Следствие не нашло признаков преступления в смерти задержанного ФСБ ученого Колкера
Следователи не усмотрели признаков преступления по факту смерти новосибирского физика Дмитрия Колкера, который скончался на третий день после ареста, сообщил его адвокат. Теперь сотрудники ФСБ, задержавшие ученого, проведут проверку нарушения закона в действиях своих же сотрудников, уточнил он. В конце июня Колкера, у которого была четвертая стадия рака, задержали и арестовали по обвинению в госизмене, он умер в СИЗО
Главное военно-следственное управление СК не усмотрело признаков преступления в смерти ученого Дмитрия Колкера, ранее задержанного по делу о госизмене. Об этом сообщил правозащитник Павел Чиков в Telegram-канале со ссылкой на адвоката ученого Александра Федулова. Сам Федулов подтвердил информацию ТАСС. Следствие начало проверку на этой неделе.
«СК не усмотрел в смерти ученого Дмитрия Колкера признаков преступления и переслал мое заявление в ФСБ. Теперь сотрудники ФСБ проведут проверку нарушения закона в действиях своих же сотрудников», — сказал адвокат, не уточнив других деталей.
Колкер работал научным сотрудником в Институте лазерной физики Сибирского отделения Российской академии наук — там он возглавлял лабораторию квантовых оптических технологий физического факультета Новосибирского государственного университета и занимался разработкой новых источников излучения для медицинских, экологических и специальных задач.
Советский суд Новосибирска арестовал 54-летнего Колкера в больнице 30 июня. Ученый страдал четвертой стадией рака поджелудочной железы. На третий день ареста, 2 июля, Колкер умер. На этой неделе прошло в Новосибирске прощание с ним.
Ученый проходил по делу о государственной измене (статья 275 Уголовного кодекса). Материалы дела засекречены. Родные ученого считают, что дело связано с лекциями, которые Колкер читал в Китае в рамках сотрудничества Сибирского отделения РАН с китайскими учеными. Сын ученого Максим Колкер на своей странице в VK писал, что во время чтения лекций рядом с его отцом всегда находился сотрудник ФСБ, разговоры и выступления на английском языке были запрещены. «Любой, даже постерный доклад заверяется в специальных местах для подтверждения отсутствия гостайны», — подчеркивал он.