Какие виды телемедицинской помощи официально разрешает закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам применения информационных технологий в сфере охраны здоровья», принятый в июле 2017 года? Если коротко, их три: проведение повторных врачебных консультаций в процессе лечения пациента, консилиумы с участием нескольких специалистов и дистанционный мониторинг состояния здоровья пациента, в том числе с использованием специальных носимых устройств. Что же принятые поправки изменяют в существующем медицинском процессе.
Осуществлять первичные консультации пациентов, ставить диагнозы и назначать лечение с помощью телемедицинских технологий, а это как раз наиболее частые запросы к новой услуге от пациентов, — по-прежнему нельзя. Можно только оценивать эффективность ранее назначенной терапии и, по мере необходимости, корректировать её. Но давайте будем честны: врачи и раньше активно использовали телефон (а в последнее время — электронную почту, скайп и другие современные виды связи), чтобы узнать, как чувствуют себя их пациенты, и давали удаленные советы, «какую таблеточку добавить, а какую микстурку прекратить принимать». То есть данная поправка только узаконила давным-давно существующую практику.
Что касается проведения консилиумов, то в данном случае друг с другом общаются врачи. Конечно, это очень важно для врача, особенно молодого — иметь возможность получить совет от более опытного коллеги и проконсультироваться у него по поводу сложного клинического случая. Но и тут следует отметить, что такие телемедицинские консультации применяются на практике вот уже два десятка лет, например, в системе медицинской службы «Российских железных дорог», где создана и функционирует целая инфраструктура для оказания данного вида удаленной помощи. Так что и в этом вопросе принятые поправки тоже лишь официально подтвердили легитимность уже существующей практики.
Наконец, дистанционный мониторинг состояния здоровья пациентов. Возможно, это наиболее полезное применение телемедицинских технологий. Но тут встают вопросы. Дело в том, что эффективный удаленный дистанционный мониторинг возможен только с помощью специальных устройств, постоянно регистрирующих основные параметры жизнедеятельности человека — сердечный ритм и форму зубцов электрокардиограммы, величину артериального давления, уровень глюкозы крови и другие. Такие устройства уже используются в России, но правовой базы, которая регулировала бы требования к этим приборам и порядку их применения, пока не существует.
Словом, мы только в начале большого пути внедрения телемедицины в единый медицинский процесс. Например, Фонд развития интернет инициатив (ФРИИ) в ходе обсуждения поправок к Закону предлагал существенно более широкие возможности врача при удаленной работе. Несмотря на проблемы с принятием упомянутых поправок, лед тронулся. И я с большой надеждой и оптимизмом оцениваю перспективы развития телемедицины в нашей стране. Тем более, что огромные территории создают объективные условия для этого.
Ситуация в мире также показывает перспективы телемедицинских услуг — этот рынок растет примерно на 18% в год и, по оценке BBC Research, к 2021 году его объем достигнет $55 млрд. Причины этого роста различные в разных странах. В Соединенных Штатах и странах Западной Европы они, преимущественно, экономические — с помощью телемедицины страховые компании (да и сами пациенты) стремятся сократить свои затраты, экономя на уменьшении количества обращений в лечебные учреждения. А вот в Австралии, Китае, Канаде и Израиле (учитывая его внутриполитическую ситуацию) — это способ быстро «преодолеть расстояние» и «попасть на прием» к врачу в случае экстренно возникшей необходимости.
Если же проводить параллель с нашей страной, то в России пациенты ждут от телемедицины, прежде всего, повышения качества оказываемой медицинской помощи. Так, 40% посетителей региональных лечебно-профилактических учреждений (ЛПУ) жалуются на элементарное отсутствие в них необходимых специалистов. Что касается столичных ЛПУ, то формально обеспеченность специалистами в них, конечно, гораздо выше, но, по данным компании «Мобильные медицинские технологии» (ММТ), главной претензией столичных пациентов является отсутствие «высокого уровня квалификации специалистов и неудовлетворенность вниманием к конкретному пациенту со стороны врачей на очном приеме». Применение современных технологий могло бы помочь в решении проблем как региональных, так и столичных жителей. Последние, согласно данным ММТ, готовы оплачивать удаленные консультации специалистов более высокого профессионального уровня. Таким образом, общий потенциальный объем рынка телемедицинских услуг в России оценивается компанией в 18 млрд рублей в год.
В принятых поправках к закону о телемедицинских услугах предусмотрена их реализация только через портал госуслуг. Такой порядок вызывает вопросы, он неспецифичен для мировой практики. Например, в западных странах телемедицина успешно развивается через крупные информационные ресурсы (National Health Service (NHS) в Великобритании, American Well, MDLive и др. в США), которые являются коммерческими проектами. Данный рынок весьма привлекателен для инвесторов. Так, крупнейший американский провайдер телемедицинских услуг Teledoc, обслуживает 17,5 миллионов человек, а его оборот составляет около $120 млн в год. Полагаю, что и российский бизнес мог воспользоваться аналогичными возможностями для развития.
Еще одна проблема, тормозящая развитие телемедицины в нашей стране — сдержанное отношение врачей к удаленной работе. Согласно онлайн-опросу, проведенному порталом ONDOC, только 54% врачей готовы консультировать пациентов дистанционно. И это среди врачей, которые являются активными пользователями сети Интернет. Во врачебном сообществе в целом данная доля наверняка окажется гораздо меньше! При этом интересны аргументы против подобного консультирования, которые выдвигались докторами. Наряду с более-менее логичными «Трудно осмотреть пациента без очной встречи с ним», «Я и так очень устаю на очных приемах в своей поликлинике», часто встречались и такие: «Мне еще в институте внушили, что лечить по телефону — это преступление», «Коллеги не поймут меня» и подобные. Уверен, что по мере прихода в медицину молодого поколения, «выросшего в обнимку с компьютером», эта ситуация в корне изменится и «лечение по телевизору» станет не только мечтой пациентов, но и удобным инструментом врачей, что подстегнет развитие удаленного оказания медицинских услуг.
Пока же отмечу текущий прогресс: по словам министра здравоохранения Вероники Скворцовой, более 7000 государственных ЛПУ оснащено телекоммуникационным оборудованием и создана единая защищенная сеть между ними.