«Когда на горизонте замаячила революция, я понял, что хочу этим заниматься»
Согласившись проконсультировать стартаперов, директор международного развития «Яндекса» Александр Ларьяновский и представить не мог, что скоро бросит работу, чтобы стать партнером в новом проекте. Тогда — в 2013 году — он руководил экспансией «Яндекса» в Турции: «Проект был дико интересный. У турок совсем другая ментальность. Им еще нужно объяснить, зачем вторая поисковая система, если уже есть Google».
В Турции команду «Яндекса» поджидали нестандартные трудности: так, оказалось, там много домов без номеров — неясно, как их обозначить на карте. А улочки старого Стамбула расположены так близко друг к другу, что картографическое программное обеспечение принимает их за одну. Проблемой, тормозившей поисковую систему, стал даже сам турецкий язык, в котором оказалось в десятки раз больше словоформ, чем в русском или английском.
Кроме того, потеснить Google — задача сама по себе почти неподъемная.
«Есть много историй о том, как Google приходил на рынок и выметал всех оттуда, — говорит Ларьяновский. — А чтобы кто-то потеснил Google — ну, разве что Bing в США, вложив десятки миллиардов долларов. Для того чтобы наш бренд стал узнаваемым, мне приходилось делать такие вещи, которые никогда не сделал бы в России». Он, например, несколько месяцев убеждал руководство, что сотрудничество с футбольными клубами в Турции — правильная идея. В итоге компания договорилась с противоборствующими уже сто лет клубами Galatasaray и Fenerbahçe. Когда запускали «Яндекс. Браузер», футбольные команды вовлекли своих болельщиков в турнир: чьи фанаты скачают браузер больше раз.
Через год узнаваемость бренда была выше 50%, и «Яндекс» вошел в пятерку самых посещаемых сайтов страны, заняв почти 6% турецкого рынка (для сравнения: у Google в России после 20 лет развития — 32,4%). Но путь к этому сам Ларьяновский сравнивает с хождением по минному полю: «Точно знаешь, что сейчас взорвешься, только не знаешь где».
Именно в этот период выпускники МФТИ и Бауманки обратились к Ларьяновскому за консультацией по развитию их стартапа — компании по обучению английскому языку с помощью Skype. Времени у менеджера не было, но это их не смутило. Когда Ларьяновский приезжал в Москву, в аэропорту его встречал один из стартаперов Харитон Матвеев. Пока машина ехала в город, они и обсуждали проект, который придумал еще на втором курсе МФТИ Георгий Соловьев.
Революция на горизонте
«Когда мне нужно было выучить английский для стажировки в Германии, — рассказывает сегодняшний гендиректор компании Skyeng Соловьев, — я не смог найти в Москве репетитора по средствам. Приехал летом домой в Чебоксары, а там занятие стоит в 10 раз меньше — 150 рублей. Начал учить, а вернувшись в Москву, продолжил занятия по скайпу. И сразу появились идеи, как использовать IT-технологии, чтобы повысить эффективность онлайн-занятий».
Закончив вуз, он с приятелями сделал сайт, нашел десяток репетиторов и начал продвигать свою skype-школу через «Яндекс.Директ». Но клиенты шли плохо и быстро бросали учебу. Понять, что происходит на занятиях, почему у кого-то есть прогресс, а у кого-то нет, не удавалось. Порой не получалось выяснить, а был ли урок: репетитор говорил — да, клиент — нет.
«Идея skype-школы показалась мне странной, — говорит Ларьяновский, — а рынок обучения английскому языку заинтересовал. Он огромный — общий объем порядка $60 млрд — и очень вкусный. Даже небольшой процент от него очень хорош в денежном выражении. И при этом здесь нет ни одного крупного игрока». Доля онлайн на этом рынке всего 2%, но ежегодный его рост в России — 40% (в мире — 30%), и он продолжается, несмотря на кризис.
После нескольких встреч по пути из аэропорта, Харитон поднял интересную тему: многие услуги давно стандартизированы — например, более-менее ясно, каким образом, за какую сумму и время пройдет авиаперелет из одного пункта в другой. Значит, можно сделать то же самое с обучением английскому. Узнав языковой уровень клиента, его обучаемость и цель, с которой он пришел в школу, тут же составить для него курс с понятным графиком достижения результата. Пока такой системы и близко нет, зато понятны блоки, из которых ее можно сделать.
«Когда на горизонте замаячило слово «революция», я понял, что хочу этим позаниматься следующий большой кусок своей жизни, — говорит Ларьяновский, — даже если не получится стать первым на рынке».
В сентябре 2013 года он вложил в проект $300 000, а в январе 2014-го присоединился к команде Skyeng.
Эта школа на первый взгляд не особо отличается от конкурентов. Разве что ни один из 140 преподавателей не живет в Москве. Да и штатные сотрудники — методисты, психологи, программисты — разбросаны по всему миру (из 46 человек всего 5 в Москве). «HR-директор в Мельбурне, менеджер по продукту — в Минске, — перечисляет Соловьев. — Если мы оказываем услугу по скайпу, почему бы самим не работать через скайп?»
Главная черта Skyeng — постоянные тестирования и замеры. Пришел клиент — его подробно интервьюируют, выясняя в том числе темперамент, чтоб подобрать подходящего преподавателя. Прошел урок — студент тут же ставит оценку. А компьютер выдает статистику, как человек работал: сколько времени тратил на выполнение каждого упражнения, какие ошибки сделал и повторил.
Все это может стать поводом для изменения методики и личной программы студента. Увлекается горными лыжами — методисты подбирают тематические тексты и видео. Какие-то задания даются слишком легко — их усложняют. Сделали новый курс, а студенты стали быстрее бросать школу — его дорабатывают. «Мы замеряем даже то, что еще не научились анализировать, — говорит Ларьяновский. — Например, сколько времени на уроке говорит преподаватель и сколько ученик, сколько на английском, а сколько — на русском. Это возможно с помощью технологии распознавания речи. Пока это свежий продукт, мы можем спокойно о чем-то просить разработчиков, они только рады. Мы встречались и с «Яндексом», и с Google, и с Bing».
Результаты замеров и корректировка идут на разработку промышленного стандарта, дающего стабильные результаты обучения любого студента даже не очень опытным репетитором.
Первую версию — образовательную платформу Vimbox — команда запустила в июле 2014 года. Виртуальный класс выглядит удобным. Студент видит на экране не только преподавателя в видеоокне и интерактивные упражнения, но и план занятия, расписанный по минутам, — в нем выделен нынешний момент урока. Студенту и репетитору доступна «история болезни»: как долго человек занимается, какой у него прогресс, сильные и слабые точки. После каждого занятия система выдает статистику, на основе которой методист корректирует индивидуальную программу (в идеале это должен делать компьютер). Но все это не дает представления о том, достигает ли новая система поставленных целей.
«В эксперимент мы взяли не звездных преподавателей с хорошими результатами, а середнячков, — рассказывает Ларьяновский. — Через три месяца их показатель LTV (удержание интереса и эффективность обучения) оказался чуть лучше, чем у звезд».
За 2014 год компания Skyeng улучшила многие показатели: количество единовременных учеников выросло втрое (стало 1500 человек), а штат преподавателей более чем в два раза (с 60 до 140). Общий оборот по итогам года достиг 66 млн рублей, а среднемесячный показатель вырос в три раза: с 1,7 млн рублей в декабре 2013 года до 5,1 млн в декабре 2014. На 2015 год большие планы: выйти в Европу, запустить вторую версию платформы Vimbox, для разработки которых продолжают искать инвестора.
Покинув «Яндекс», Ларьяновский лишился возможности заниматься крупными проектами и рисковать большими бюджетами, но нашел много плюсов.
«Казалось бы, у маленькой компании маленькие проблемы, но их острее чувствуешь и переживаешь, — говорит он. — Любая проблема может оказаться критичной. Огромных бюджетов нет, их отсутствие компенсируется скоростью: можно попробовать что-нибудь новое, тут же сделав на коленке и ни с кем не согласовывая».