Кофе ценой в зарплату и блефаропластика: как живет золотая молодежь Северной Кореи
Контрабанда хорошей жизни
Тяга к роскоши и тяжелому люксу — явление довольно частое среди представителей элит всех стран мира. В Северной Корее оно имеет одну важную особенность: еще в 2006 году Совбез ООН в ответ на испытания ядерного оружия ввел против КНДР санкции, запрещающие ввоз предметов роскоши. Исчезновение тяжелого люкса должно было, не ущемляя интересов обычных граждан, посеять в рядах северокорейских элит недовольство и потенциально вынудить режим отказаться от ядерных амбиций.
Но санкции, по всей видимости, не сработали так, как задумывалось: северокорейские власти наладили трансграничную контрабанду брендовой одежды и аксессуаров, ювелирных украшений, электроники, элитного алкоголя и дорогих автомобилей (в перечне нелегально ввезенных в КНДР иномарок среди «лексусов», «тойот» и «мерседесов» затесался и российский УАЗ). Издание Diplomat отмечает, что Ким Чен Ын «доступом к роскоши покупает поддержку северокорейских элит».
Авторы отчета Центра передовых исследований в области обороны (C4ADS) также считают, что все усилия по ввозу дорогих товаров власть КНДР предпринимает для того, чтобы порадовать наиболее лояльных своих сторонников и сохранить их преданность. По их данным, он осуществляется через мириады подставных фирм и юрлиц, а нелегальная контрабандистская сеть охватывает 90 стран мира. Только с 2011 по 2017 год, по некоторым подсчетам, в Северную Корею ввезли предметов роскоши почти на $4 млрд.
Журналисты и аналитики не раз обращали внимание на то, что в зарубежных поездках Ким появлялся на лимузинах стоимостью выше $500 000. Как пишет Reuters, он известен любовью к роскошным автомобилям — в его автопарке есть еще несколько лимузинов Mercedes, Lexus и Rolls-Royce Phantom. А его первая леди Ли Соль Чжу как минимум однажды показалась на публике с сумочкой Christian Dior.
Люкс в большом городе
О том, как сейчас живут столичные жители, судить довольно сложно: КНДР никогда не славилась открытостью для зарубежных журналистов и исследователей, а в начале 2020 года из-за пандемии коронавируса страна полностью закрылась от внешнего мира и только недавно начала понемногу выходить из самоизоляции. Однако журналисты, побывавшие в Пхеньяне перед пандемией, рассказывали, что видели западные люксовые бренды одежды и часы Rolex в местных универмагах, а заказ в ресторане у них принимали с помощью планшета. О наличии в пхеньянских магазинах предметов тяжелого люкса свидетельствовали и публикации в северокорейских государственных СМИ по случаю открытия столичного торгового центра.
Если в 2005 году северокорейские женщины одевались максимально консервативно, отдавая предпочтение бесформенной одежде серого, коричневого и черного цветов, то при Ким Чен Ыне на улицах Пхеньяна стало заметно больше модниц в платьях с яркими принтами, рассказывает журналистка Анна Файфилд, неоднократно посещавшая Пхеньян и несколько десятилетий освещавшая события на Корейском полуострове. По ее словам, в 2018 году молодые кореянки носили уже одежду H&M, Zara и Uniqlo вместе с бижутерией и туфлями на шпильках. «Показное потребление больше не считается преступлением против социализма», — писала она в книге «Великий преемник. Божественно совершенная судьба выдающегося товарища Ким Чен Ына» (здесь и далее цитируется по изданию «Альпина Паблишер» 2021 года на русском языке).
Люди победнее довольствуются местными подделками иностранных брендов, которые благодаря своему высокому качеству даже нередко оказываются на рынках соседнего Китая. Более того, КНДР даже сделала свою собственную версию планшета Apple — Ryonghung IPad.
Особой любовью у северокорейской золотой молодежи (детей влиятельных партийных деятелей) и тех, кто очень хочет выдать себя за таковых, по какой-то причине пользуется спортивная одежда брендов Elle, Adidas и Nike. Дело в том, что элитные фитнес-клубы — одно из немногих мест, где северокорейцы могут одеваться сравнительно разнообразно и при этом довольно откровенно — в кроп-топы и леггинсы — и показать окружающим свое тело, поэтому пытаются выглядеть в этот редкий момент максимально «дорого», пишет Washington Post.
Одно занятие в спортзале стоит несколько долларов — огромная сумма для страны, где средний ежемесячный доход населения не превышает $10. Но за то, чтобы оказаться в месте, совсем не похожем на окружающую действительность, с мультфильмами Disney на экранах над беговыми дорожками и хипстерским кофе по цене от $4 до $9, представители элиты готовы платить немалые суммы.
Северокорейская золотая молодежь вообще одержима внешностью, и многие молодые люди даже делают специальные пластические операции для «европеизации» внешности — блефаропластику и ринопластику. «Сделать веки» в КНДР стоит от $50 до $200, рассказывает в своей книге Файфилд.
Лучшее — с пеленок
Про самого северокорейского лидера рассказывают, что он вырос в огромной резиденции, окруженный бесконечным количеством игрушек со всего мира, лучшими аттракционами и армией из прислуги, включая личного японца-повара. Затем наследника отправили учиться в интернат в Швейцарии, где он увлекся баскетболом и якобы щеголял среди одноклассников — тоже из небедных семей — новенькими кроссовками Nike Jordan Air.
Функционеры разных мастей хоть и с трудом могут тягаться с правящим семейством, всеми силами пытаются на него походить. Они с пеленок готовят своих детей к государственной карьере, но, чтобы пробиться на самый верх, нужны не только связи, но и хорошее образование. Поэтому многие представители северокорейской элиты всячески пытаются пристроить своих чад в заграничный интернат (по примеру вождя) или, на худой конец, в лучшие школы Пхеньяна, но дело это непростое — нужна тщательная подготовка и высокие оценки.
Из-за этого в Северной Корее начался целый бум репетиторства. Причем не только по школьным предметам, но и по творческим навыкам: считается, что умение петь и играть на музыкальных инструментах сильно облегчает обязательную воинскую службу — приятнее состоять в военном оркестре, чем быть в окопе.
Северокорейские родители уделяют немало времени и образованию своих дочерей, которым военная служба не грозит: диплом престижного университета и творческие таланты сильно повышают их шансы удачно выйти замуж и подняться выше по иерархической цепочке.
Досуг при самоизоляции
При Кем Чен Ыне в столице выросли целые кварталы из новых многоэтажек, которые американка Анна Файфилд иронично называет «Пхеньхеттен». «Для потемкинских деревень важен фасад. Олигархи финансируют грандиозные проекты: жилые высотки впечатляющей архитектуры, стильные новые музеи, развлекательные центры, за которые будут благодарить Ким Чен Ына», — пишет она.
Квартиры в них раздает государство, но в стране существует черный рынок недвижимости, которую подпольно сдают в аренду или вовсе продают. Как утверждает Файфилд, приличная двушка стоит порядка $80 000, а цены на трешку в элитном доме доходят уже до $180 000.
В новых кварталах появились модные бары и рестораны корейской и европейской кухни. Цены для большинства баснословные, но они хотя бы внешне приближают Пхеньян к другим мировым мегаполисам. Как и в условном Нью-Йорке, Токио или Москве, в северокорейской столице в определенный момент произошел бум кофеен, рассказывал корреспондент The Associated Press Эрик Талмадж в 2016 году. Обеспеченные жители Пхеньяна настолько прониклись кофе, что для того, чтобы максимально удовлетворить их запросы, бариста отправляют учиться в соседний Китай.
По мере роста мегаполиса увеличивается и число такси — еще одного компонента комфортной жизни: если раньше на весь Пхеньян было всего 80 автомобилей, занимавшихся перевозками пассажиров, то при Ким Чен Ыне их число выросло до тысячи. Поездка на них стоит в 10 раз дороже, чем на автобусе — от $3,75. А чтобы народ не скучал в нерабочее время, правительство открыло для них аквапарк, кинотеатры, парк аттракционов, караоке-бары, бильярдные и роллердромы.
В потакательстве нуворишам и обеспечении их всяческими благами режим видит гарант стабильности и собственного выживания, считает Анна Файфилд. «Это стратегический подкуп: таким образом власть надеется убедить пхеньянскую золотую молодежь — детей всесильных «повелителей денег», знающих, насколько за границей жизнь лучше, что им уезжать из Северной Кореи незачем», — считает журналистка.
Коварство стереотипов
Однако некоторые специалисты по Северной Корее считают рассказы про роскошную жизнь элит, да и тягу к ней самого Ким Чен Ына преувеличенными. Как отметил ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН (ИКСА РАН) Константин Асмолов в беседе с Forbes, лидер КНДР не производит впечатление человека с тягой к роскоши.
По его словам, внешний облик Кима совершенно не подпадает под понятие «дорого-богато», за исключением разве что модных очков или дорогих часов — и то в единичных случаях, не систематически. То же касается и его супруги и ближайшего окружения, и во многом представление о Киме как о любителе роскоши возникло из-за стереотипов СМИ о диктаторах, считает кореевед. «Есть определенные штампы, которые касаются любого правителя «государства зла», — подчеркнул Асмолов. — И, разумеется, он обязан жировать, когда его народ голодает».
Стоит отметить, что во время поездок внутри страны Ким Чен Ын старается показать себя максимально близким к народу, одевается попроще и садится за руль недорогих машин. «Для диктаторов подобного типа вроде Сталина, который тоже не имел предметов роскоши, страна — это его страна. Они вкладываются в страну, а не в собственный карман», — отметил кореевед.
Более того, специалист усомнился в том, в какой степени именно северокорейский режим вовлечен в ввоз люксовой продукции и вообще поддерживает тягу своих элит к дорогим брендам: не исключено, что значительную часть предметов роскоши ввозит сама элита во время своих поездок в соседний Китай. А условный дорогой алкоголь и заграничные деликатесы, попадающие в КНДР по окологосударственным каналам, могут выдаваться заслуженным работникам, пенсионерам и приближенным в качестве поощрения от руководства. Но судить об этом наверняка сложно — опять же из-за закрытости страны.
«Возможно, конечно, у него где-то на шестом этаже подземного бункера есть полный фуагра бассейн, но это уходит в область предположений, — полагает Асмолов. — Отсутствие данных порождает спекуляции».