Мир переполнен вещами. Их становится все больше с каждым днем. Мы как будто участвуем в потребительской гонке — покупаем бытовую технику, которой никогда не воспользуемся, одежду, которую не наденем, книги и диски, которые останутся стоять на полке нераспечатанными. Книга «Язык вещей» директора лондонского Музея дизайна Деяна Суджича, краткий путеводитель по окружающему нас рукотворному миру, рассказывает о том, как вещи взаимодействуют со своими владельцами и между собой и о чем они нам сообщают.
Было время, когда мебель, домашняя утварь и даже одежда передавались из поколения в поколение. Ритм жизни вещи был соразмерен человеческому, вещи и их обладатели проживали вместе всю жизнь, старели и умирали. Промышленная революция и эпоха технического воспроизводства сделали вещи одновременно и доступнее, и притягательнее. Постоянное развитие технологий приводит к тому, что новейший телефон устаревает, прежде чем его извлекут из фабричной упаковки. Дизайнеры всего мира до мелочей продумывают, как превратить привычный предмет в объект желания. В самой профессии дизайнера заключено стремление к созданию архетипа, поиск платоновского идеала каждой вещи. Лампа Anglepoise, печатная машинка Olivetti, первый автомобиль Mini Cooper и, конечно же, iPhone — все эти безупречные объекты дизайна гонятся за недостижимым идеалом.
История дизайна как самостоятельного вида деятельности берет отсчет с середины XVIII века. Два столетия спустя дизайн стал ДНК индустриального и постиндустриального мира, а дизайнеры из скромных ремесленников превратились в новых инженеров человеческих душ. Некоторые из них, такие как Филипп Старк или Рон Арад, приобретают звездный статус. А объекты дизайна приравниваются к произведениям искусства, занимая заметные места в музеях и галереях.
В мире, утопающем в вещах, язык дизайна стал языком коммуникации. Мебель от IKEA или от Филиппа Старка, кеды Converse или туфли Prada, автомобиль Ford или Bentley — это сообщения, которые мы хотим транслировать окружающим. Вещи являются частью идентичности человека, средством ее выражения. Если в XIX веке «демонстративное потребление» (термин, предложенный философом Торнстейном Вебленом и используемый Суджичем) было уделом элит, то в начале XXI века оно приобрело тотальный характер. Раньше покупка произведений искусства или изысканных предметов быта демонстрировала способность аристократии владеть такими вещами. Сегодня выбор тех или иных вещей декларирует принадлежность к определенной субкультуре, позволяя «посвященным» считывать зашифрованные знаки. А новой роскошью фактически становится отказ от выбора.
На первый взгляд «Язык вещей» продолжает традицию деконструкции общества потребления, начатую философами-постструктуралистами еще в 1950-е годы. Но не стоит искать в «Языке вещей» разоблачающей критики и неожиданных интерпретаций в духе Ролана Барта и Жана Бодрийяра. Постструктуралистов интересовали не предметы как таковые, а связанные с ними мифы и идеология. В фокусе внимания Суджича — вещи и только вещи, их облик и инженерия. Он дает читателям ключ к пониманию языка вещей, а следовательно, и самих себя.
Внешний облик объектов материального мира красноречиво свидетельствует о состоянии умов и господствующих в обществе стереотипов. Наглядный пример — стыковка космических кораблей «Союз» и «Аполлон», в облике которых воплотились десятилетия противостояния коммунистической и капиталистической систем. Для того чтобы лучше понять, в каком мире мы живем, достаточно на секунду отложить журнал и внимательно посмотреть на вещи, которые нас окружают.