Вывести за Штаты: кому глобальный банк доверил свой бизнес в России

Я родилась в Нижнем Новгороде, тогда это был город Горький, но фактически никогда там не жила. Вскоре мы переехали в Москву, а затем в Соединенные Штаты, где наша семья довольно долго прожила, так как мой папа работал дипломатом. Сначала я пошла в американскую начальную школу, а потом уже в школу при посольстве.

Когда мы вернулись в Москву, я поступила в школу с углубленным изучением английского. Это была 27-я спецшкола на Кутузовском проспекте. Забавно, что в школе из меня постоянно пытались «выбить» мой американский акцент, считали, что он неправильный.

Несколько лет назад я повезла сына в Вашингтон, показала ему место, где я училась в школе, где мы жили. На что мой ребенок сказал: «В какой же деревне ты выросла, мама!» Но Америка, конечно, дала мне более широкий, незашоренный взгляд на вещи. Например, в Америке я поняла, что, чтобы достичь чего-то, нужно очень много работать и очень много учиться. И не бояться начинать свой профессиональный путь с самых азов. Например, имея красный диплом экономфака МГУ и аспирантуру за плечами, согласиться на должность секретаря. Именно так впоследствии случилось со мной.

Еще в школе, в 9-м классе я решила, что хочу поступить на экономический факультет МГУ. И потом к этой цели и стремилась. Поступила я непросто.

Конкурс был 25 человек на место, и было понятно, что без серьезных связей и блата нужно как-то выкручиваться.

Так что я пошла на вечернее отделение, чтобы не терять год. Проучилась год на вечернем и одновременно работала в библиотеке МГУ — Научной библиотеке им. Горького, в отделе иностранной литературы. Так что трудовой стаж у меня пошел с 17 лет.

Потом я перешла на дневное отделение. У меня были очень интересные преподаватели, они и сейчас достаточно известные люди. Евгений Григорьевич Ясин, который у нас преподавал экономическую и математическую статистику, Ярослав Кузьминов, Александр Аузан, Павел Алексеевич Медведев.

У нас в принципе был очень сильный курс — 35% студентов закончили обучение с красным дипломом. Кстати, многие известные личности — выпускники нашего курса. На моем курсе учились Эльвира Набиуллина, бывший зампред Центрального банка Сергей Алексашенко, Павел Теплухин, нынешний руководитель Роскосмоса Игорь Комаров, Ирина Ясина.

Кстати сказать, когда я училась в аспирантуре, мне приходилось преподавать экономику социализма студентам мехмата четвертого курса. Это было очень увлекательное и незабываемое занятие: ты стоишь в громадной аудитории в старом здании МГУ, и перед тобой сидят студенты, которые младше тебя всего года на два. Наилучший тренинг по публичным выступлениям, который я получила.

В Ситибанк я попала по объявлению, то есть  пришла на собеседование именно по объявлению, которое увидела в газете The Moscow Times. В тот момент я искала работу, потому что находилась в отпуске по уходу за ребенком. После первого собеседования я прошла еще три или четыре, и мне предложили работу. Таким образом, моя карьера в Ситибанке началась в 1993 году, с тех пор здесь и продолжается.

Несмотря на то что я закончила экономический факультет МГУ и аспирантуру, я согласилась на должность ассистента руководителя департамента по работе с корпоративными клиентами и одновременно риск-менеджера. О Ситибанке я много знала еще до того, как пришла на собеседование. В 1990 году я работала в международной школе бизнеса МИРБИС и занималась организацией международных бизнес-семинаров для российских руководителей предприятий. Мы проводили семинар совместно с Американской ассоциацией менеджеров, его программа включала, в частности, посещение Ситибанка. Я также долгое время жила в США и отлично понимала, что Ситибанк — это крупный финансовый институт, в котором мне было бы интересно поработать.

Когда Ситибанк только начинал здесь работу, принцип найма людей был очень интересный. Искали людей с экономическим, финансовым образованием, с хорошим знанием языка, но без опыта работы в банке. То есть сотрудников всему учили с нуля. Первый месяц — собственно бухгалтерскому учету, потом учили, как работать в системах, и т. д. И уже только после двухмесячного ликбеза определяли, кто чем будет заниматься.

С моей точки зрения, прежде всего человек должен обладать желанием всегда учиться и не лениться повышать свою квалификацию в разных областях. Крайне важно знать и понимать продукты и процессы в банке, и не только в общих чертах. Нужно пытаться разобраться и в частностях.

Так и я — никогда до этого не работала в банке, и для меня первоначальное обучение было очень важным. Буквально через месяц мой начальник выдал мне гигантскую подшивку документов со словами: «Вот тебе кредитная политика, ты ее почитай». А когда я начала задавать вопросы, он сказал: «Нет, я тебе дал ее не для того, чтобы ты задавала вопросы, а для того, чтобы ты могла сама потом отвечать на вопросы. Тебе нужно двигаться дальше!» Ситибанк всегда отличался особым подходом к обучению персонала, вкладывал в своих сотрудников, особенно если видел потенциал.

Таким образом, я пришла на работу в ноябре, а в декабре уже проходила обучение по банковской операционной системе — меня направили в корпоративный тренинг-центр в Польшу получать базовые знания по организации кредитной администрации. Это по сути дела middle-офис, который отвечает за контроль над лимитами, рисками, процессом выдачи кредитов, документацией. С одной стороны, административная работа, с другой — работа, которая требует предельного внимания и знания процессов, процедур и кредитных политик. Это заложило основы для моей последующей работы в отделе кредитной администрации и контроля рисков. По итогам обучения я стала руководителем отдела кредитной администрации.

Через четыре года мне в подчинение добавили отдел документации, а в апреле 1998 года мне сделали предложение перейти на работу из middle-офиса в департамент по работе с финансовыми институтами. В этом департаменте было особенно интересно, ведь я пришла в сложное время: был апрель 1998 года, а в августе разразился финансовый кризис. У банка было много кредитных линий, открытых на разные российские финансовые институты, и пришлось заниматься реструктуризацией долгов. Также требовалось общаться с Министерством финансов по реструктуризации государственного долга. Это стало неоценимым опытом: требовалась определенная мудрость, с одной стороны, и жесткость в переговорах с контрагентами, с которыми наш банк сотрудничал много лет и которым теперь нужно было реструктурировать долги, — с другой. Несмотря на сложности, все обязательства перед своими клиентами мы выполнили, обеспечив прохождение платежей любой ценой.

Самым сильным воспоминанием 1998 года для меня стало одно совпадение.

В день объявления дефолта по ГКО к нам пришла проверка Центрального банка. Для меня это был двойной удар.

Мне пришлось заниматься еще и проверкой ЦБ. А после проверки мой начальник решил, что для такого важного и перспективного рынка, как российский, с непростым и меняющимся регулированием требуется человек, который будет единым контактным лицом по всем вопросам, связанным с регуляторами. Он создал позицию руководителя по работе с регуляторами, на которую и пригласил меня.

pagebreak

Я согласилась, но с 2000 года, собственно говоря, позиция немного трансформировалась, стала шире — к отношениям с регуляторами добавились отношения с государственными органами. С июля 2013 года добавилось исполнение обязанностей президента банка. У нас есть руководитель Citi в кластере Центральной и Восточной Европы, в который входит и Россия. А я являюсь и. о. президента банка по России.

vrezka

В 2002 году мы открыли свое первое отделение по работе с физическими лицами «На Павелецкой». Первыми «физиками» тогда стали сотрудники международных корпораций — клиентов Citi в России.

В целом проникновение банковских услуг, продуктов, а уж тем более технологий в то время было не то чтобы очень сильным. И мы медленно и верно стали применять международный опыт Citi и внедрять новые продукты. Так, в 2003 году, когда мы одни из первых в России вышли на рынок кредитных карт и стали массово предлагать этот продукт, выяснилось, что стандартный продукт, который предлагается во многих странах мира, — с беспроцентным, льготным периодом кредитования до 50 дней — у нас в России невозможен. Это потому, что Налоговый кодекс считает, что это форма получения дохода. И тогда мы очень усиленно лоббировали изменения в законодательстве, и были приняты изменения в Налоговый кодекс, которые позволили предлагать кредитные карты, которые нам теперь всем знакомы. В 2005 году нам удалось пролоббировать это важное и полезное изменение, после чего мы первыми предложили клиентам настоящую кредитную карту с льготным периодом кредитования. С того момента все банки стали массово предлагать такие кредитные карты.

С тех пор нас часто обвиняли в агрессивной модели продаж, но опять-таки мы были одним из первых банков, если не первым, который вышел ближе к клиенту — в торговые центры, на заправки, в аэропорты. Эта модель была достаточно эффективна. На старте в погоне за количеством иногда страдало качество, но первыми всегда быть трудно, случались и проблемы с качеством обслуживания. И мы вкладывали в развитие и обучение персонала, с тем чтобы свести на нет любые просчеты с нашей стороны. Нельзя забывать, что эту модель впоследствии переняли многие игроки, но только мы уже давно от нее отказались. Так как время изменилось, и запросы клиентов тоже.

Что касается нашего нынешнего самочувствия на российском рынке, то мы прибыльны и успешны здесь. Мы российское юридическое лицо, российский банк, но с иностранным участием. Кстати, когда мы открывались в регионах, нас очень часто не расценивали как иностранного игрока, говорили: «А-а, еще один московский банк пришел!» Что было в принципе приятно.

Как на нас сказывается российско-американское напряжение? Я не могу говорить о российско-американских отношениях, но давайте смотреть на факты: американский бизнес очень крупно вложился в Россию — Procter & Gamble, PepsiCo, Microsoft и др. Сложности есть, но бизнес развивается, и мы все адаптируемся к новым условиям, поддерживаем своих клиентов на российском рынке через наши ключевые направления по работе с международными клиентами, рассчетно-кассовое, депозитарное обслуживание, предоставляем услуги на валютных рынках.

Мы эффективно адаптируемся к текущим экономическим условиям, разработали процедуры и методы внутреннего контроля, а также поддерживаем непрерывный диалог с регулирующими органами, чтобы быть уверенными, что строго соблюдены все условия и требования, связанные с любыми действующими ограничениями и санкциями.

Надо сказать, что нам, Citi, как банку с глобальным присутствием более чем в 100 странах, приходится быть, наверное, более других законопослушным (compliant) во всех отношениях — так как надо выполнять требования законодательства, которые существуют в стране присутствия. Плюс нужно соблюдать свои внутренние, поверьте мне, многочисленные процедуры, а еще и американское законодательство, не противоречащее локальному. В этом смысле мы под тройным наблюдением. Но это, надо сказать, дисциплинирует.

Сейчас у нас порядка 4000 сотрудников, которые обслуживают более 4000 институциональных и около 1 млн розничных клиентов.

Мы крупнейший российский налогоплательщик. И за нами Центральный банк наблюдает так же, как и за всеми остальными российскими банками.

То есть к нам предъявляются абсолютно такие же требования, мы их должны выполнять и успешно выполняем. Например, у нас коэффициент достаточности капитала превышает 13%, что значительно выше норматива, установленного регулятором (минимальный уровень 10%).

Для нас Россия — очень большой и крупный рынок, очень важный, у нас здесь достаточно крупный бизнес, который банк не собирается никоим образом сокращать. За более чем 20-летнее присутствие на российском рынке наша бизнес-модель доказала свою силу и устойчивость. Да, у нас может происходить некоторая реструктуризация отделений, которую мы делаем в стандартном режиме, например, мы сейчас переходим на так называемые умные отделения (smart branches) — цифровые отделения, более технологичные и с большими возможностями для самообслуживания клиентов.

Вместе со своим банком я стояла у истоков формирования нынешнего банковского ландшафта. И могу сказать, что мы всегда были уверены в потенциале российского рынка, в отличие от многих иностранных банков развивались чисто органически и продолжаем придерживаться такого подхода и сегодня.