Что мешает осуществиться мечте руководства о полноценном полицейском государстве
О том, что о переименовании милиции в полицию не пишет только ленивый, не пишет только ленивый. Отстрелявшись по этой, видит бог, не самой животрепещущей теме в январе сего года, когда о светлой мысли руководства РФ проговорился Сергей Степашин, я и не догадывался, что на самом деле скрывалось за невинным словом «полиция».
Правильно понять происходящее помогает, как мне кажется, весьма интересная проговорка президента РФ. Узнав об очередном случае нравственно-правового разложения на довольно высоком отрезке «вертикали власти» (это разложение у нас из соображений политической корректности принято называть красивым словом «коррупция»), президент заявил:
«Это не коррупционная составляющая, а циничное, хамское воровство государственных денег. Эти люди ни стыда, ни совести не имеют. Это вызывает дикую ненависть людей и создает отрицательный авторитет нашей стране. Это роняет престиж государства и экономики».
Если перевести это высказывание на обычный язык, то получится примерно следующее. С «коррупционной составляющей» мы, понятное дело, давно смирились. Малое и среднее воровство — это норма нашей жизни. Но тут перехлестнуло. Терпеть невозможно, и на «хамское воровство» люди (т. е. обыкновенные люди, и без того оттертые от коррупционной составляющей) могут ответить «дикой ненавистью».
Возможно, конечно, эпитет «дикая» здесь употребляется примерно в том же значении, в каком говорят «я дико извиняюсь». Но нельзя исключить, что президент намекает на опасность «русского бунта, бессмысленного и беспощадного», об угрозе которого предупреждал руководителей России еще А. С. Пушкин. Тот самый Пушкин, чтение которого так помогло Карлу Марксу в работе над «Капиталом».
Опасение окончательного разрыва беспомощного простонародья и мускулистой верхушки российского государства заставляет и премьер-министра РФ то посылать за рындой для блогера, то лично заливать с самолета горящие леса, то раздавать гражданам виртуальные ваучеры на жилье. События последних недель показали, в каком трудном положении находится руководящий тандем. Оппоненты из демократического лагеря обвиняют его в диктаторских замашках, оппоненты из лагеря политических питекантропов — в недостаточной жесткости. Между тем на протяжении десяти лет, если не считать нескольких не доведенных до логического конца военных операций на Кавказе, Владимир Путин дотандемной эпохи, а с недавних пор и двуглавый тандем, занимается пропагандой неких серьезных намерений, дальше которых дело не идет.
Говоря без обиняков, если тандем чего-то хочет, так это построить «другую Россию».
Просто сам бренд занят другими людьми. Но нынешняя Россия не нравится и тандему. Они хотели бы иметь полноценное «полицейское государство», но у них ничего не получается.
Почему? Кто или что мешает?
Не марши несогласных, нет.
Мешают — свои. «Природные пожары» показали этих мешающих в полный рост.
Мешают те, которые украли все, что можно. Мешают те, кто слил в песок главные планы по реконструкции государства. Да, их «другая Россия» была бы полицейским государством. Признаки такого государства у РФ есть. Но нет главной его составляющей — нет полиции, а есть какая-то непонятная милицейская орда, рассекающая на «хаммерах» и, вероятно, имеющая свой откат от тех дважды перепроданных за казенный счет томографов, из-за которых почти утратил дар речи президент.
Иначе говоря, слово «полиция» нужно тандему для дела. Оно до некоторой степени является сейчас для них полноценным синонимом слова «право». Державные велосипедисты честно рассчитывают докрутить педали тандема до правового государства через государство полицейское. Потому что государство либеральное в лихие девяностые провалилось, а государство полицейское за глухие нулевые построить не успели.
Хватит ли для этого двух-трех иностранных слов? С точки зрения филологии этого достаточно. Но тандем у нас, извините, юридический.