Бунт подростков: что вызвало протесты во Франции и к чему они приведут
Трагедия в Нантере
Массовые протесты во Франции начались после того, как 27 июня полицейский застрелил 17-летнего подростка алжирского происхождения Наэля Мерзука в Нантере, одном из крупнейших пригородов Парижа. Инцидент произошел, когда юношу за рулем желтого автомобиля марки Mercedes остановили за проезд по выделенной полосе для автобусов. У подростка не было прав (их во Франции выдают лишь с 18 лет), и когда он попытался уехать от полицейских, один из них выстрелил в него в упор. Юноша умер на месте.
Полицейские сначала заявили, что Наэль якобы пытался их сбить, но на кадрах, опубликованных в соцсетях, видно, как оба офицера стоят возле водительской двери, а один из них направляет оружие в салон и угрожает водителю, что «пустит пулю в голову», если тот тронется с места. Когда машина начинает двигаться, раздается выстрел. Адвокат семьи Наэля утверждает, что опубликованное виде представляет собой достаточное доказательство виновности полицейского.
Офицер, застреливший подростка, сейчас находится под стражей. Ему предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве, поскольку он, предположительно, открыл огонь без необходимых на то оснований.
Многие французские политики, включая мэра Нантера Патрика Жарри и президента Макрона, осудили действия офицеров. «Был убит подросток, это необъяснимо и непростительно. Ничто не оправдывает смерть этого юноши», — заявил президент республики.
Однако это не помогло сгладить ситуацию. Трагедия была воспринята особенно остро жителями Франции с африканскими и арабскими корнями. На них убийство Наэля оказало примерно тот же эффект, что смерть Джорджа Флойда на афроамериканцев в 2020 году, пробудив копившийся годами гнев из-за произвола полицейских и практики расового профилирования — более жесткого обращения с подозреваемыми определенной расы или национальности в силу предубеждений и стереотипов. На похороны Наэля, которые прошли 1 июля, пришли сотни людей.
При этом приверженцев правых взглядов слова президента возмутили: в них они увидели предательство полицейских и нарушение принципа презумпции невиновности. Они убеждены, что застреливший Наэля полицейский лишь выполнял свой долг, и организовали сбор средств на помощь его семье: сумма пожертвований уже превысила миллион евро — существенно больше, чем €189 000, которые к 3 июня удалось собрать в пользу семьи погибшего подростка.
В итоге Макрон оказался меж двух огней, пишет Би-би-си. «Левые обвиняют его в пренебрежении к бедным и маргинализированным слоям населения. Правые требуют, чтобы он жестче пресекал насилие и ввел режим чрезвычайной ситуации по всей стране», — отмечает издание.
Пламя протеста
Вечером 27 июня на улицы парижских пригородов вышли первые протестующие, и уже скоро демонстрации переросли в столкновения с полицией и беспорядки, продолжавшиеся целую неделю. Волнения перекинулись и на другие крупные французские города и их пригороды — Бордо, Дижон, Гренобль, Лилль, Лион, Марсель, Нант, Страсбург и Тулузу. Демонстранты сожгли более 2000 автомобилей и сотни зданий, включая школы, библиотеки и полицейские участки. Пытаясь потушить пожар на подземной парковке, погиб парижский пожарный.
В ночь с 1 на 2 июля протестующие в Л’Ай-ле-Роз, коммуне всего в нескольких километрах от Парижа, протаранили ворота дома местного мэра и подожгли автомобиль, так что огонь перекинулся на здание. Самого чиновника дома не было, но внутри спали его жена и двое маленьких детей. Когда они попытались бежать, неизвестные стали забрасывать их петардами и фейерверками. Один из детей и супруга чиновника были ранены, женщине понадобилась операция и предстоит трехмесячная реабилитация. В другом французском городе, Ла-Риш, демонстранты тоже ворвались в дом местного мэра и пытались поджечь его машину.
Примечательно, что в беспорядках в основном участвует молодежь: средний возраст задержанных — 17 лет, встречаются среди них и подростки 12-13 лет. Руководство страны обвинило в этом социальные сети, видеоигры и даже родителей детей, которые участвуют в бесчинствах. Макрон прямо обращался к mamans et papas (мамам и папам) протестующих с просьбой держать своих детей дома и подальше от интернета. Кроме того, французские власти потребовали от популярных среди подростков соцсетей TikTok и Snapchat удалить контент с призывами к насилию и передать данные об авторах провокационных роликов.
Впрочем, как отмечает обозреватель The Guardian Анжелика Крисафис, первопричина протестов лежит гораздо глубже — в сохраняющемся уже десятилетия социальном неравенстве и «ловушке бедности», которая не позволяет жителям взбунтовавшихся районов выбраться из преследующей их поколениями нищеты. Не последнюю роль, считает она, играет неравенство французской системы образования, которая лишь усиливает в подростках чувство сегрегации и брошенности на произвол судьбы. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), ребенок, родившийся и получивший образование в неблагополучном районе Франции, имеет меньше шансов вырваться из своей социально-экономической среды, чем в большинстве других развитых стран.
На подавление беспорядков в трех крупнейших городах — Париже, Лионе и Марселе — были направлены 45 000 полицейских, включая бойцов элитных подразделений с вертолетами и бронированными автомобилями. За шесть ночей было задержано свыше 3000 протестующих.
Родные Наэля были шокированы насилием и призвали демонстрантов успокоиться. «Я обращаюсь к тем, кто устраивает беспорядки: не бейте витрины, не нападайте на школы и автобусы. Остановитесь. Этими автобусами пользуются ваши мамы», — попросила бабушка подростка, Надиа. Тетя Наэля, Хатифа, также призвала протестующих к благоразумию, но выразила надежду, что смерть ее племянника подтолкнет власти к переменам и позволит предотвратить подобные трагедии в будущем. «В конце концов, взрослый застрелил ребенка», — подчеркнула женщина.
В воскресенье, 3 июля, на следующий день после похорон Наэля и обращений его родных, протесты немного поутихли. Тогда полицейские задержали 157 демонстрантов, а в ночь на вторник, 4 июля, и вовсе 72 — существенно меньше по сравнению с пятницей, когда было задержано около 1300 человек. Тем не менее французские власти не расслабляются. Макрон досрочно покинул саммит глав ЕС, отложил государственный визит в Германию (первый за 23 года) и каждый день проводит совещания с правительством, членами парламента и мэрами французских городов.
Как отмечает Reuters, беспорядки нанесли серьезный удар по международному имиджу Франции, которая всего через год должна принять летние Олимпийские игры. От погромов уже пострадал один из будущих олимпийских объектов — строящийся в Париже плавательный комплекс для соревнований в водных видах спорта.
Протесты ставят под угрозу и другое ключевое спортивное событие во Франции — велогонку «Тур де Франс», парой дней ранее стартовавшую в Бильбао. В понедельник участники соревнования пересекли французскую границу и через три недели должны проезжать Елисейские поля, которые нередко становятся эпицентром массовых протестов и погромов во Франции, поэтому организаторы и участники с тревогой следят за развитием ситуации в стране.
Бомба замедленного действия
Алексей Чихачев, старший преподаватель кафедры европейских исследований Факультета международных отношений СПбГУ и эксперт Российского совета по международным делам (РСМД), в беседе с Forbes призвал не переоценивать масштаб и значение беспорядков во Франции. По его словам, подобные акции протеста случаются в этой стране довольно часто, при этом участники нынешних беспорядков не выдвигают никаких политических требований к властям.
«Во многом для Макрона это сложный момент, поскольку он не до конца определился, как ему реагировать на подобные аполитичные протесты. Но, с другой стороны, ему в чем-то легче, потому что к протестам пока не присоединяются профсоюзы и политические партии. Пока что президент имеет дело не столько с какой-то сплоченной политической силой, сколько со стихийным бунтом», — считает Чихачев.
На аполитичность протестов указывает и обозреватель Politico Джон Личфилд. По его словам, в беспорядках нет религиозной, равно как и, по большому счету, расовой подоплеки — подавляющее большинство жителей многонациональных районов не принимает участие в протестах. Миллионы простых граждан с африканскими и арабскими корнями, скорее, сами становятся жертвами бесчинств: подростки громят их районы, разбивают витрины их магазинов и поджигают их машины. «Это остается в основном восстанием без целей: крик ярости, анархическое неприятие даже местных форм правления; акт войны банд в больших масштабах; соревнование в перформативном разрушении между недовольными молодыми людьми в пригородах и городах по всей Франции», — пишет журналист.
Основатель компании Go4Spin Михаил Хрущ, живущий в южном районе Парижа Монруж, говорит, что на его повседневную жизнь протесты не оказали существенного влияния. По его словам, с последствиями погромов он сталкивался лишь пару раз по пути в офис — в виде сожженных мусорок и велосипедов в 13-м округе Парижа. «К счастью, у меня машина припаркована в подземном паркинге моего дома. Если бы машина стояла на улице, то, вероятно, я бы немного переживал и перепарковал бы к кому-нибудь из друзей с гаражом или паркингом», — рассказал Хрущ в беседе с Forbes.
Кроме того, предпринимателю пришлось немного поменять распорядок дня: раньше он в 4:00 добирался до спортивного зала на автобусе, а оттуда уже бежал до дома 7 км. Однако из-за протестов по Парижу в столь раннее время перестали ходить автобусы и трамваи, поэтому бегать приходится по пути в спортзал, а назад возвращаться на метро.
Россиянка Наталья, живущая в коммуне Обервилье к северу от Парижа, также рассказала Forbes, что к 3 июля волнения поутихли: если в ночь с субботы на воскресенье они слышали шум из соседнего района, где протестующие бросались петардами и поджигали автомобили, то ночь на понедельник прошла спокойно. «А так нашей жизни это никак не коснулось, как и тех, кто живет ближе к центру от пригородов», — поделилась девушка.
По словам россиянки, многие французы сравнивают происходящее с протестами 2005 года, также разгоревшимися на почве полицейского произвола и продлившимися три недели. Тогда демонстранты вышли на улицу после гибели двух подростков африканского происхождения от удара током в трансформаторной будке, где они прятались от преследовавших их полицейских. Беспорядки в тот раз вынудили власти ввести в стране режим ЧС.
После протестов 2005 года власти не предприняли никаких радикальных шагов, а вместо этого сосредоточились на развитии инфраструктуры и транспортной сети в бедных района. Как пишет Анжелика Крисафис в The Guardian, подобные проекты лишь «замазали трещины, но не побороли сегрегацию, социальное неравенство, расизм и бедность, с которыми жители этих районов по-прежнему сталкиваются ежедневно». В огне нынешних протестов сгорели построенные в те годы автобусные остановки и библиотеки, и поджигало их поколение, рожденное уже после беспорядков 2005 года.
Поэтому не имеет значения объявят ли в этот раз французские власти ЧС или нет — важнее то, предпримут ли они какие-то существенные меры для решения проблемы, считает Алексей Чихачев. Однако куда вероятнее, что французское правительство вновь постарается «спустить на тормозах» нынешнюю ситуацию и дождаться естественного угасания протестов, после чего, возможно, предложат отдельные решения по развитию пригородов мегаполисов и увеличат финансирование силовиков в благодарность за подавление протестов. «Скорее всего, радикально ничего меняться не будет, а значит, во французском обществе останется эта бомба замедленного действия — и через какое-то время это все опять взорвется», — резюмировал эксперт.