Ожидание прорывных технологий в области робототехники и искусственного интеллекта уже входит в привычку. Весь прошлый год об этом говорили на каждом углу: мы удивлялись говорящей Софии, боялись прогнозов Маска, пересматривали «Матрицу», в то время как реальные достижения и разработки создавались в какой-то параллельной плоскости.
Наступивший 2018 год может стать революционным, а может оказаться всего одним из маленьких шагов к глобальной цели. Автор и его коллеги по отрасли придерживаются позиции сдержанного оптимизма: задача робототехников пытаться отвечать запросам хотя бы завтрашнего дня.
Прорыв — это отказ от слова «робот»
У нас часто спрашивают, когда уже появится робот, максимально похожий на человека. Полная антропоморфность машин считается маркером успеха в робототехнике. Почему? Потому что люди до сих пор смотрят на роботов через призму вау-эффекта. Они хотят увидеть персонажа, который был много раз реализовал в художественной литературе и кинематографе, ведь это «прикольно». Вопрос функциональности часто отходит на второй план.
Но осмотритесь вокруг, сегодня нас окружает огромное количество роботов, которые не вызывают никакого удивления. Посудомоечная машина, станок с числовым программным управлением (ЧПУ), самолет — это роботы, автоматизирующие определенные процессы, но мы не называем их роботами. К этому должна прийти и сервисная робототехника. Цель не в том, чтобы создать универсального робота, который будет и швец и жнец, а переложить на него какую-то узкую задачу. Мы же не ждем от посудомоечной машины умения готовить обед. Вместо абстрактных роботов, которые будут совсем как люди, нам нужны помощники, консультанты, официанты, консьержи и т. д. Говорить о прорыве можно тогда, когда из обихода уходит слово «робот» и когда реакция людей меняется с «вау» на «а вот и ты, я тебя искал».
Интересно, что в развитых странах такой функциональный подход применяется и к людям. Сейчас нужна узкая, но глубокая специализация в профессиях: юрист в одном направлении, бухгалтер по определенным видам отчетности и т. д. Поэтому рынок в таких странах легко изменяется под роботов. У нас пока не так, в России любят работников-гибридов, которые делают все, но понемногу. И тем не менее роботы здесь приживаются. Например, в музее (Государственный центральный музей современной истории России. — Forbes) на Тверской у робота-экскурсовода по пять-семь экскурсий в день. Сейчас он релевантно отвечает на 87% запросов посетителей, хотя изначально эта цифра была значительно ниже. То есть робот смог стать полноценной заменой человеку.
Кстати, тут есть интересный момент. В ходе анализа работы роботов совместно со Сбербанком мы выяснили, что люди относятся к ним не так, как к обычным сотрудникам. То есть роботы заменяют людей функционально, но подход к работе у них должен быть другим. Я имею в виду скрипты общения с клиентами. Сначала роботы работали по тем же скриптам, которые прописаны для людей: так же предлагали услуги, продавали их и т. д. Но мы попробовали разные варианты и выяснили, что максимальную отдачу находит схема, прописанная специально для машин. Отсюда потребность в новой профессии — архитекторе офлайн-скриптов, который сможет придумывать оптимальные сценарии для роботов, повышая их продуктивность.
Роботы-бармены, искусственная кожа и эффект зловещей долины
Сервисные роботы, задействованные в узких кейсах применения, — это сегодняшний день. Их распространение — просто вопрос времени. К таким же готовым технологиям, которые уже буквально на подходе, относится, например, способность антропоморфных роботов выполнять физическую работу. Запрос уже назрел у рынка — рестораторы хотят, чтобы роботы собирали им гамбургеры или смешивали коктейли.
Важное качество сервисных машин — как раз человекоподобность. Представьте, вы бросаете монету, нажимаете на кнопку, и через пять минут на столе появляется какая-нибудь пина колада. Удобно — да, но ведь намного интереснее подойти к роботу за барной стойкой, сделать заказ и посмотреть, как он своими руками его смешает. Когда элемент шоу уместен, его нужно использовать. Пока в России доступных по цене манипуляторов с точным позиционированием нет, но мы работаем в этом направлении.
Еще один технологический тренд, который себя покажет уже в 2018 году, — разработки в области искусственных материалов (кожи), имитации эмоций. Это очень сложное и неоднозначное направление, связанное с эффектом зловещей долины — гипотезой о том, что робот, выглядящий и действующий примерно как человек, вызывает неприязнь. Ключевое тут слово «примерно», то есть не в точности так, как настоящий. Причем чем меньше несоответствие реальности, тем больше чувство дискомфорта. Теоретически преодолеть этот феномен можно, если создать робота, неотличимого от человека. Мы проводим серьезные исследования на эту тему, учимся у специалистов из Голливуда, которые занимаются изготовлением лиц, форм, эмоций. Наша задача — к концу года сделать копию человека по пояс. Я верю, что через какое-то время можно будет общаться с роботом, не подозревая о том, что он робот. Для сервисной робототехники это важно, чтобы убрать элемент фана там, где он мешает, и оставить только работу по направлению. Например, если в банке клиентов будет обслуживать робот, неотличимый от человека, вероятно, ему не будут задавать глупых вопросов о том, кто президент Саудовской Аравии или какое расстояние от Земли до Солнца.
Все это можно попытаться сделать на основе уже существующих технологий, хотя, конечно, в перспективе мы смотрим в сторону умных материалов с запоминанием формы под воздействием электричества, при использовании углеродных трубок и т. п. Это уже технологии завтрашнего дня, для работы над которыми нужны серьезные инвестиции.
Кому нужны роботы-друзья
Еще одна неоднозначная тема, которая часто всплывает, — это роботы-друзья. Над ними работает множество компаний уже не одно десятилетие. Первую собаку-робота Aibo компания Sony выпустила еще в далеком 1999 году. Ее история, кстати, показательна: сначала новация произвела фурор, недешевые игрушки раскупили, но тема быстро сдулась, недостатки робота превзошли его достоинства, и проект свернули. Сейчас идет реновация Aibo — собака немного поумнела и стала выглядеть более мило, но суть не изменилась: месяц игры, и даже ребенку это надоест. Есть мнение, что в 1999 году рынок был не готов к Aibo, сейчас же вопрос в том, готов ли Aibo к рынку?
Я с большой осторожностью отношусь к таким разработкам, потому что они противоречат концепции узкой специализации, которая на данном этапе развития представляется наиболее оптимальной для машин. Только подумайте, сколько функций должно быть у робота-друга? Очень смелая затея — создать универсала. Думаю, прорыв в этой области будет возможен тогда, когда усилятся позиции искусственного интеллекта, но пока об этом говорить рано. Конечно, тут многое зависит от менталитета страны. Например, в Японии отношение к таким роботам изначально отличается от нашего. Там люди готовы заплатить $1700 за «няшный» дизайн со сроком годности в месяц, но в ошеломительный успех такого рода проектов я пока не верю.
Более перспективными мне представляются автоматизированные голосовые помощники. У нас есть небольшая вариация на тему — подпроект Promobot Head. Это уменьшенная в размерах голова робота с экраном, голосовой помощник наподобие Google Home и Alexa. Но и на этой стезе много стартапов умерло, например, Lexy, Cubic. Так что ниша сложная, пока мы только прощупываем почву.
Искусственный интеллект в 2018 году
Искусственный интеллект — краеугольный камень развития робототехники. С технической точки зрения сегодня можно сделать каких угодно роботов: научить их прыгать по горам, танцевать вальс, готовить гамбургеры или вязать. Вариаций на тему внешнего вида тоже множество, и даже полное уподобление человеку — вопрос непродолжительного времени. Но у судьбы искусственного интеллекта все еще открытый финал.
Я наблюдаю за его развитием в режиме реального времени: у нас собственный фреймворк (программная платформа) и целая команда из опытных ребят, которые каждый день занимаются задачами, связанными с искусственным интеллектом. Я вижу прогресс и то, к чему он может привести: скоро робот сам будет синтезировать ответы, исходя из того корпуса знаний, который в него загрузили. Он будет понимать смысл того, что у него спросили, не просто по скриптам, а в привязке к контексту и последовательности слов. Будет соотносить информацию со своей базой знаний и обучаться — это очень сложная система, но близка ли она к искусственному интеллекту? Пока сложно сказать. Мы все ожидаем, что вот-вот случится прорыв, но постоянно сталкиваемся с каким-то сложностями: где-то не хватает вычислительных мощностей, где-то не можем понять, почему нейронная сеть выдает именно такой результат. Так что я бы не рискнул делать конкретные прогнозы и преувеличивать значимость сегодняшних достижений.
На теме искусственного интеллекта сейчас слишком много спекулируют, и в этом кроется серьезная проблема. Сфабрикованные успехи люди принимают за чистую монету, после чего реальные технологии уже не соответствуют их гиперожиданиям. Сначала робот София ездит по всему миру, якобы самостоятельно отвечая на любые вопросы, хотя на самом деле за нее пишут ответы люди, а потом оказывается, что японский Пеппер, подключенный к суперкомпьютеру Watson, не может ответить на простейший запрос покупателя в магазине. Опять же на волне выступлений Маска об угрозах искусственного интеллекта создается впечатление, что умные машины могут захватить нас уже завтра.
У экспертного сообщества такие истории вызывают раздражение, потому что в результате страдают реальные проекты. Когда всерьез ждешь войну с роботами, не будешь инвестировать в скромную технологию распознавания фраз, например. Поэтому сейчас очень не хватает какого-то международного экспертного совета, который сможет оценивать реальные достижения в робототехнике.
Пока же рынок страдает от завышенных ожиданий. Визионеров разного рода полно — каждый второй имеет мнение относительно развития искусственного интеллекта и робототехники. И кто-то из них окажется прав, но сначала нужно сделать очень много маленьких шагов и потерпеть очень много неудач. Мы склонны переоценивать краткосрочный эффект технологий и недооценивать долгосрочный: завтра роботы не начнут нас понимать, но когда-то они смогут превзойти даже самые смелые ожидания.