Мировую экономику охватила цифровая лихорадка: пока энтузиасты яростно пропагандируют и активно вкладываются в криптовалюты и планируют ICO, скептики брезгливо морщат нос и говорят об очередном пузыре, который вот-вот лопнет. Тем временем биткоин благополучно преодолел планку в $10 000 и приблизился к $20 000.
Как бы ни были убедительны критики, смело можно утверждать, последние тенденции будут иметь тектонические последствия. Похожие примеры в истории уже были, и речь идет не о «золотой лихорадке» в Калифорнии или набившей оскомину «тюльпанной лихорадке». Куда уместнее провести параллели с массовым строительством речных и морских каналов в XIX веке. С одной стороны — уникальные инфраструктурные проекты, изменившие традиционные устои, с другой — финансовые пузыри, разорившие сотни тысяч акционеров.
Когда мир становится маленьким
Промышленная революция в Англии и быстрое индустриальное развитие других европейских стран обернулись стремительным ростом спроса на сырье и ресурсы. Следствием стала экспансия колониализма, способствовавшая увеличению объемов торговли и появлению тысяч миллионеров. Излишек денег обернулся популяризацией акционерных и паевых обществ. Другим результатом стало усиление влияния промышленников и финансистов на политику (особенно в свете буржуазных революций и на фоне обнищания и ослабления монархов и аристократии в целом), заинтересованных в капиталоемких и быстроокупаемых проектах. Так финансисты загорелись идеей соединить восток и запад (Суэцкий канал), Тихий и Атлантический океаны (Панамский канал), Северное и Балтийское море (Гёте-канал).
Правда, мало кто помнит, что из десятков проектов стоимостью в миллиарды долларов (в пересчете на нынешний курс) выстрелили пару-тройку, а тысячи других оказались банальным мошенничеством охочих до быстрой наживы негодяев.
Мошенник и провидец
В начале XIX века путь из Лондона в Бомбей вокруг мыса Доброй Надежды занимал 4 месяца. Неудивительно, что многие торговцы вспомнили о Египте, где Нил когда-то соединялся с Красным морем каналом. В частности, последователи Анри Сен-Симона, накануне своей смерти предрекавшего строительство каналов между Средиземным морем и Индийским океаном, Атлантическим и Тихим океанами. В 1830-х годах социалисты-утописты, мало искушенные в технических, политических и, наконец, финансовых вопросах, ринулись в Египет, добились встречи с вице-королем Мухаммедом-Али и заверили, что быстро найдут денег на амбициозный проект Суэцкого канала. Не сложилось: половина полегла от чумы, остальные идеологи вынуждены были вернуться на родину.
Потребовалось участие Фердинанда Лессепса — ушедшего на покой дипломата, когда-то работавшего в странах Европы и Африки, в том числе и Египте. В 1850-х годах, почувствовав золотую жилу, он развернул кипучую деятельность, беспрерывно курсировал между Парижем, Лондоном и другими европейскими столицами, встречаясь с монархами, банкирами и учеными, организовывал шквал статей в ведущих газетах, пока, наконец, в 1854 году не добился разрешения на концессию от Саида-паши.
Не всем эта идея понравилась: в Англии проект канала называли «мыльным пузырем», Times твердила, что концессия утопична: пустыня поглотит воду. Вместо этого истеблишмент озаботился проектом сына изобретателя паровоза Стефенсона, настаивавшего на строительстве железной дороги Александрия — Суэц.
Несмотря на масштабное противодействие, Лессепсу шантажом и угрозами, PR-кампаниями и авантюрами, уловками и лоббизмом удалось заручиться и поддержкой египетских правителей, и Наполеона III (женатого на Евгении Монтихо – внучатной племяннице матери политика). Строительство стартовало в 1859 году, а в ноябре 1869 канал официально открыли. К 1872 году стройка обошлась в колоссальные по тем временам 475 млн франков. В пересчете по нынешнему курсу 1 старый французский франк стоит $25, значит стоимость канала составила не менее $11,8 млрд (на эти деньги можно было бы построить почти 11 «Зенит-Арен» и еще одну, с протекающей крышей).
И лишь когда речной караван из паровых и парусных яхт с императорами, принципами, арабскими шейхами, русскими послами, писателями и художниками двинулся по каналу, в Лондоне схватились за голову: Франция могла монополизировать Суэцкий канал и получить ключи от всех торговых дверей. Премьер-министр Великобритании Бенджамин Дизраэли ринулся в бой: в обход парламента скупил весь пакет акций у египетского правителя, заняв под сделку 4 млн фунтов у Ротшильдов, чтобы спустя несколько дней написать королеве Виктории: «Дело сделано. Он ваш, миледи».
Возведение Суэцкого канала изменило правила игры и разительно повлияло на дальнейшую историю: буквально сразу же по артерии Англия перекинула войска для войны в Абиссинией, а Франция – подразделения в Индо-Китай. Водная артерия стала базисом мирового империализма и нитью, связавшей восток и запад.
Вначале идея канала казалась безумием, но она же стала и толчком к развитию технологий: в 1868 года на стройке работали 12 000 человек, а техника включала 77 землечерпалок, 60 локомобилей и 109 паровых судов. Тут же впервые задействовали один из первых вариантов экскаватора.
Набив руку на Суэце, Лессепс озаботился и строительством Панамского канала, провернув аферу на миллионы франков. Однако в 1889 компания рухнула, что привело к разорению десятков тысяч мелких держателей акций, надеявшихся повторить успех суэцких вкладчиков. Лессепса даже приговорили к пяти годам заключения за хищения и злоупотребления (впрочем, за решетку он так и не отправился). Несмотря на это, Панамский канал был построен, но уже другими руками, и открылся в 1920 году после отмашки президента США Вудро Вильсона.
Аналогия с биткоином
Что общего между историей с грандиозными по объемам инфраструктурными проектами и нынешним бумом блокчейна и криптовалют?
Во-первых, и тогда, и теперь изменились запросы экономики: традиционные решения (парусные суда, конки и проверенные морские маршруты) проблем не решали. Во-вторых, развитие технологий само подстегивало развитие экономики (как сейчас цифровая экономика стимулирует развитие беспилотников, IoT, блокчейна и т.п.) В-третьих, это были инфраструктурные проекты, полностью перекроившие все остальные сферы экономики и политики. В-четвертых, вложения в технологии порождали новые прибыли, как сегодня криптовалюты сами становятся деньгами. В-пятых, усилилось влияние групп, далеких от власти: промышленников и буржуазии, не представленных или слабо представленных в парламентах и правительствах (как сегодня усилилось влияние IT-предпринимателей). И, наконец, никто не верил в успех этих проектов до тех пор, пока они не состоялись. Однако умелый лоббизм на уровне руководства государств позволил завершить проект.
Однако самым поучительным уроком Суэцкого канала является то, что главным бенефициаром проекта оказались его главные противники: Британская империя приложила много усилий, чтобы проект Лессепса провалился. Когда же канал открылся для судоходства, Лондон не пожалел ни сил, ни денег, чтобы стать основным владельцем артерии.
В сентябре 2017 года гендиректор банка JPMorgan Chase Джейми Даймон заявлял, что сделкам с биткоинами в его компании нет места, и обещал увольнять трейдеров, пойманных на сделках с цифровыми активами. В то же время стратег JPMorgan Chase Николаос Панигирцоглу отмечал, что фьючерсы на биткоин «придадут легитимности» криптовалютам.
В первый же день торгов фьючерсами на биткоин на бирже CBOE курс криптовалюты взлетел более чем на 20%. Nasdaq и брокерская фирма Cantor Fitzgerald LP рассматривают возможность запуска фьючерсов на биткоин уже в начале 2018 года, как и Токийская фондовая биржа. Полагаю, что ни хедж-фонды, ни частные брокеры не упустят возможности заработать на новом финансовом инструменте и текущая капитализация биткоина в $330 млрд вырастет еще в несколько раз. Главный вопрос в том, будут ли участники торгов играть за или против цифрового актива — и тут снова уместно вспомнить экономическую историю.
Нажиться на «хайпе»
Мания строительства водных артерий охватила не только Европу, но и США, причем еще в начале XIX века. В 1825 году здесь проложили на тот момент самый длинный канал в мире — Эри протяженностью 365 миль. Эффект оказался внушительным: благодаря снижению времени в пути, в Нью-Йорке упали цены на продукты, а их потребление выросло за 10 лет вдвое (как и население). Если до начала проекта Нью-Йорк, Балтимор и Филадельфия — крупные города на восточном побережье — были приблизительно равны по экономической мощи, то теперь «Большое яблоко» стало доминировать. Спустя 10 лет канал погасил все облигации, размещенные при строительстве.
Пример Нью-Йорка оказался заразителен. Причем смертельно. В 1825 году в стране объявили о 21 проекте по возведению каналов. Этому способствовала и политика федеральных властей, надеявшихся поскорее объединить страну в единый экономический и географический организм. Вплоть до 1830-х The Bank of the United States помогал штатам маркетировать ценные бумаги, активно привлекая иностранных вкладчиков.
Балтимор (штат Мэриленд) и Филадельфия (штат Пенсильвания) задумали построить свои каналы в Транс-Аппалачу, чтобы торговля Огайо, Индианы и Иллинойса не ушла на Нью-Йорк окончательно. Особенно «преуспела» Пенсильвания, где концессию лоббировали все – от купцов до руководства штата, которых не смущало, что путь из Филадельфии преграждали горы (а из Нью-Йорка канал шел по равнине). Проект, стартовавший в 1824 году, провалился полностью и безоговорочно: облигации так и не были погашены, сам штат Пенсильвания оказался на грани банкротства, а в 1840-е годы разорились и Мэриленд с Индианой (их долги были реструктурированы и частично рефинансированы).
Все проекты каналов, затеянные в США после 1835 года, оказались убыточными и не принесли вкладчикам прибыли, при том что «канальные» ценные бумаги размещались вплоть до 1842 года.
Эта истерия возымела глобальные последствия: англичане активно вкладывались в концессии, в результате чего Великобритания столкнулась с оттоком золота (к 1836 году золотовалютные запасы королевства упали вдвое). Банк Англии дважды вынужденно повышал учетную ставку, которая достигла 15%. Решение регулятора вызвало банковский коллапс на острове, но это обернулось и падением спроса на американские ценные бумаги. Это произошло буквально за один день — хороший урок нынешним вкладчикам.
«Американский капитал» устремился обратно в Старый свет, спровоцировав в Штатах сильный экономический кризис 1837 года и последующую депрессию «голодных сороковых»: на восточном побережье закрылись практически все фабрики, обанкротились 1500 банков.
Безусловно, строительство каналов оказало огромное влияние на экономику США. Но этот пример поучителен по другой причине: ни федеральные власти, ни власти штатов, ни бизнесмены не заметили появление конкурента, похоронившего акционеров — железные дороги. Лишь после массового разорения каналов бизнес переключился на дорожное строительство, и в 1852 году индекс акций достиг максимума — 110 пунктов.
Повторится ли история?
Между «канальным» строительством и нынешним ICO прослеживаются более чем интересные параллели. Во-первых, как и в случае с ICO, в Штатах продвигали большое количество некачественных, низкосортных проектов, не просчитавших ни бизнес-план, ни конкурентов, ни перспективы развития, ни способы монетизации, ни законодательные и биржевые риски. Во-вторых, как и в случае с Ethereum, успех одного масштабного проекта породил волну похожих размещений. Наконец — и это главное — американские штаты пытались скопировать сам продукт, а не предложить решение транспортного вопроса (многие проекты каналов были бессмысленны по определению). В силу этого они не заметили на горизонте другие возможности и другие «продукты», решающие проблему транспортной доступности — железные дороги. Именно этих ошибок стоит избегать тем, кто планирует заниматься криптоэкономикой и нажиться на «хайпе» вокруг ICO.