К чему приведет ограничение иностранных инвестиций в российские IT-компании

За последние пять лет, с момента вступления в силу ограничений на иностранное владение в СМИ, постоянно появляются инициативы по переносу этой нормы на отдельные направления деятельности интернет-компаний. То это новостные агрегаторы или «значимые информационные ресурсы», после чего «Яндексу» приходится отбиваться от недружественных поглощений и придумывать новую структуру владения. То аудиовизуальные сервисы, и вот уже ivi откладывает выход на IPO, а основатель сервиса Олег Туманов просит не отбирать у него дело всей жизни. И вот в 2022 году снова обсуждается тема ограничений иностранных инвестиций в российские IT-компании — теперь это касается классифайдов и реестра отечественного софта. Сейчас власти хотят изменить критерии для попадания в реестр таким образом, что даже разработки «Яндекса» или Positive Technologies уже не получится назвать отечественным продуктом. 

При этом перед российскими командами все острее встает вопрос поиска финансирования: доступ на западные финансовые рынки фактически закрыт, российские фонды сократили инвестиции, а на государственные деньги могут рассчитывать далеко не все компании. Так, российские компании начинают проявлять интерес к инвесторам из дружественных стран, а они, в свою очередь, начинают присматриваться к российскому рынку. С начала этого года уже происходили достаточно заметные сделки — например, в России холдинг Tencent, который владеет миноритарной долей в VK, купил студию «1С Entertainment». За пределами Кремниевой долины существует немало фондов, которые распоряжаются портфелями на сотни миллиардов долларов — часть из них уже работает в России.

Китайский холдинг Tencent — это в первую очередь экосистема, выстроенная вокруг системообразующего мессенджера WeChat. Но как инвестор Tencent Holdings прежде всего заинтересован в игровом сегменте: у него в портфеле немало известных проектов: PUBG, Clash Royale (Supercell), League of Legends (Riot Games), Fortnite (Epic Games) и десятки других. Tencent все активнее инвестирует в международные компании — почти четверть ее дохода была направлена на инвестиции в иностранных игроков в 2020 году. При этом на рынке у Tencent репутация долгосрочного и стратегического инвестора, который практически не вмешивается в деятельность компаний из своего портфеля, за исключением вопросов лицензирования и локализации игр для родного китайского рынка. 

Южноафриканский медиахолдинг Naspers с 2009 года активно вкладывается в сегмент электронной коммерции в основном в странах БРИКС, Турции и Восточной Европы. С 2007 по 2008 год компания приобрела 46% акций VK (экс-Mail.ru Group), но позже уменьшила долю в обмен на акции фонда Юрия Мильнера Digital Sky Technologies (DST Global). В 2013 году российские сервисы объявлений Naspers — OLX и Slando объединились с Avito и создали сегодняшнего лидера рынка. В 2019 году Naspers выделил все интернет-активы в компанию Prosus, которая вышла на IPO на амстердамской бирже Euronext.

Партнер Российского фонда прямых инвестиций (РФПИ) Public Investment Fund (PIF, Суверенный фонд Саудовской Аравии) — один из крупнейших фондов в мире, но до 2015 года он был малозаметен на рынке венчурных инвестиций. С 2016 года совместно с японской SoftBank Group он начал активно инвестировать в технологический сектор — Uber, DoorDash, WeWork и Didi. PIF также инвестирует в микроэлектронику и телекомы в странах БРИКС и в игровую индустрию. В России PIF сотрудничает с РФПИ по топливно-энергетическому сектору, но в отечественные технологические компании пока не вкладывался.

Гонконгский фонд Horizon Ventures был одним из ранних инвесторов в Facebook (принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена), Skype, Spotify, Zoom. Кроме того, Horizon Ventures стал одним из первых крупных инвесторов в криптовалютные проекты и продолжает активно инвестировать в крипто- и финтех-стартапы в Азии. Кроме IT и финтеха, фонд также активно инвестирует в биотехнологические и медицинские компании. C 2020 по 2022 год инвестиционная активность фонда резко выросла, не исключено, что его интересы затронут и Россию.

Десять лет назад Москва стремилась стать одним из мировых финансовых центров, а в национальных программах существовали пункты, призывающие стимулировать венчурное инвестирование. «Сколково», ФРИИ и другие институты развития предлагали реформы опционов для сотрудников, введение различных классов акций и другие бонусы. То же введение различных классов акций позволило бы решить проблему с критериями контроля и ограничением владения для публичных компаний. Ведь ничего не мешает Марку Цукербергу владеть только 12,5% акций компании, но контролировать 58% голосов и при этом управлять компанией. Но в российском корпоративном законодательстве такое невозможно. Многие из этих мер были бы актуальны и сейчас и позволили бы стимулировать инвестиции даже в такое непростое время.  

Складывается удивительная ситуация. Венчурное финансирование в России практически остановилось, многие стартапы переезжают в другие страны или переводят головные структуры на Кипр и другие офшорные юрисдикции в поисках инвестиций, а иностранные вендоры сворачивают деятельность в стране. При этом в публичном поле звучат обвинения в адрес иностранных инвесторов, которые  решили продолжать поддерживать в России бизнесы и центры разработки популярных сервисов.

Необходимо уже признать, что IT-индустрия глобальна и без налаживания деловых связей и цепочек производства построить полноценную национальную отрасль и организовать импортозамещение вряд ли возможно. Речь идет об экспорте и импорте технологий, а также привлечении на российский рынок иностранных игроков из дружественных стран. Если для Naspers и PIF нашлось место на довольно закрытом рынке Китая, неужели не найдется в России?

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов