Не врать, не прокрастинировать и не сдаваться: Пол Грэм о правилах усердного труда
Может показаться, что о том, как усердно трудиться, ничего нового сказать нельзя. Все, кто учились в школе, знают, что под этим подразумевается, даже если они предпочитали этого избегать. Некоторые 12-летние дети трудятся невероятно усердно. Тем не менее, когда я спрашиваю себя, знаю ли я сейчас больше об усердном труде, чем когда я учился в школе, ответ, несомненно, «да».
Сейчас я точно знаю, что, если вы хотите многого добиться, придется усердно потрудиться. В детстве я был в этом не так уверен. Школьные предметы бывают разной сложности, и, чтобы хорошо учиться, не всегда нужно много трудиться. А некоторые знаменитые взрослые, казалось, вообще не прикладывали усилий, делая что-то в своей сфере. Возможно, если вы одарены от природы, то трудиться и не обязательно? Теперь я знаю ответ на этот вопрос: нет, это невозможно.
Некоторые предметы казались мне простыми, потому что у моей школы были невысокие стандарты. А знаменитые взрослые без труда делали свою работу благодаря годам практики: только в их исполнении это выглядело простым.
Конечно, у этих знаменитых взрослых были и природные таланты. Отличные результаты складываются из трех составляющих: природные данные, практика и усилия. Можно достичь неплохих результатов и ограничившись двумя из них, но для наилучших результатов потребуются все три: нужно иметь природный талант, много тренироваться и прикладывать при этом усилия.
Билл Гейтс, например, — один из умнейших предпринимателей своей эпохи, но он еще и максимально трудолюбив. «У меня не было ни одного выходного с 20 до 30 лет, — не раз говорил он в разных интервью. — Ни одного дня».
Такая же история с футболистом Лионелем Месси. Он был очень одарен от природы, но, когда тренеры, которые занимались с ним в юности, говорят о нем, они вспоминают не о его таланте, а о его упорном труде и целеустремленности.
Пи Джи Вудхаус, которого я бы назвал лучшим британским писателем XX века, совершенно не производит впечатления автора, которому трудно даются тексты. Однако мало кто прикладывал больше усилий. Когда ему было 74 года, он писал: «… с каждой новой книгой мне кажется, что в этот раз из всего сада литературы мне достался лимон. Думаю, это и неплохо. Не дает расслабиться и заставляет переписывать каждое предложение по 10 раз. А нередко — и по 20».
Может показаться, что это перебор. Однако Билл Гейтс еще более радикален. Ни одного выходного за 10 лет? Все эти люди были необычайно одарены, но они еще и необычайно много трудились. Потому что нужно и то, и другое.
Эта мысль кажется как будто бы абсолютно очевидной, но мы не осознаем ее реальности. Зачастую складывается впечатление, что талант и тяжелый труд — взаимоисключающие понятия. Отчасти виновата поп-культура с растиражированными образами талантов, которым все дается легко. Отчасти дело в том, что и очень талантливые, и очень усердные [одновременно] люди встречаются редко. Если и то, и другое — редкие явления сами по себе, то люди, обладающие обоими качествами одновременно — редкость в квадрате. У большинства людей, которых вы встретите в жизни, будет недостаточно либо одного, либо другого. Но если вы хотите добиться чего-то выдающегося, вам понадобится и то, и другое. А поскольку повлиять на уровень своего природного дарования вы не в силах, все сводится к простой мысли, что для достижения высоких результатов, нужно упорно трудиться.
Это не такая сложная задача, если есть четко сформулированные и поставленные кем-то другим цели — как это было в школе. Чтобы заставить себя усердно трудиться существуют определенные приемы: нужно научиться не лгать себе, не прокрастинировать (это тоже одна из форм самообмана), не отвлекаться и не сдаваться, когда что-то идет не так. Этот уровень самодисциплины, кажется, доступен даже маленьким детям, было бы желание.
Но с тех пор, как я повзрослел, я освоил еще один навык — упорно работать над достижением целей, у которых нет ни четко определенных границ, ни внешнего контроля. И если вы хотите достичь чего-то великого, вам придется научиться и этому.
Базовый уровень этого навыка — просто осознать тот факт, что вы должны прикладывать усилия, даже когда вас никто не заставляет. На этом этапе, если я ничего не делаю, срабатывают тревожные звоночки. У меня нет уверенности, что мои старания приближают меня к цели, но я уверен, что если я ничего не делаю, то я к ней точно не приближаюсь. Это отвратительное чувство. Я говорю об отсутствии активной деятельности в масштабе дней, а не часов. Вы часто можете приблизиться к успеху в моменты, когда не работаете: решение проблемы приходит, когда вы принимаете душ или спите, но это происходит именно потому что вы усердно работали над этой задачей накануне. Отпуск время от времени идет на пользу, но когда я еду отдыхать, предпочитаю учиться новому. Мне бы не понравилось просто сидеть на пляже.
Я не сразу стал таким. Как большинству детей, мне нравилось чувство достижения, когда я узнавал или делал что-то новое. С возрастом оно переросло в отвращение, которое я испытывал, когда ничего не достигал. Важным поворотным моментом для меня стало, когда я в 13 лет перестал смотреть телевизор.
Несколько человек, с которыми я беседовал, вспоминали, что примерно в этом же возрасте они начали серьезно воспринимать труд. Однажды я спросил ирландского предпринимателя, СЕО технокомпании Stripe Патрика Коллисона, когда безделье стало казаться ему неприятным, он ответил: «Думаю, в 13-14 лет. Я хорошо помню, как примерно в этом возрасте я сидел в гостиной, смотрел в окно и думал, почему я трачу летние каникулы впустую». Возможно, какие-то перемены происходят в подростковом возрасте. Было бы логично.
Как ни странно, главным препятствием на пути к тому, чтобы воспринимать труд всерьез, была школа, которая превращала труд (то, что называли трудом в школе) в нечто скучное и бессмысленное. Мне нужно было узнать, что собой представляет настоящий труд, прежде, чем я мог всем сердцем захотеть им заняться. На это потребовалось некоторое время, потому что даже в колледже очень много бессмысленного труда, существуют целые бессмысленные факультеты. Но, когда я осознал, как устроен настоящий труд, я понял, что я для него просто создан.
Подозреваю, многим людям нужно сначала узнать, что такое труд, прежде чем они его полюбят. Знаменитый английский математик Годфри Харди красноречиво писал об этом в «Апологии математика»: «Не помню, чтобы в детстве я испытывал хоть малейшую страсть к математике, и представления, какие могли сложиться у меня в ту пору, о карьере математика, были далеки от благородных. Я видел математику как серию экзаменов и стипендий: мне хотелось опередить других мальчишек, и мне казалось, что в математике я смогу это добиться с наибольшей вероятностью». Он узнал, что такое на самом деле математика, только во время учебы в колледже, когда прочел «Курс математического анализа» Мари Энмона Камиля Жордана. «Никогда не забуду изумление, которое я испытал при чтении этой выдающейся книги, ставшей первым источником вдохновения для столь многих математиков моего поколения. Прочитав ее, я впервые понял, что такое математика».
Есть два вида обмана, которым нужно научиться противостоять, чтобы понять, что такое настоящий труд. С первым из них Харди и столкнулся в школе. Когда те или иные дисциплины преподают детям, они сильно искажаются — иногда настолько, что не имеют ни малейшего сходства с работой настоящих профессионалов. Другой вид обмана скрывается в самой сути некоторых видов труда. Некоторые формы труда бессмысленны изначально, в лучшем случае они нужны только для того, чтобы создавать видимость занятости.
Настоящий труд ощущается как нечто цельное и устойчивое. Это не предполагает, что вам нужно написать «Математические начала натуральной философии», но вам должно казаться, что вы делаете что-то значимое. Это размытый критерий, но он намеренно размытый, поскольку должен включать в себя множество разных видов труда.
После того, как вы прочувствуете, что собой представляет реальный труд, надо будет понять, сколько часов в день ему посвящать. «Каждый час, пока я бодрствую» — это неправильный ответ, потому что во многих видах труда есть точка, после которой качество результатов начинается снижаться.
Это количество часов зависит от вида труда и каждого конкретного человека. В моем случае разные виды деятельности, которыми я занимался, требовали разного количества времени. Для сложных форм писательства или программирования мой максимум — примерно пять часов в день. А вот когда я управлял стартапом, я мог работать непрерывно. По крайней мере, в таком режиме я проработал три года. Возможно, если бы я продолжал так работать существенно дольше, мне понадобилось бы время от времени уходить в отпуск.
Единственный способ нащупать этот предел — выйти за его границы. Старайтесь выработать чувствительность к качеству результатов своего труда, чтобы заметить, когда оно начнет падать из-за того, что вы перерабатываете. Здесь критически важна честность в обоих отношениях: вы должны замечать и когда вы ленитесь, и когда вы работаете чересчур много. Если вы думаете, что чрезмерно усердный труд достоин восхищения в любом случае, выбросите эту идею из головы. Вы не только получаете худшие результатов, но еще и теряете в качестве из чистого позерства — если не перед другими людьми, то перед собой.
Поиск пределов, после которых работа перестает быть эффективной, — это постоянный, непрерывный процесс, а не разовая задача. Сложность вашей работы и ваша готовность ею заниматься меняются каждый час, поэтому вам нужно постоянно оценивать, сколько усилий вы прикладываете и насколько хорошо вы справляетесь.
Прикладывать усилия — не значит постоянно заставлять себя работать. Есть люди, которые так и поступают, но, думаю, мой личный опыт достаточно типичен, и мне приходится заставлять себя только изредка, когда я только начинаю новый проект или когда я сталкиваюсь с какими-то сложностями. В этот момент есть риск, что я начну прокрастинировать. Но если я продолжаю работать, в какой-то момент я вхожу в ритм.
Моя мотивация зависит от вида труда. Когда я трудился над своим стартапом Viaweb, мною двигал страх неудачи. Тогда я практически не прокрастинировал, потому что мне всегда было чем заняться, и если, сделав эти вещи, я мог увеличить дистанцию между собой и хищником, который за мной гнался, зачем откладывать? Сейчас, когда я пишу эссе, мною движут пробелы в моих предыдущих эссе. Прежде чем начать новое, я несколько дней не нахожу себе места, словно собака, которая топчется на месте, решая, где именно улечься. Но как только я принимаюсь за очередное эссе, мне не приходится заставлять себя трудиться, потому что я постоянно думаю о том, как исправить очередную ошибку или упущение.
Мне приходится прикладывать некоторые усилия, чтобы заняться важными делами. У многих проблем есть твердое ядро, окруженное более простыми подзадачами. Усердно трудиться значит целиться в центр, насколько это возможно. Иногда вам это не удается, иногда вы можете работать только над более простыми, периферийными задачами. Но вы должны всегда целиться как можно ближе к центру.
Например вопрос о том, что делать со своей жизнью — одна из таких проблем с твердым ядром. В центре находятся важные проблемы, которые часто оказываются сложными, а по краям — менее важные и более простые. Поэтому, помимо мелких, повседневных изменений, которые подразумевает работа над конкретной проблемой, вам иногда придется принимать крупные, поворотные решения о том, каким трудом вы хотите заниматься. И правило всегда одно: усердно трудиться значит целиться в центр, где находятся самые амбициозные задачи.
Более амбициозные виды работы обычно оказываются сложными — не стоит ни отрицать этот факт, ни ориентироваться на степень сложности задач как на абсолютный критерий оценки их значимости. Если вы обнаруживаете некую интересную задачу, которая лично для вас является «выгодной», потому что дается вам легче, чем другим (благодаря природным способностям, новому подходу, который вы открыли или просто потому, что вас это очень увлекает) — ни в коем случае не отказывайтесь от нее. Иногда лучших результатов добиваются люди, которые нашли простой способ делать что-то сложное.
Кроме этого, вам нужно выяснить, какая работа больше всего подходит именно вам. И это не про то, что вам нужно найти то, что лучше всего соответствует вашим природным способностям — если вы два метра ростом, это не значит, что вы обязаны играть в баскетбол. Нужно учитывать не только ваши таланты, но и ваши интересы — возможно, даже в большей степени. Искренний интерес к той или иной теме заставляет людей работать усерднее, чем любое принуждение.
Определить свои интересы может быть сложнее, чем определить свои таланты. Таланты менее разнообразны, чем сферы интересов, и их начинают выявлять еще в раннем детстве, тогда как интересы менее очевидны и могут сформироваться только к 20 годам или позднее. Может быть, интересующая вас тема раньше даже не существовала. Кроме того, вам нужно научиться делать поправку на некоторые крупные искажения. Вас действительно интересует Х или вы хотите этим заниматься, чтобы заработать много денег, чтобы впечатлить окружающих или чтобы порадовать родителей?
Нормально работать над чем-то, чтобы заработать много денег. Всем нам нужно каким-то образом решить финансовые проблемы, и нет ничего плохого в том, чтобы решить вопрос кардинально, зарабатывая сразу много. Думаю, допустимо даже работать просто из любви к деньгам, как таковым — раз уж именно это поддерживает ваш интерес. Главное, чтобы вы осознавали свою мотивацию. Важно не позволить деньгам незаметно для вас исказить представления о том, какая работа вас действительно интересует.
Сложность в определении того, над чем работать, сильно варьируется для разных людей. Это одна из самых важных вещей, которые я узнал о работе в детстве. В детстве вам кажется, что у всех есть призвание, и нужно только его найти. Так происходит в кино и в упрощенных биографиях, которые пересказывают детям. Иногда так случается и в жизни. Некоторые люди еще в детстве понимают, чем они хотят заниматься, и занимаются этим, как Моцарт. А некоторые, как Ньютон, постоянно переключаются с одного на другое. Может быть, в ретроспективе можно понять, что именно было их призванием: например, нам бы хотелось, чтобы Ньютон больше времени посвящал математике и физике и меньше — алхимии и теологии, но это иллюзия, вызванная эффектом знания задним числом.
Поэтому одни люди быстро находят свою колею, а другим это так и не удается. И для них поиск того, над чем трудиться, — не столько прелюдия к упорному труду, сколько постоянная его часть, словно система уравнений. Для таких людей в процессе, который я описывал ранее, есть и третий элемент: помимо того, чтобы оценивать, насколько усердно вы трудитесь и каких результатов добиваетесь, вам нужно думать и о том, стоит ли вам продолжать работать в этой сфере или нужно ее сменить. Если вы усердно работаете, но не добиваетесь достаточных результатов, нужно менять сферу. Звучит просто, но на практике это очень сложно. Не стоит сдаваться в первый же день, только потому что вы усердно работаете и ничего не достигаете. Дайте себе время на раскачку. А сколько времени? А что делать, если работа, которая раньше вам легко давалась, теперь перестала получаться? Сколько времени дать себе в этом случае?
Что вообще можно считать хорошим результатом? Это непростой вопрос. Если вы исследуете область, которой мало кто занимался до вас, вы, возможно, даже не знаете, на что похожи хорошие результаты. История знает много примеров людей, которые неверно оценили важность своей работы.
Лучший способ проверить, стоит ли вам над чем-то работать — понять, интересно ли вам это. Это звучит как опасный в своей субъективности критерий, но точнее вы, пожалуй, не найдете. Это вы работаете над своими задачами. Кто лучше вас может оценить, важны ли они, и что ярче свидетельствует об их важности, чем ваш интерес?
Однако, чтобы этот тест сработал, вам придется быть честным с собой. Это, пожалуй, самое поразительное во всей идее усердного труда: абсолютно все зависит от того, насколько вы честны перед собой.
Усердный труд — это не просто прибор, который вы выкручиваете на максимум. Это сложная динамичная система, которая должна быть всегда правильно настроена. Вам нужно понимать суть настоящего труда, четко знать, какой вид труда вам лучше всего подходит, целиться максимально близко к центру, постоянно правильно оценивать свои способности и свои результаты и каждый день работать столько, сколько вы сможете, не снижая качество. Эта система слишком сложна, чтобы ее можно было перехитрить. Но если вы всегда честны с собой и помните о своей цели, она автоматически придет к оптимальному состоянию и вы будете продуктивнее большинства людей.
Перевод Натальи Балабанцевой
Оригинал: How to Work Hard (paulgraham.com)