Если бы и существовало тайное мировое правительство, вопросы виноделия в нем курировал Мигель Торрес. Ну а если бы, ссылаясь на крайнюю занятость, Торрес взял самоотвод, ему пришлось бы в качестве компенсации за заслуги перед мировой закулисой присвоить титул почетного каталонского космополита. Именно в регионе с обостренным чувством национальной принадлежности развился талант самого космополитичного винодела планеты.
Чтобы представить себе профессиональный путь Торреса, надо понять, насколько интровертным было каталонское виноделие полвека назад. Главная винная область Каталонии, Пенедес, почти полностью была ориентирована на обслуживание сырьевых потребностей производителей кавы — традиционного испанского игристого вина. При диктаторе Франко большая часть экспортных рынков для Испании была закрыта.
Лучшее, что в это время мог предпринять талантливый потомственный винодел, — это пойти учиться. И Мигель Торрес отправился грызть гранит энологической науки в Дижон, столицу Бургундии. А после завершения обучения был срочно вызван домой: его старший брат не захотел продолжать семейный бизнес, и династические заботы легли на плечи вчерашнего студента.
Первую инъекцию космополитизма Торресу сделала Франция шестидесятых. Вернувшись в родительский дом, он был готов делать вино по-новому. И когда в 1966 году семья приобрела виноградник Mas la Plana, он стал работать с ним на французский манер. Каберне совиньон с этого виноградника урожая 1970 года, выпущенное под маркой Gran Coronas Mas La Plana, на парижской «Винной Олимпиаде» 1979 года неожиданно победило в своей категории, обойдя несколько культовых бордоских вин категории Cru Classe. Это было первое вино Мигеля Торреса, которое попало в мировую историю.
В 1975 году, после смерти Франко, поддерживавший республиканцев и опасавшийся репрессий отец Мигеля решил отослать сына за океан. Одолеваемый любопытством и жаждущий приключений, молодой Торрес отправился сначала в Калифорнию, потом в Аргентину и, наконец, в Чили. Последняя впечатлила его, и он первым из европейцев решил там открыть свое винодельческое хозяйство.
В конце 1970-х и в Европе далеко не на каждом заводе было такое оборудование, которое Торрес устанавливал в Чили. Бродильные чаны из нержавейки с системой температурного контроля, мембранные фильтры, новые дубовые бочки... Возможности, которые открывала новая технология, Торрес соединил с почти идеальным для виноделия климатом Чили. И таким вином он снова удивил мир.
Открывая Америку, Торрес не терял из виду родные пенаты. Та же технология, с помощью которой он смог создать первые элегантные вина Чили, позволила ему наладить в Пенедесе выпуск по-настоящему успешной коммерческой линейки Sangre de Toro. Торрес решил производить каталонскую «бычью кровь» из самого массового местного сорта, «гарначи» («гренаша»), который в то время всерьез никем не воспринимался. Но именно этот сорт заложил фундамент семейного дома. Фундамент настолько надежный, что на верхнем этаже можно было спокойно выстраивать линейку терруарных вин Pagos, начало которой в 1970-е положил Mas la Plana. К 1990-м годам она превратилась в полноценную гамму вин из наиболее актуальных сортов винограда.
«По горизонтали» дом Торреса прирастал испанскими регионами: к Пенедесу добавились Приорат, Рибера-дель-Дуэро, Риоха, Руэда и пр. А в качестве приятного дополнения к винному производству Торрес создал на базе своего завода близ Барселоны туристический центр.
За это время у Мигеля родились и выучились двое детей. В свои 73 года Мигель Торрес передал им семейный бизнес. Сын стал гендиректором группы, а дочь — гендиректором нескольких подразделений и главным энологическим консультантом. Оба подотчетны совету директоров, его главой остается отец.
Так что пока Торрес вряд ли может выполнять поручения мирового правительства. Дома, да и за океаном, в Чили и Калифорнии, у него есть дела поважнее. А в редкие минуты свободного времени Торрес изучает иностранные языки (которых он уже знает как минимум шесть), перечитывает Льва Толстого и бегает трусцой в любую погоду.