«Цифра» против информации: почему мы не умеем использовать интернет

Транспорт или среда

На заре интернета (в 80-е и 90-е годы прошлого века) для его описания часто использовали метафору information superhighway — «информационная супермагистраль». Одной из первых жертв невольной дезинформации с использованием красивых метафор (в первую очередь про супермагистраль) стала пресса. Как раз на рубеже веков у традиционных СМИ стал появляться первый, поначалу вялый, интерес к интернету, и одновременно энтузиасты-стартаперы начали экспериментировать с онлайн-журналистикой. Для многих традиционных издателей интернет представлялся транспортом в самом прямом смысле этого слова.

Мне самому довелось присутствовать в 90-е на совещании в городке Гютерсло в одном из крупнейших медиаконцернов мира (в Гютерсло располагается штаб-квартира немецкого концерна Bertelsmann. — Forbes), где маститые и очень опытные участники сошлись во мнении, что правильно будет использовать интернет для доставки PDF-версии газеты или журнала тем подписчикам, кто мечтает о передовых технологиях. Сайт же издания должен служить только его информационной витриной: там можно оформить подписку (как онлайновую, так и офлайновую), ознакомиться с лучшими авторами, почитать историю журнала — но ни в коем случае не сам журнал. Вариант онлайновой версии собственно изданий был отвергнут единодушно. Все сошлись во мнении, что печатное издание — это сложное произведение, в котором важны и верстка, и типографика, и ясная читателю разбивка на полосы, и тонкая работа бильд-редактора. Все это невозможно передать на экране. И именно поэтому интернет нельзя рассматривать в какой-то иной роли, кроме транспортной, для доставки медиапродукта; магистраль и есть магистраль — по ней газеты возят, на саму газету дорога не влияет.

Одновременно с такими совещаниями больших профессионалов медиабизнеса, уже в менее пафосных местах, собирались другие люди, для которых было интересно не сохранить все традиционные атрибуты прессы в новой среде, а использовать особенности этой среды, которыми никакие старые СМИ технически не могли обладать. В истории Рунета эти процессы нашли красивое отражение: в 1996 году Антон Носик начал вести онлайн-обзор веб-сайтов, жанр ранее не существовавший. Его «Вечерний интернет» стал популярнее сайтов традиционных СМИ, и логично, что в 1999 году именно Антон стал редактором первой в России ежедневной интернет-газеты Gazeta.ru.

Сейчас мы видим, насколько за 20 лет изменилось медиапространство и насколько разнообразны форматы использования интернета традиционными СМИ: это уже далеко не транспорт для офлайнового контента, а среда, в которой своя аудитория, свои приемы взаимодействия с ней, немыслимые в офлайне, своя монетизация. А еще в ней масса новых игроков, отнимающих внимание публики у традиционного медиабизнеса. И, конечно же, онлайн — не канал доставки информации, а среда общения и обсуждения. Те, кто вовремя не опомнились и не перестали цепляться за устаревшее описание интернета, остались не у дел. 

Барьеры в сознании

Эпитет «информационный» несколько лет спустя сыграл злую шутку и в совсем другой сфере — в промышленности, причем в куда более широком контексте, чем использование интернета. Термины «информатизация» и «информационное общество» приобрели большую популярность также на рубеже нашего века, и практические аспекты в то время действительно были связаны с удовлетворением информационных потребностей: информационное сопровождение принятия управленческих решений, упрощение доступа к информации и ее поиска. Типичные задания IТ-подразделения формулировались как создание информационной среды предприятия.

Только несколько лет назад начались активные обсуждения конвергенции двух технологических систем на все большем числе предприятий — информационной и операционной. Развитие поначалу чисто информационных технологий в области машинного обучения и интернета вещей привело к тому, что алгоритмы стали способны не только поддерживать принятие и исполнение операционных решений людьми, но и взять на себя многое в операционке, в том числе и то, что плохо поддается традиционной автоматизации. По опыту многих разговоров и наблюдений за презентациями крупнейших поставщиков цифровых решений могу сказать, что одним из важнейших препятствий на пути этой конвергенции является барьер в головах руководителей: «Информация — это одно, а реальная жизнь и производство — совсем другое, и удел IТ — работать с первым, а не со вторым». Ярлык «информационный» начинает мешать современным технологиям занимать достойное место в экономике.

Прямо сейчас мы наблюдаем еще одну важнейшую сферу человеческой деятельности, в которой начинают разворачиваться те же процессы, что и 20 лет назад в СМИ, а вокруг автоматизации промышленности — лет пять назад. Эта сфера — образование. Туда тоже пришли технологии, EdTech стал вызывать живой интерес инвесторов, регулированием технологий в образовании озаботились государства. 

Как и когда-то в медиа-мире, часть педагогического сообщества видит в цифровых технологиях лишь транспорт — отсюда мечты об оцифровке бумажных учебников или видеоверсии традиционных лекционных курсов, заполонившие интернет. Но одновременно возникают многочисленные стартапы и образовательные продукты больших компаний, которые изначально спроектированы для работы в цифровой или гибридной среде, причем продукты эти не являются аналогами чего-либо, существовавшего в традиционном образовании. Ярчайшим примером является созданный профессорами лучших французских университетов «Проект 42» (в России он развивается под брендом «Школа 21»). Главная идея его создателей в том, что первоклассное образование в области программирования возможно без лекций, без преподавателей, без экзаменов и прочих атрибутов привычного вуза.

Большинство сложностей на пути развития (а главное, массового внедрения) образовательных технологий выглядят до боли знакомыми: неготовность или нежелание занятых в образовании увидеть в цифровых технологиях новую сторону мира, в котором мы уже живем и в котором предстоит жить и работать учащимся, а не отрицание и не замену привычных и важных ценностей. Слова «информационный» или «онлайновый» вполне понятным образом отпугивают этих людей: хорошее образование не сводится к передаче информации, а онлайн страшит отсутствием живого человеческого контакта, основы образования. Мы снова видим, как неудачное жонглирование модными терминами искажает смысл современных технологий.

Конечно, переход к слову «цифровой» улучшает восприятие технологий — хотя по-прежнему со всех сторон нам рассказывают о нехватке IТ-специалистов и перспективности IТ-карьеры, здесь термин «информационный», увы, не сдает свои позиции. Проблема вредных ассоциаций и генерируемых ими психологических барьеров все еще остается. Именно поэтому мне так мила  концепция метавселенной как суперпозиции цифровой и материальной сторон нашего  мира: в ней нет антагонизма между этими сторонами, они дополняют и обогащают друг друга. Кажется, что это и есть правильная основа — как для разработки новых продуктов в любых отраслях нашей деятельности, так и для разговоров о будущем и для образования тех, кому в этом будущем жить и дальше его строить.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора