У вас бывала когда-нибудь паническая атака? И не в остановившемся лифте, переполненном душном вагоне метро или в машине, когда вы стоите на светофоре и держите ногу на педали тормоза, но вдруг видите, как автомобиль рядом медленно плывет вперед и не сразу понимаете, кто из вас движется. Моя паническая атака началась, как и положено, внезапно, но при не совсем типичных обстоятельствах. «Ты думаешь, что это вообще можно будет пить?» — умом я понимала, что мой приятель, музыкант Пол иронизирует не со зла, а по привычке. К привычке мне не привыкать. Но при этих словах бутылка 1973 Beronia Gran Reserva Rioja все равно дрогнула в моей руке. А вдруг он прав? А вдруг внутри уксус? А вдруг все пропало?!
Тут надо рассказать предысторию этой бутылки. Она попала в мой погреб случайно, когда на сайте демократичной сети Majestic в приступе винного авантюризма я выбрала эту неизвестную мне риоху вместо чего-то сопоставимого по цене и проверенного опытом — скажем, приличного винтажного шампанского. Тогда я решила рискнуть не только из чистого любопытства, но из-за знания, что зрелая хорошая риоха не имеет ничего общего со стереотипом о дубовом, тяжелом вине. В прошлом году вместе с винным критиком Мэтью Джуксом мы пробовали Roda I — и легкость этого вина была совершенно невероятной. Но то, конечно, не был 1973 год. На фоне цен даже на вина от не самых старых винтажей от той же Bodegas Roda или других добротных производителей Риохи, Marqués de Murrieta с Marqués de Riscal, моя Beronia обошлась в каких-то £40 фунтов — и в минуты сомнений низкая для такого старого вина цена казалась мне все более подозрительной.
Когда я покупала это вино, то название винодельни не говорило мне ничего. Коллеги выдвинули гипотезу, объясняющую цену бутылки: «Может быть, производитель разорился, и остатки вина распродаются дешево и сердито». Но Beronia вовсе не разорена и находится во владении вполне здравствующей компании Gonzalez Byass. Бодега была основана в 1973 году группой местных энтузиастов, любивших хорошее вино не меньше хорошей еды. Beronia получила название из-за слова berones — кельтского племени, жившего на территории нынешней Риохи в III в. до н.э. Ни о земле кельтских воинов, называвших свою землю Beronia, ни о том, что 1973 год для бодеги был важным просто потому, что был самым первым, ни о том, что производитель любит экспериментировать с винами, выдерживая их в бочках, частично сделанных их французского, частично из американского дуба — ни о чем этом я не знала, обзаводясь бутылкой, упакованной в черный кожаный футляр на манер тех, в которых моей маме когда-то дарили французские духи.
Проходили недели и месяцы, но коробка оставалась нетронутой. Я успокаивала себя тем, что открыть вино мешает все не представляющийся особый случай — пока не призналась сама себе, что дело не в оказии. Пробовать Beronia мне было попросту страшно. Это вино — самое старое из того, что было куплено лично мной на собственный страх и риск. Открывать бутылку старше себя на собственной кухне — совсем не то же самое, что пробовать подарки или вина древних урожаев на организованных кем-то другим дегустациях. Там ты можешь кивать или не соглашаться, но решения по сути уже приняты, и не тобой. Здесь решать и, если надо, выливать содержимое бутылки в раковину, надо будет собственными руками.
От признания фрустрации мне стало легче, и я поняла, что в деле выведения Beronia на чистую воду мне нужен компаньон. Кто-то, разбирающийся в теме, но не слишком сноб, который даже название «Majestic» произнесет с легким презрением, вытягивая губы в трубочку; кто-то, чье общество сделает вино еще лучше, если оно прекрасно, и кто подбодрит, если оно окажется дрянью.
Согласившись нести эти нелегкое бремя, Пол пообещал не только подумать об альтернативной бутылке, которая будет нашим планом В, но даже приготовить подходящую вину еду. Вдвоем мы перебрали массу рецептов, пока не нашли устраивающий обоих компромисс: фаршированные грибы с каштанами (если интересно, вот рецепт http://www.bbc.co.uk/food/recipes/chestnut_stuffed_83323). Мы подумали, что грибы, каштаны, тимьян и розмарин должны хорошо сочетаться с выдержанной риохой — как и входящая в фарш для грибов свинина (автор рецепта использует острые линкольнширские сосиски). Трюк, который меня очаровал в рецепте — то, что в грибы до запекания заливается немного мадеры. Конечно, ровно тогда, когда она понадобилась, оказалось, что вся мадера в моем хозяйстве уже выпита, но мы успешно заменили ее моим любимым португальским десертным вином Casa Ermelinda Freitas Moscatel de Setúbal NV.
На тему того, стоит ли декантировать вино, у нас была маленькая дискуссия. С одной стороны, контакт с кислородом поможет вину раскрыться, с другой — как и со всеми старыми винами, тот же кислород может их очень быстро убить. Компромисс был таким: попробовать вино из только что открытой бутылки, и, если решим, что оно стоит дальнейших упражнений, декантировать его немедленно перед подачей.
Пол ретировался на кухню к грибам, которые уже волшебно пахли на весь дом, и по дороге бросил ту самую парализующую фразу: «Ты думаешь, что это вообще можно будет пить?». Я осталась наедине с этим вопросом и бутылкой Beronia в руке. Бутылка совсем не выглядела на свой возраст. Этикетка казалась отпечатанной на этой неделе. Может, они вообще все это разлили полгода назад? Может, как говорят искусствоведы, все это — махровый фальшак? Может быть. Но тогда какой смысл хранить его еще дольше? В книге A Heartbreaking Work of Staggering Genius Дэйв Эггерс писал о втором правиле того, чтобы быть человеком — ничего не хранить на черный день. Когда оба родителя Эггерса умерли от рака с промежутком в пять недель, из завещаний дети узнали, что последней волей покойных было передать свои тела для научных экспериментов. Эггерс был в шоке и ярости — пока сам не понял, что все идет на закат с момента появления на свет, и удержать все равно ничего нельзя — ни денег, ни секретов, ни тел. И уж точно не вин, подумала я, открывая уже не дрожащей рукой нашу заветную бутылку.
1973 Beronia Gran Reserva Rioja стоила всех волнений. Вино оказалось концентрированным и легким, совершенно не похожим на то, что можно представить себе при упоминании о риохе 1973 года. «Нереально, насколько оно свежее», — констатировал Пол, глядя на прозрачную, кирпично-рыжую риоху. Нам обоим, не фанатам монстров из Нового Света, понравилось, что крепость Beronia — экзотические нынче 12,5%. С нашими грибами вино, которое мы в итоге декантировали за 10 минут до подачи, сочеталось идеально. Разливая последние капли, я подумала, что первое правило Эггерса — быть хорошим — применимо не только к стоящим людям, но и к винам. Такие вина уж точно не стоит держать на черный день — разве что в памяти.