Почему богатым странам следует проявить интерес к международной финансовой кооперации
Книга профессора Парижской школы экономики Тома Пикетти «Капитал в XXI веке» вышла на французском языке в 2013 году и быстро стала мировым бестселлером. В ней Пикетти, вооружившись научными исследованиями, цифрами и графиками, показывает, как современный капитализм порождает и воспроизводит неравенство. Для борьбы с этой проблемой Пикетти призывает вводить прогрессивную шкалу налогов. Предсказуемо, с его идеями согласны не все, однако популярной эта толстая книга про экономику быть не перестает.
По словам Пикетти, на встречах с читателями ему регулярно намекали, что его книга очень интересная, но не все способны осилить такой серьезный труд. В результате, пишет он в предисловии к новой книге «Краткая история равенства», он решил написать книгу покороче. Помимо того, что он изложил в ней более сжато основные тезисы из своих предыдущих, не таких коротких книг, Пикетти дополнил ее примерами времен пандемии и других событий недавнего прошлого.
На русском языке книга выходит в мае в импринте «Лед» издательства «АСТ». Forbes публикует отрывок.
Спасут ли нас деньги?
«После кризиса 2008 года и пандемии Covid-19 в 2020–2021 годах центральные банки и денежная эмиссия приобрели решающее значение. Если говорить конкретно, то совокупный баланс центральных банков ведущих стран, то есть размещенные ими на рынке долговые бумаги и принадлежащие им самим обязательства, за 10 с лишним лет достиг исторического после Второй мировой войны максимума. В теории нам ничто не мешает и далее продолжать в том же духе. Сегодня в мире нет ни одной валюты, обеспеченной золотом или материальными ценностями: речь в первую очередь идет лишь о цифровой подписи на компьютере, которую центральные банки могут воспроизводить в неограниченных количествах. Более того, уже в самой ближайшей перспективе эти ключевые финансовые институты планируют ввести свои цифровые валюты. Здесь мы говорим о создании системы, в рамках которой каждый житель страны будет иметь непосредственно в центральном банке свой счет, позволяющий зачислять кредиты физическим лицам прямо на него, а не только на принадлежащие ему счета в частных банках и других финансовых организациях, как сегодня.
Стремительное наращивание денежной эмиссии с 2008 года в который раз демонстрирует, сколь динамичны экономические институты. Идя в ногу с кризисами и метаморфозами властных отношений, они постоянно обретают новый смысл, действуя в рамках хрупких, временных компромиссов. В то же время эти новые финансовые институты породили неразбериху, в которую нам обязательно надо внести ясность. Если в двух словах, то деньги представляют собой необходимый инструмент экономической, социальной и экологической политики, при том, однако, условии, что их не возводят в ранг божества, а лишь отводят им надлежащее место в рамках последовательной, логичной модели, опирающейся на социальное государство, прогрессивный налог, парламентские дебаты и демократический контроль.
Для начала напомним, что единственным подлинным ограничением монетарной политики является инфляция. И пока нет значимого роста потребительских цен, нет и аргументов против наращивания денежной эмиссии, если это позволяет финансировать полезные политические проекты, такие как борьба с безработицей, гарантия рабочих мест, модернизация жилых домов с целью их утепления или же государственные инвестиции в здравоохранение, образование и возобновляемые источники энергии.
Вместе с тем, если инфляция в течение долгого времени все больше набирает обороты, это значит, что лимит денежной эмиссии исчерпан и для мобилизации ресурсов пришло время воспользоваться другими инструментами (в первую очередь фискальными). Кроме того, следует отметить тот факт, что в случае быстрого краха экономики вследствие финансового кризиса, пандемии, климатического или другого природного катаклизма центральные банки остаются единственным государственным институтом, способным действовать достаточно быстро с тем, чтобы предотвратить волну банкротств и не допустить взрывного нарастания бедности. Эта роль «аварийного» заемщика, от которой во имя ортодоксального финансового подхода сознательно отказались во время кризиса 1929 года, подведшего человечество к самому краю пропасти, на сегодняшний день является предметом широкого консенсуса, указывающего на то, что из прошлого все же можно извлекать уроки. Проблема лишь в том, что финансовая политика 2008-го и 2020 года реализовывалась в рамках пусть и относительно, но консервативных моделей. Если в двух словах, то очень многое делалось для спасения банков и банкиров, но когда речь заходила о спасении планеты, сокращении неравенства, аннулировании значительного госдолга, накопленного по причине самых разных кризисов, планов спасения и проектов перезапуска частного сектора, всех вдруг охватывала нерешительность.
Что касается госдолга, то равновесие, наблюдавшееся в начале 2020-х годов, можно назвать весьма хрупким. Центральные банки выкупили немалую долю государственных ценных бумаг по практически нулевой ставке. Если, а точнее, когда эта ставка поднимется, выплата процентов для обычных налогоплательщиков станет непосильным бременем, и тогда придется принимать альтернативные решения типа прогрессивного налога на личные состояния, действовавшего после Второй мировой войны. Кроме того, нынешняя монетарная политика порождает множество других проблем. Для мелких вкладчиков нулевая или отрицательная ставка — далеко не лучшая новость. Но вот те, у кого есть возможность занимать под низкий процент, а потом вкладывать средства в прибыльные проекты, могут получить высочайшую доходность.
В целом денежная эмиссия и покупка ценных бумаг значительно поспособствовали росту цен на недвижимость и биржевых котировок, равно как и обогащению самых состоятельных. Следует добавить, что нулевые процентные ставки в значительной мере являются новой привилегией богатых стран. Инвесторы со всего мира готовы довольствоваться совсем небольшим доходом, лишь бы вложить свой капитал в надежную валюту или долговые обязательства ведущих западных государств (когда их в этом частично не ограничивают новые правила банковского регулирования), но при этом настаивают на повышенном проценте, когда речь заходит о займах странам Глобального Юга. Вместо того, чтобы восторгаться чудом нулевой процентной ставки, богатым странам следовало бы проявить интерес к международной финансовой кооперации, чтобы в кризисные времена любая страна могла взять в долг по низкой ставке.
В общем, введение нового финансового инструмента, общепризнанного в этом качестве, является могущественным фактором проведения перемен: после такого шага очень трудно объяснить, что кроме возврата к финансово-экономической ортодоксальности других вариантов попросту нет. Конечно, при условии, что в отношении данного инструмента будет действовать демократический контроль. На сегодняшний день зреет общее мнение о том, что центральным банкам следует не только ввести в свою повестку дня вопросы экологии, но даже возглавить движение, направленное на длительное равноправное развитие. Сама по себе это отличная новость, с той лишь оговоркой, что для реализации подобной новой миссии требуется широчайшее демократическое обсуждение как на парламентских, так и на общественных площадках, на основе глубокого исследования, учитывающего все противоречия и позволяющего оценить влияние различных вариантов монетарной политики на всю гамму социальных и экологических индикаторов. Но ведь нынешняя модель центральных банков от этого бесконечно далека: как только правительства назначают, а парламенты утверждают их руководителей, те собираются за закрытыми дверями и решают, как лучше всего распорядиться огромными государственными ресурсами.
В числе других политических решений, которые обязательно надо принять, расчет по некоторым долговым обязательствам необходимо отложить на более отдаленную перспективу. К примеру, выплату долга ЕЦБ можно было бы отложить на сорок-пятьдесят лет без процентов или же привязать ее к реализации целей в сфере экологии и климата. Что касается госдолга или потенциальных сумм, зачисляемых на счета физических лиц, их можно было бы включить в баланс в виде вечного, беспроцентного кредита, что на практике равносильно их аннулированию. Так или иначе, но эти решения лучше принимать пока ставка находится на нулевом уровне, ведь когда они станут хаотично повышаться, межгосударственные конфликты не заставят себя долго ждать.
Чтобы центральные банки стали подлинным демократическим инструментом на службе равенства, мы несомненно должны с успехом провести великое множество сражений».
За суверенитет на принципах универсализма
«Движение к равенству представляет собой не ясно прочерченный путь, а процесс, конечный результат которого до конца не понятен. С конца XVIII века равенство пробивает себе дорогу, расшатывая установленные действующими режимами правила. То же самое нам предстоит и в будущем. Полагаться при осуществлении решительных перемен на гипотетический нерушимый принцип единства всех заинтересованных стран или социальных групп было бы большой иллюзией. Каждое политическое сообщество должно вырабатывать собственные условия для диалога с остальным миром, не дожидаясь полного единения своих партнеров. Как всегда в истории человечества, каждое государство при необходимости должно отказаться от данных предшественниками обязательств, особенно если они угрожают социальной гармонии и сохранению планеты. Но эту форму суверенитета очень важно определять на основе целей, базирующихся на принципах интернационализма и универсализма, то есть четко формулируя критерии социальной, фискальной и экологической справедливости, которые можно одинаково применить ко всем без исключения странам.
Считать, что этот путь размечен жизнерадостными вехами и идти по нему не составит никакого труда, было бы абсурдом: наоборот, на нем практически все придется создавать с нуля. На практике суверенитет, базирующийся на принципах универсализма, очень трудно отличить от националистического суверенитета, основанного на отстаивании отдельной цивилизационной идентичности и общих для всех ее представителей интересов. Чтобы четко разделить эти две ипостаси, необходимо следовать ряду строгих принципов. Перед тем как в одностороннем порядке предпринимать возможные шаги, очень важно предложить другим странам модель всеобщего развития, основанную на универсальных ценностях, а также на объективных, поддающихся контролю социальных и экологических индикаторах, в первую очередь позволяющих публично определить, в какой степени различные типы доходов и состояний влияют на государственные расходы и климат. Кроме того, надо в подробностях описать модель наднациональных ассамблей, в идеале призванных заниматься глобальными общественными благами и реализацией общей для всех повестки дня в области фискальной и экологической справедливости. Если подобные предложения на основе социального федерализма на первом этапе не найдут поддержки, односторонние меры должны всегда выступать в роли стимула и носить обратимый характер. Наконец, движение к универсализму и суверенитету имеет смысл только в том случае, если в его основе лежит постоянное стремление к созданию заслуживающих доверия международных коалиций, способных ускорить переход к социалистическому, демократическому федерализму, который и должен оставаться нашей высшей целью.
В первую очередь для достижения такого универсалистского суверенитета требуются активные граждане. Определенный вклад в процесс также могут внести социальные науки, но их одних, разумеется, еще недостаточно. Определить общие задачи и трансформировать властные отношения сможет только мощная мобилизация общества, опирающаяся на коллективные организации и движения. С помощью вопросов, адресуемых друзьям, знакомым, депутатам, предпочтительным средствам массовой информации и представителям профсоюзов, с помощью подлинных действий и активного участия в коллективных дебатах и общественных движениях каждый из нас может способствовать общему пониманию совокупности социально-экономических явлений и стимулировать перемены. Экономические вопросы слишком важны, чтобы их за нас решали другие. Осознание гражданами этой истины является одним из ключевых этапов в борьбе за равенство».