От «лебедей» до BANI: как подготовиться к неприятному миру и функционировать в нем
В начале нашего столетия американский писатель Нассим Талеб предложил теорию, которая, похоже, для XXI века стала символом: можно спорить, насколько редки в нем «черные лебеди» (труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия. — Forbes), но в регулярности им точно не откажешь, да и масштабы влияния на жизнь и экономику раз за разом оказываются колоссальны. Талеб постулировал невозможность построения точных прогнозов будущего из-за невозможности учета даже в сколь угодно сложных статистических моделях единичных редких событий, меняющих глобальный ход вещей. Он при этом подчеркивал: наша психика устроена так, что в ретроспективе мы в итоге найдем объяснения и причины появления «черных лебедей», и они станут казаться нам вполне объяснимыми и предсказуемыми. Вот только эта крепость задним умом ни разу никому не поможет предсказать следующего «лебедя» и уж тем более момент его появления. Эта присущая человеку ущербность в построении прогнозов вследствие когнитивных искажений продолжает привлекать внимание ученых, недавняя прекрасная книга лауреата Нобелевской премии по экономике, психолога Даниэла Канемана «Шум» тому примером.
Впрочем, на специалистов в естественно-научных дисциплинах теория Талеба произвела куда меньшее впечатление, чем на практиков бизнеса. Ученые достаточно давно выяснили и неплохо исследовали эффекты, делающие наш мир принципиально невычислимым — даже если не спускаться в микромир с его квантовыми эффектами неопределенности. Кстати, не надо думать, что квантовые эффекты наблюдаемы только в микромире. Это суть нашего мира в целом, и именно благодаря квантовым эффектам у нас есть атомная бомба, лазеры и современные микропроцессоры в каждом смартфоне. Кроме того, макромиру присущи и весьма разнообразные неустойчивости и турбулентность: к примеру, ненадежность прогнозов погоды на масштабах недель или месяцев — следствие не ограниченности моделей, а фундаментальных свойств атмосферы. Что уж говорить о прогнозах землетрясений — а ведь там сиюминутные последствия часто бывают катастрофическими. Мир природы принципиально непредсказуем — странно было бы ждать полной предсказуемости и понятности от куда более сложного мира людей.
Идеи Талеба в начале века подтолкнули интерес к появившейся еще в 1980-х годах прошлого века концепции VUCA (Volatility, Uncertainty, Complexity, Ambiguity — «нестабильность», «неопределенность», «сложность», «неоднозначность») — американские военные аналитики стали именно этим набором свойств характеризовать мир после распада СССР и окончания холодной войны. Понятно, что распад СССР как раз являлся образцовым «черным лебедем» — но важно, что именно представление о VUCA-мире вокруг нас стало довольно широко использоваться в подходах к стратегическому планированию (увы, не везде). Внимательно наблюдать за происходящим вокруг, быть наготове (в том числе — быть готовым быстро и сильно меняться, адаптируясь под непредсказуемо изменившийся мир) — это базовые принципы руководства в VUCA-мире.
Недавняя пандемия привела к тому, что о VUCA-мире заговорили уже не на курсах по корпоративному управлению, а в популярных лекциях и вообще в обществе. Теоретики даже предложили следующую концепцию с очередной модной аббревиатурой BANI (Brittle, Anxious, Nonlinear, Incompehensible —«хрупкий», «тревожный», «нелинейный», «непостижимый»). Необходимость в такой модификации описаний обосновывается переходом мира из состояния сложного и неоднозначного в нечто более хаотическое и принципиально непостижимое, внушающее людям постоянную тревогу. Автор концепции футурист Жаме Кассио, кажется, даже не заметил, что, вводя атрибут хрупкости, он отсылает нас все к тому же Талебу c его «антихрупкостью» — свойством успешных экономических систем использовать в своих интересах случайные и непредсказуемые события, умение использовать хаос и кризисы для роста, не выискивая в происходящем причинно-следственных связей.
Все характеристики хоть VUCA-, хоть BANI-миров хорошо, даже слишком хорошо подходят к тому, что мы переживаем в 2022 году. Тревожность, неопределенность, непостижимость разлиты в воздухе вокруг нас в опасной для психики концентрации. Дело именно в ней: сами по себе эти характеристики, как видно из этой заметки, исследуются и обсуждаются уже не первый десяток лет. И если кто еще сомневался в их объективности, то сейчас, надо полагать, перестал.
Увы, принципиально невозможно дать единственный универсальный ответ на вопрос «как же подготовиться к такому неприятному миру и функционировать в нем?» Общий и универсальный подход к жизни в сложном мире в стиле BANI: учиться придумывать и создавать решения с нуля, быстро тестировать и оптимизировать, вовремя отвыкать от старых навыков, а не надеяться найти ответы поиском уже имеющейся информации или уже готового нужного специалиста. Постоянно (хоть и каждый раз неожиданно) возникающие новые невиданные (а то и невообразимые) раньше обстоятельства требуют решений, которые прежде никогда даже не обдумывались и уж точно не просчитывались. А если прямо сейчас совсем страшно и непонятно от зашкаливающей неопределенности и непрогнозируемых рисков, то один конкретный совет Уинстон Черчилль дал еще во время Второй мировой войны: «If you're going through hell, keep going» («Если вы идете сквозь ад, не останавливайтесь»). Как мы знаем, в итоге у него получилось, хоть он и не читал Талеба.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора