Для многих людей посещение местного кладбища — обязательный пункт в туристическом маршруте. Как правило, такие кладбища знамениты своими покойниками: Новодевичье, Пер-Лашез, Сент-Женевьев-де-Буа или Сан-Микеле.
Однако по всему миру можно обнаружить десятки кладбищ, на которых не покоится ни одной знаменитости, но которые при этом гораздо интереснее многих других достопримечательностей. Удивительно в таких кладбищах все: кажущаяся обычному европейцу дикой традиция погребения, оформление могил и вообще отношение к смерти.
Forbes выбрал 8 кладбищ, которые поражают своей необычностью.
Погребальные скалы (Лемо, остров Сулавеси, Индонезия)
Несмотря на многовековую деятельность исламских проповедников, многие индонезийские племена все еще сохраняют свои традиции и верования в неприкосновенности, и туризм не превратил их в элемент колоритного шоу.
Для племени торая, живущего на юге острова Сулавеси, смерть — главное событие в жизни. Поэтому, провожая покойника в последний путь, нельзя скупиться. И если на момент смерти семья не может позволить себе совершить все необходимые обряды, покойный останется в своем доме и будет ждать отправления в лучший мир месяцы и даже годы. Ведь до похорон он не воспринимается как мертвый, а значит, может присутствовать даже на семейном обеде. Только потом, когда его дух оседлает дух буйвола, он сможет, наконец, покинуть землю.
Количество закланных на похоронах буйволов не только показывает статус умершего в этом мире, но и определяет его положение в мире ином. Один буйвол годится для простого крестьянина, знатному человеку потребуется около двадцати. Кстати, земля под ногами для торая священна, поэтому они хоронят родственников в скальных пещерах. А если у семьи таковой нет, ее вырубают в камне или строят из камней высокие сооружения.
Самые большие погребальные скалы можно увидеть в местечке Лемо. Это настоящие каменные дома, а с их балконов следят за живыми вырезанные из дерева фигурки тау-тау, которым придают максимальную схожесть с покойными. Увы, куклы эти так нравятся беспринципным туристам, что в последнее время торая предпочитают хранить их дома, невольно нарушая древнюю традицию.
Кстати, неподалеку, в Камбире, располагаются весьма необычные детские захоронения. Могила для ребенка, умершего до того, как у него прорезались зубы, — это ствол дерева. Малыша помещают в естественное дупло, после чего закрывают его досками. Потом, когда дупло начинает зарастать, считается, что дерево поглотило ребенка, и душа его может рассчитывать на рай.
Висячие гробы (Сагада, остров Лузон, Филиппины)
У проживающих на территории Филиппин племен существует множество различных традиций погребения: могила может располагаться в дереве, в кухне или просто под домом. И все же самая необычная из них — висящие гробы в городке Сагада, располагающемся в 275 км от Манилы.
В долине Эхо на вбитых в отвесную скалу металлических стержнях лежат выдолбленные из дерева пузатые гробы, накрытые сверху железным листом. Почти все эти гробы были сделаны в разное время самими покойными: по традиции, умирающий должен сам изготовить для себя гроб. Впрочем, если он слишком немощен, эта обязанность возлагается на его детей.
В заранее укрепленный на скале гроб тело укладывают в позе эмбриона. И чем выше оно будет подвешено, тем ближе дух окажется к небу. Ну и к тому же это защитит тело от диких животных. Кстати, рядом с гробом часто бывает прикреплен стул: время от времени дух, устав от нахождения в душной и темной могиле, по представлениям местных жителей, выходит, чтобы на нем посидеть, полюбоваться окрестностями и посмотреть, не срамят ли его потомки.
Затонувшее кладбище (остров Камигуин, Филиппины)
Помимо множества традиционных способов погребения, на Филиппинах есть еще одно примечательное кладбище. Однако оно никак не связано ни с какими местными верованиями. Это вполне традиционное христианское захоронение — только затонувшее.
В 1875 году, из-за извержения местного вулкана, целый город на острове Камигуин оказался под водой. Еще некоторое время после катастрофы могилы обнажались во время отлива, однако в середине XX века, после нескольких лет новой вулканической активности, кладбище окончательно ушло под воду.
Сегодня дайверы узнают это уникальное для них место по большому кресту, установленному на участке затвердевшей лавы у побережья. И, имея базовые навыки погружения с аквалангом, увидеть заросшие кораллами надгробия можно абсолютно бесплатно. В феврале же к этому месту устремляется процессия из лодок: местные жители подносят предкам цветы и свечи. За этим лучше наблюдать с берега.
Веселое кладбище (Сапанта, Румыния)
Веками мирная деревенская жизнь в румынском селении Сапанта шла, никем не замеченная, своим чередом. Люди пахали землю, стригли овец, пряли шерсть и исправно ходили в церковь. А затем в 1935 году резчик по дереву Стан Иоан Петраш решил запечатлеть эту пастораль. Собственно, так и началась история Веселого кладбища.
Сейчас на нем уже около тысячи могил, и все похожи — с раскрашенными голубой краской дубовыми крестами. На каждом из таких крестов — выполненный в наивной манере портрет усопшего и эпитафия в стихах. По ним можно узнать о занятиях умершего и о его маленьких слабостях. Так, Иоан Тоадеру, к примеру, любил лошадей, но его эпитафия гласит: «Но что я больше всего любил, / Так это сидеть в баре / Поближе к чьей-нибудь женушке».
После смерти Стана Петраша в 1977-м, его самый талантливый ученик Димитру Поп принял обязанности по поддержанию традиции на себя. Поп утверждает, что все эти шутливые стихотворения — правда. Ведь в маленьком городе все друг о друге знают всё. Поэтому по воскресеньям Поп прогуливается с записной книжкой по улицам и прислушивается к сплетням. Впрочем, он сетует на то, что сделать каждое надгробие уникальным становится все сложнее: одна жизнь здесь похожа на другую как две капли воды, а заказчики требуют, чтобы их эпитафии были неповторимыми.
Стихи на могиле самого Стана более чем скромные: «Всю мою жизнь / Я никому не желал зла, / А делал добро, сколько мог, / Всем, кто в нем нуждался. / О, бедный мой мир! / Нелегко было жить в нем».
Костница (Кутна Гора, Чехия)
Если бы не сильное желание живших в Средние века людей покоиться в Святой земле, не собирать бы сейчас костнице в чешском городе Кутна Гора столько туристов. И виноват во всем живший в XIII веке аббат, посланный королем Отакаром II в Палестину. С Голгофы он привез немного земли, и там, где ее развеяли, основали впоследствии кладбище.
Кладбище это мгновенно стало знаменитым, и на нем просили похоронить себя не только чехи, но также знатные немцы, поляки и бельгийцы. Вдобавок ко всему некрополь принял несметное количество жертв чумы 1318 года и поневоле навеки примирил воюющих друг с другом протестантов и католиков.
Очень быстро кладбище переполнилось, и тогда все кости просто вынули из могил и сложили без всякого смысла в выстроенную к тому времени часовню. Первую попытку навести здесь порядок предпринял безвестный полуслепой монах: он построил из костей шесть пирамид. Но настоящую вторую жизнь покойники обрели после того, как кутнагорскими землями стал владеть род Шварценбергов. По повелению знатной семьи искусный резчик по дереву Франтишек Ринт создал из костей, обработанных хлорированной гашеной известью, интерьер. Тут и вазоны, и украшения для стен и алтаря, и герб Шварценбергов. Но главное — люстра, составленная из всех возможных частей человеческого скелета. Несмотря на то, что ученые затрудняются назвать точное число погребенных здесь людей, принято считаь, что в декорировании интерьера были использованы останки около 50 000 человек.
Споры о приемлемости такого вида погребения ведутся до сих пор. Впрочем, защитники костницы приводят весьма убедительный аргумент: останки формально находятся под землей — ведь, чтобы их увидеть, надо спуститься в нижнее помещение.
Мост в рай (Ишкарет, Мексика)
В 1984 году архитектор Мигель Кинтана Пали приобрел 5 га земли в местечке Ишкарет, чтобы построить там резиденцию. Но вместо этого построил нечто совершенно иное.
Ишкарет — это небольшой городок на юго-восточном побережье острова Юкатан, который когда-то был торговым портом майя. Начав проектирование резиденции, Пали нашел здесь подземные озера и реки. И это не считая множества каменных сооружений, оставшихся от майя. Таким образом, идея с резиденцией отпала. Вместо нее Мигель со своими друзьями решил организовать в Ишкарете эколого-археологический парк, где можно было бы не только полюбоваться природой Мексики, но и познакомиться с ее древней культурой.
В число культурных объектов включили и кладбище, называемое «Мостом в рай». Несмотря на то что к культуре майя оно не имеет никакого отношения и является современным сооружением, это излюбленное место для процессий в День мертвых — праздник, который своими корнями восходит к древней цивилизации майя.
На этом кладбище есть понемногу от каждого исторического пласта. Все устройство его символизирует грегорианский календарь: 7 террас, или уровней, обозначают количество дней в неделе, 365 могил — по количеству дней в году, а 52 ступени представляют количество недель. Все это — символический вклад испанских католиков. Сооружение имеет форму раковины, которую индейцы доколумбовой Мексики использовали для общения с богами. Тут и вода — источник жизни в представлении майя, — и священное дерево, соединяющее в их космогонии мир духов с земным и загробным.
Первого и второго ноября, в День мертвых, туристы могут наблюдать, как длинные толпы людей направляются к «Мосту». Они несут свечи, желтые мексиканские бархатцы, называемые цветами смерти, шоколадные черепа, еду и напитки. Впрочем, цветы и свечи украшают могилы круглый год.
Кладбище скрещенных костей (Лондон, Англия)
Феминистский уклон южнолондонского кладбища Скрещенных Костей объясняется довольно просто: с позднего Средневековья и до своего закрытия в XIX веке оно было неосвященным местом для упокоения проституток и бедняков. На табличке у входа можно прочитать: «Это место исцеления, где женское начало почитается и прославляется во всех своих воплощениях: в шлюхе и девственнице, матери и любовнице, девушке и старухе, созидательнице и разрушительнице».
На землях винчестерского епископа, лежащих вне городской юрисдикции, позволялось многое, что было запрещено в остальном Лондоне: театры, травля медведей и бордели. Публичные дома регулировались постановлением Генриха II от 1161 года, а обитательниц их прозвали гусынями — возможно, за их белые передники, а может, за белую грудь, обнажавшуюся для посетителей. Указ давал этим женщинам относительную свободу, однако им запрещено было иметь любовников под угрозой штрафа, позорного стула или изгнания.
Не так давно историей этих забытых всеми и отвергнутых церковью проституток и бродяг вдохновился местный поэт Джон Констебл. Он создал общество «Друзья Кладбища Скрещенных костей», борющегося за избавление этой территории от покушающихся на нее строительных фирм. Помимо прочего Констебл также стал создателем целого цикла стихотворений «Саутворкские мистерии», представление которых в виде спектакля является ядром празднования Хеллоуина с 1998 года.
В День всех святых на кладбище проводится служба. Пришедшим раздаются ленточки с именами, профессией и годом смерти (их удалось выяснить благодаря Лондонскому архиву) некоторых обитателей некрополя. После спектакля процессия со свечами и джином направляется к кладбищу. Там люди привязывают ленты к решетке и оставляют другие подношения.
Главный лейтмотив празднования и стихов Констебля — свобода и природная женская сексуальность, что, собственно, и притягивает к кладбищу всё движение секс-работников. Представители Международного союза секс-индустрии даже водят по территории кладбища экскурсии и требуют, чтобы оно было признано мемориалом в их честь.
Детское кладбище (Токио, Япония)
Во многих местах Японии — например, в токийском районе Минато — рядом с обычными захоронениями можно увидеть выстроившиеся в ряды трогательные каменные статуэтки в красных и оранжевых вязаных шапочках. Рядом с каждой — цветок-вертушка, поворачивающийся на ветру. У статуэток пухлые щеки, а руки сложены для молитвы. Иностранцам часто непонятно значение этих фигурок — также как непонятно и значение связанной с ними японской традиции.
Эти скульптуры — изображения одного из самых любимых японских божеств Джизо Босацу. Он — защитник детей: рано умерших, рожденных мертвыми или вовсе нерожденных. Также он дарует утешение женщинам, решившимся на аборт.
Аборт — законный выбор многих японских женщин, который, однако, воспринимается как неизбежное горе. Душа ребенка просто возвращается к богам и остается у них, пока для него не настанет время вернуться в ту же — или уже в другую — семью. Родители как бы отдают его на небо, потому что не могут в данный момент обеспечить его деньгами, вниманием и любовью. И хотя японцы не видят в аборте никакой моральной дилеммы, семья все же просит у малыша прощения за то, что не может воспитать его.
Такие скорбящие родители покупают маленькую статую божества и устанавливают ее либо у себя дома, либо на таких кладбищах. Это позволяет им уделять внимание тому, кого они все равно считают членом семьи.