Мы продолжаем публиковать интервью с известными деятелями Рунета. Сегодня о том, как построить бизнес на интерактивном видео в интернете, почему YouTube надо считать анахронизмом, когда лучше добровольно отойти от управления компанией и чем рискованный стартап лучше собственной бензоколонки, рассказывают президент группы компаний HeadHunter и венчурный инвестор Юрий Вировец и основатель Clickberry Алексей Бабин. Послушать полную версию этого интервью можно на сайте программы «Рунетология».
Максим Спиридонов: Одна из очевиднейших ниш интернет-индустрии — онлайн-видео, как мне кажется, так и не смогла пока полноценно развернуться в Рунете. Речь не столько о пользовательском внимании, оно есть, сколько о полноценном бизнесе на видео. Это важно для масштабного развития сегмента. Видео-хостинги, онлайн-кинотеатры, другие проекты вокруг сетевого видео за редким исключением убыточны или находятся в точке выживания. О видео и будем говорить сегодня. В гостях у «Рунетологии» президент группы компаний HeadHunter и венчурный инвестор Юрий Вировец, а также основатель и CEO Clickberry Алексей Бабин, который к нам присоединится из Лос-Альтоса (Калифорния).
— Юрий, раз ты вложил в проект Clickberry деньги, значит, ты веришь в него. Что заставляет верить в сложную на сегодня для монетизации нишу онлайн-видео?
Ю.В.: Что заставляет верить? Прежде всего это люди, которые занимаются проектом, и идея, которая мне кажется очень правильной, с помощью нее можно заработать деньги. Также это состояние рынка, коммерческое и технологическое.
— Как бы ты охарактеризовал состояние рынка? Что заставляет думать, что дальше будет хорошо или очень хорошо?
Ю.В.: Идея очень проста. Телевизор как бытовой прибор до сих пор остается обделенным новыми технологиями. Это будет меняться, потому что уже сейчас в магазинах США и Японии подавляющее большинство телевизоров продается со встроенным доступом в интернет. Появляется возможность для того, чтобы телевизор стал полноценным интерактивным каналом, а не просто каналом пассивного восприятия информации. С моей точки зрения, технология интерактивного видео — это один из многих шажков, которые мы сейчас проходим по пути изменения способа взаимодействия человека и видеопотока.
— Иными словами, будущее онлайн-видео в захвате большого экрана — телевизора, стоящего в гостиной каждой семьи?
Ю.В.: Да. Я уверен, будущее в том, что телевизор, стоящий в гостиной, станет полноценным интерактивным каналом, позволяющим людям не просто смотреть то, что им показывают, а делать это, регулируя просмотр по своему желанию.
— В Рунете твое имя прежде всего связывают с HeadHunter. Как венчурный инвестор ты заявляешь о себе впервые.
Ю.В.: В последние годы в HeadHunter я много занимался вопросами инвестирования и приобретения стартапов. Для этого я ездил учиться в университет Беркли. Пришло время эти знания использовать не только на деньги HeadHunter, но и на свои собственные.
— Задам деликатный вопрос. Ты мог бы и дальше развиваться как гендиректор HeadHunter, но ты решил пойти в другое направление. Чем это было продиктовано?
Ю.В.: Это было продиктовано тем, что развитие проекта подошло к той точке, когда мне не хватало управленческой компетенции для того, чтобы им управлять. Мы с основным владельцем HeadHunter Мишей Фролкиным решили, что мы найдем нового управляющего директора.
— В чем симптомы? Поскольку наша аудитория — это средний и высший менеджмент Рунета, я думаю, всем будет это интересно. В чем симптомы недостатка компетенции?
Ю.В.: Я думаю, что это внутреннее ощущение. Это момент, когда ты понимаешь, что процессов становится так много, что у тебя не хватает знаний и наличных инструментов для того, чтобы всем этим управлять. Ты стоишь перед выбором: либо сделать «самоапгрейд», то есть тянуть себя за волосы вверх и повышать компетенции, либо отойти в сторону. Я понял, что не вижу своей карьеры как управленца большой компании, и отошел в сторону.
— Если Clickberry вырастет в большую компанию, ты не будешь заниматься управлением ею?
Ю.В.: Я и сейчас не занимаюсь управлением. Это позиция, которую я сознательно предпочел.
— Ты представитель smart-money, то есть приносишь деньги, отчасти компетенции, и не мешаешь операционному менеджменту?
Ю.В.: Да, совершенно верно. Это обычный путь для многих людей из нашей индустрии. Вся Кремниевая долина стоит на этом. Большая компания делает IPO, много людей получает деньги, и часто эти деньги они несут не в банк или под подушку, а на тот же рынок стартапов, поддерживая команды, которые им нравятся. Это стандартный путь, и я тоже пошел по нему.
— Что движет тобой? Почему ты несешь деньги именно в стартап? Там есть риск прогореть, а в надежном зарубежном банке есть стабильный, предсказуемый процент. Он, конечно, меньше, чем можно заработать в стартапе, но тем не менее.
Ю.В.: Это же не вопрос денег. С точки зрения заработка, можно купить бензоколонку и получать стабильный доход, но мы же живем не для того чтобы выполнять свои банковские функции, мы живем для того, чтобы было круто и интересно. Гораздо интереснее инвестировать в стартапы.
— Часто слышу от менеджеров больших travel-проектов, проектов в области электронной коммерции, о большой мечте операционного менеджера построить «ярдовую компанию», то есть компанию с капитализацией выше миллиарда долларов. Есть такая мечта, связанная с Clickberry или другой компанией?
Ю.В.: Я не строю Clickberry, я даю деньги. HeadHunter я действительно строил. HeadHunter — это, конечно, не миллиардная компания, но многомиллионная, что тоже неплохо.
— Каким образом оптимально должны быть построены взаимоотношения операционного менеджера и инвестора, который часто нюхал больше пороха, чем молодые, пылкие, знающие, но неопытные ребята в менеджменте?
Ю.В.: Нельзя давить и лезть в управление, надо стараться помогать связями. Я не знаю инвесторов, которые, инвестировав в компанию, приходили бы каждый день и давали советы, что делать генеральному директору. От таких инвесторов, конечно, надо бежать.
— Мы плавно подходим к основной теме нашей беседы — теме видео и стартапа Clickberry. Каким образом он оказался в зоне твоего внимания? Почему именно он?
Ю.В.: Случайно, как и многое в жизни. Алексей Бабин — основатель компании — пришел к нам в HeadHunter с идеей получить нас как клиента. Он прислал свой интерактивный ролик. В нем была девушка, можно было кликнуть по левой или правой груди (грудь была одетая). Если кликнуть по левой, она говорила одно, если кликнуть по правой, то она говорила другое. На меня это произвело большое впечатление. Я понял, что из этого можно сделать большую историю. В жизни все оказалось гораздо сложнее, но тем не менее я верю, что все получится.
— Ты единственный инвестор или нет?
Ю.В.: Инвесторов много. Всего 5 или 6 совладельцев у этой компании.
— Какая у тебя доля?
Ю.В.: Порядка 10%.
— Хорошо. А сейчас небольшой сюрприз. Из Лос-Альтоса (Калифорния), где сейчас 7 часов утра, к нам присоединятся Алексей Бабин — основатель и CEO компании Clickberry. Мог бы ты вкратце рассказать, как работает Clickberry? Что интересного и уникального в технологии?
Алексей Бабин: Продукт можно условно разделить на 2 части. Первая часть — это приложение для Mac, PC, iPad, которое позволяет за считаные минуты сделать интерактивное видео, в один клик выложить его в наши облака и оттуда распространить куда угодно.
Вторая часть — это B2B-продукт. В B2B у нас есть UGC-клиенты, которые аккумулируют у себя видео и позволяют своим пользователям делать его интерактивным.
— Распространение происходит обычным образом, как и на YouTube?
А.Б.: Да, в основе всего этого лежит облачная система, которая позволяет пропускать через себя огромное количество видеоконтента.
— Юрий, задам вопрос тебе. Нужен ли этот интерактив? На сегодня потребитель, особенно сидящий перед телевизором в гостиной с пивом и чипсами, не настроен на взаимодействие с картинкой. Его и так все устраивает.
Ю.В.: Не совсем. Представьте себе, что вы смотрите кулинарную телепередачу и хотите, чтобы рецепт блюда, которое готовит повар, пришел вам на e-mail, потому что вам неудобно сидеть с блокнотом и ручкой и записывать. Вы нажимаете на кнопку на пульте, тыкаете указателем на блюдо, и тут же появляется рецепт в текстовом виде, вы нажимаете на кнопку, и он отправляется вам на e-mail. Это один из простых примеров. Другой пример был недавно реализован. Представьте, что вы смотрите фильм, и вы хотите узнать, как зовут актера. Вы можете нажать кнопку на пульте или своем iPhone, фильм останавливается, вы голосом можете спросить «Как зовут актера?», и выезжает ссылка. Вы можете спросить, сколько стоят очки, которые носит герой фильма, вам выезжает ссылка на eBay или Amazon, и вы можете их сразу купить. Это не будет востребовано? Я абсолютно уверен, что будет, и на всех людей, которые видели, как это работает, это производит вау-эффект.
— То, что сейчас имеет место быть, — это некая переходная стадия? Те ролики, которые выложены у вас на сайте в качестве примеров, любопытны, но у меня вау-эффекта они не вызывают. Может, я скептически настроен.
Ю.В.: Ролики на сайте — это в основном рекламная продукция бизнеса, то есть продающие ролики, или любительское видео. У вас есть продукт, вы можете показать его фотографию в интернете, а можете снять его на видео, при этом можно будет кликать на разные стороны этого продукта, и будут появляться разные сведения о том или ином аспекте этого продукта. Это существенно повышает конверсию, количество кликов и эффективность рекламы. То, что сейчас есть на десктопе и на мобильных устройствах, — это переходная стадия к «большому телевизору».
— Правильно я понимаю, что в итоге к этому должны подключиться технологии распознавания речи, интеллектуальные технологии?
Ю.В.: Это все есть. Штука, при которой вы кликом останавливаете кино и узнаете, сколько стоят очки, которые носит герой, реализуется с помощью Google Voice. Все прекрасно работает.
— Мне кажется, оно работает в идеальных, лабораторных условиях.
Ю.В.: Почему? Siri же работает. Технология распознавания голоса — это не проблема сейчас.
— Не знаю, насколько корректно это происходит на английском языке, потому что я мало с этим сталкивался, но в русском языке пока просто караул.
А.Б.: Раз зашел вопрос о корректности работы голосового управления, то скажу пару слов. Например, Siri и любые другие голосовые ассистенты работают достаточно эффективно, но сложность Siri в том, что человек может спросить все что угодно.
— Для меня потребительская ценность будет велика тогда, когда в любом фильме, в любой передаче, в любой точке работы видеокартинки я смогу сказать «Стоп», телевизор остановится (это, наверное, и сейчас сделать несложно), и я смогу задать вопрос неочевидным образом. Например, кто этот человек в сером. Система должна понять, о чем я говорю, распознать это интеллектуально, перевести это в логические образы и отработать интерактивное видео.
А.Б.: Об этом я как раз и хотел рассказать. Siri не знает контекста, в котором находится пользователь. А наша технология знает. Точность распознавания вопроса, даже если он сформулирован с помощью большого количества «э», «а» и бульканья пива в бутылке, порядка 99% даже в текущих лабораторных прототипах. На экране телевизора в определенный момент времени есть ограниченное количество объектов, о которых можно спросить. Человек не будет спрашивать о том, что не видит в телевизоре, или о том, что контекстно не связано. Здесь точность фантастическая, ее даже невозможно сравнивать с Siri, она намного выше.
— Нужно будет тегировать каждый кадр?
А.Б.: Не кадр, нужно будет ввести ключевые слова к объектам и добавить вещи, которые нужно показывать. На самом деле это звучит сложно, но занимает это сущие минуты по сравнению с тем временем, которое тратится на создание видеоконтента. Это 0,2% времени от общего времени создания видео.
Ю.В.: Я хотел бы добавить несколько слов. Нужно тегировать не каждый кадр, а каждую сцену. Обычно в среднем фильме нескольких сотен сцен. Количество объектов, которые могут представлять интерес, в обычном фильме редко превышает 10, обычно их 6-7. Растегировать фильм можно за 10 человеко-часов. Это не такая большая сложность по сравнению с тем, сколько на этом можно заработать. Когда фильм растегирован, можно вставить туда рекламу, и это прямой путь зарабатывать большие деньги на этой технологии.
— Для вас как инвестора стратегическое направление — это приведение этой технологии в состояние абсолюта, в котором любая телевизионная продукция тегируется по вашей технологии, и вы за счет этого выиграете, поскольку являетесь провайдером этой технологии?
Ю.В.: В идеале да, но не любая, а прежде всего это касается телевизионных шоу, фильмов.
— Хорошо. Задам вопрос Алексею. Является ли сегодняшняя стадия работы компании переходной в смысле продукта? Главное впереди, и это будет сильно отличаться от того, что есть сейчас?
А.Б.: Я не совсем согласен с таким утверждением. Любой продукт эволюционирует. Если он не эволюционирует, значит, это мертвый продукт. Для нас малый и средний бизнес является самой живой средой, которая позволяет получать реальный отклик и изменять продукт. Анализируя то, что они делают, мы понимаем, куда двигать продукт дальше. С момента запуска мы добавили несколько очень важных фич, некоторые из которых запатентовали, они связаны с social media, их нет даже у Facebook, но они есть у нас.
— Расскажи на конкретном удачном примере. Можете показать, как малый или средний бизнес использовал ваш работающий продукт?
А.Б.: Да, конечно. Приведу один из последних примеров, который мне очень нравится. Певец Келли Джеймс (Kelly James) из Лос-Анджелеса сделал интерактивное видео меньше чем за час, выложил на Facebook и поставил как promoted-пост, на что было потрачено около $300. Это музыкальный клип, внутри которого можно было лайкнуть каждого отдельно взятого персонажа, который участвует в клипе, просто кликнув по нему. Там можно было купить билет, внутри видео можно было выбрать концерт и город и перейти на сайт покупки билетов. В результате того, что видео попало на Facebook, 15% зрителей лайкнули хотя бы одного персонажа в видео. Соответственно, 6% пользователей выбрали нужный им концерт и перешли на сайт покупки билетов.
— Процент конверсии замечательный. Какие числовые значения?
А.Б.: Как я понимаю, этот ролик еще крутится. Общее количество просмотров — порядка 30 000, сейчас уже больше.
— Не умопомрачительная цифра.
А.Б.: Если бы это была Рианна или Джастин Бибер, то были бы сотни миллионов просмотров.
— Почему они не приходят к вам?
А.Б.: Дайте нам время, и они придут.
— Ты с нуля все это строил? Как это возникало?
А.Б.: Привлекались люди, которые пытались что-то подобное делать. Если ты сам чего-то не знаешь, нанимай людей, которые это знают, как говорил Стив Джобс, и не мешай им. Так как я не технический специалист, я больше маркетолог, мне проще было найти людей, которые что-то об этом знают.
— Юрий, ты хотел что-то добавить?
Ю.В.: Я хотел добавить, что вопрос даже не в технологии, а в бизнес-модели, потому что технология интерактивного видео сложная, но это не бином Ньютона. Довольно давно многие люди этим занимались. Вопрос в том, как сделать бизнес-модель, с помощью которой можно на этом заработать. Ведь надо увязать интересы пользователей, производителей рекламы и производителей контента, чтобы был работающий клубок. Создание бизнес-модели — это самое сложное. До сих пор Clickberry —– это во многом проект, который ищет эту бизнес-модель, хотя идеи есть и деньги уже зарабатываются, но этот процесс непрерывно происходит. Алексей не зря сказал, что фидбек от клиентов очень важен. Каждый раз приходит что-то новое, и появляются новые идеи, как еще можно сделать так, чтобы пользователям было удобно, а мы могли заработать деньги.
— Есть бизнес-план выхода сегодняшнего продукта на прибыльность?
Ю.В.: Да, есть. Ожидается, что в 2014 года компания должна стать прибыльной. Я надеюсь, что так и будет.
— Задам вопрос касательно не столько проекта, сколько видеопотребления. Если помнишь, я вначале сказал о том, что именно монетизация — краеугольный камень в онлайн-видео. Как будет дальше развиваться потребление видеопродуктов? Какие продукты будут потребляться в концепции, которую ты отчасти назвал, — концепции трех экранов? Многие аналитики говорят, что концепция потребления сегодня — это экран компьютера, мобильный экран (планшет или смартфон), большой экран телевизора. Как в этом всем будет распределяться видеопотребление? Где место для интерактивного видео?
Ю.В.: Конечно, это Smart TV, потому что это естественно для человека. Многие поколения привыкли смотреть видео по телевизору. 99,9% видео потребляется через телевизор и будет потребляться через него, и то, что сейчас люди смотрят YouTube через мониторы или мобильные устройства — это анахронизм. Просто YouTube пока не очень удобно смотреть на телевизоре, хотя там тоже происходит определенная эволюция. Вопрос в том, насколько будет быстро развиваться проникновение smart- приставок и самих приемников, но я думаю, что это произойдет довольно быстро, судя по беглой пробежке по магазинам.
— Быстро — это сколько? Обычно время жизни телевизора дома — 2-5 лет.
Ю.В.: Я думаю, что через 2 года подавляющее большинство телевизоров в США будет иметь выход в интернет. В России сейчас идет переход на цифру. Я думаю, наша страна будет несколько отставать.
— Хорошо. Задам вопрос Алексею. Как бы ты нарисовал будущее? Опиши по-своему.
А.Б.: На американском рынке сейчас 43% всех новых телевизоров, которые продаются — это connected TV, которые автоматически подключаются к интернету через Wi-Fi или Cable. В прошлом году было 37%. Прогнозируется, что в следующем году эта цифра будет еще выше. Сейчас на американском рынке практически не представлены телевизоры, которые невозможно подключить к интернету, дальше эта тенденция будет только увеличиваться. Раньше телевизор был просто коробкой, которая по воздуху получала сигнал в одну сторону, сейчас есть двусторонняя связь.
— Как быть в давнишнем споре, который присутствует в области видео? Кто победит — телевидение-интернет или интернет-телевидение? Означает ли это, что не будет победы, а будет сплав до неузнаваемости?
Ю.В.: Будет конвергенция.
А.Б.: Именно над этим мы работаем. Мы хотим вернуть людей к телевизору, дать им возможность в том виде, в каком они привыкли, со свободой выбора, взаимодействием, интерактивизацией получать контент на большом экране, на котором удобнее смотреть.
— Телевидение кроме доставки — это еще и медиабизнес. Как он на это среагирует? Сегодня телевидение совершенно не интерактивно, и оно не настроено становиться интерактивным, потому что это лишние дополнительные затраты, время, переоборудование, иные технологии. Например, Первый канал и второй канал показывают своему основному потребителю, женщинам 40-45+, сериалы о красивой или некрасивой жизни. Зачем им становиться интерактивными?
А.Б.: Телевидение в России — это очень специфичный и мало конкурентный рынок. Предлагать новые технологии на российском телевидении можно будет через какое-то время. Я могу сейчас говорить про американский рынок, на котором мы работаем. Дело в том, что телевидение как медиабизнес все время ищет новые способы монетизации. Текущие бюджеты утекают в интернет, причем утекают со скоростью воды сквозь растопыренные пальцы. Это очень большая проблема для них. Наше решение позволяет с минимальными затратами, без изменения инфраструктуры добавить интерактивный слой взаимодействия с пользователями, что позволит им монетизироваться совершенно по-новому. Это является одной из ключевых компетенций Clickberry. Простота и малозатратность создания интерактивного контента позволят монетизироваться владельцам видео.
— Юрий, вы тоже согласны с тем, что американский телевизионный рынок с удовольствием примет вашу технологию?
Ю.В.: Люди везде консервативны, и, конечно, телевизионные компании, производители телевизионного контента, рекламные агентства — это огромные структуры, которые в силу своей природы не могут быстро принимать решения. Но когда мы им показываем нашу технологию интерактивного видео, на них это производит вау-эффект. Другое дело, что сама по себе машина не может быстро перестроиться. Мы помним время, когда на интернет смотрели как на никому не нужную, не понятную игрушку. Те же печатные СМИ, книжные издатели так считали. Сейчас мы знаем, как поменялась ситуация. Я думаю, то же самое произойдет с телевизионными каналами.
А.Б.: Если штурмовать крепость в лоб, то для этого нужны неимоверные ресурсы и очень большое количество времени. Чаще всего на таких сложных рынках, как наш, выживают стартапы, которые находят путь через другие возможности. На американском рынке существует большое количество производителей видеоконтента, которые поставляют видеоконтент на Smart TV напрямую, минуя эти огромные конгломераты. Один из наших клиентов — очень крупная компания, которая производит огромное количество видеоконтента. У них есть свой канал доставки видеоконтента к потребителю на большой экран, и нам не нужно договариваться с огромными корпорациями о том, чтобы интерактивный контент, который они начали делать по нашей технологии, был доставлен зрителю. Они сами могут это делать. В итоге, крупные корпорации будут вынуждены адаптироваться к технологии, потому что мелкие и средние компании уже ее используют. Это обходной маневр, мы его активно используем, он менее затратный для стартапа.
— Российский телевизионный рынок, как это обычно происходит, с некоторой задержкой обращает внимание на происходящее на развитом Западе, но потихоньку он будет подтаскивать что-то подобное?
А.Б.: Я думаю, что да.
Ю.В.: На российском рынке проникновение технологии очень маленькое. Единицы телевизоров в России подключены к интернету. Пока этого не произойдет массово, каналам не будет смысла этим заниматься.