Партнеры по санкциям: чего хочет Москва от нового президента Ирана
Неоправдавшиеся ожидания
Растущая международная напряженность заставляет многие страны формировать новые и укреплять старые альянсы. Изначально казалось, что визит президента Ирана Эбрахима Раиси в Москву закончится подписанием важных документов, обеспечивающих прорыв в отношениях. Среди прочего на рассмотрение российским властям должен был быть представлен 20-летний план всестороннего сотрудничества.
Положительные ожидания поддерживались целым рядом факторов. Поездка в Москву была первым зарубежным визитом Раиси в должности президента, что явно обозначило внешнеполитические приоритеты Тегерана. Во-вторых, российская сторона якобы еще и ускорила визит, настояв на переносе его с февраля на январь 2022 года.
Иранского президента сопровождала представительная делегация, включавшая министра нефти Джавада Оуджи и министра экономики Эхсана Хандоузи. Живущий под санкциями Иран сейчас нуждается в любой поддержке, но экономическое сотрудничество пока самое слабое место в двусторонних отношениях. В политике Тегеран и Москва научились фокусироваться на тех вопросах, где у них есть общие интересы, а любые разногласия считать тактическими. Это позволяло сотрудничать в Сирии или сближать подходы к ситуации в Афганистане. Поэтому обсуждение политических вопросов в ходе встречи двух президентов прошло довольно спокойно. Исключение, возможно, составила дискуссия о переговорах в Вене, касающихся судьбы ядерной сделки Ирана и Запада: Кремль постарался довести до Тегерана предложение о подписании временной сделки, дающей сторонам международных переговоров дополнительное время, чтобы выйти на подписание полноценного соглашения, но получил отказ.
Вместе с тем руководство Ирана обеспокоено, что ситуативное взаимодействие по отдельным политическим вопросам окажется неустойчивым без экономического базиса, который пока никак не формируется. Вопреки идущим уже несколько лет разговорам о доведении взаимного товарооборота до $10 млрд в год, его реальный уровень так и не достиг рекорда 2011 года в $3,8 млрд. К моменту визита Раиси единственными крупными российско-иранскими проектами оставались АЭС Бушер и ТЭС Сирик. Исправить ситуацию должны были нынешние переговоры, но конкретных решений достичь не удалось.
Кремль явно не хочет повторять ошибки прошлого и подписывать ни к чему не обязывающие документы. Привезенные же в Москву инициативы (те, что стали известны прессе) сильно отдают нафталином. С идеями расчетов нефтью за российские инвестиции в Иран, организацией экспорта российского газа через Иран, наращиванием военно-технического сотрудничества, использованием национальных валют в торговых расчетах, а также планами развития международного транспортного коридора «Север — Юг» представители Тегерана обращаются к Москве с конца 2000-х годов. Не является новой и предварительная договоренность о предоставлении Ирану российской кредитной линии в $5 млрд. Ни одна из указанных инициатив до сих пор не сработала: где-то помешали санкции, где-то — отсутствие у сторон денег и куцый список того, что их экономики могут друг другу предложить, а где-то и взаимное предвзятое отношение, омраченное опытом прошлого.
В таких условиях просто обновлять даты на дорожных картах середины 2010-х годов Москва не хотела. Тем более что Иран при необходимости готов вести весьма конкретный разговор: в 2021 году он подписал договор о сотрудничестве с Китаем на 25 лет, где ряд принципов взаимного сотрудничества был определен весьма точно. Россия, в свою очередь, хотела бы получить документ не хуже.
Любит — не любит
Москве также нужно понять, чего ждать от Раиси и его команды, представляющих правые силы иранского политического истеблишмента и сильно отличающихся от тех прагматиков, с которыми Москва имела дело при прошлом президенте страны. Хасан Роухани был частым гостем в России, что не мешало ему смотреть в сторону Запада. Более того, несмотря на приход к власти консервативных сил, иранская политическая элита и экспертное сообщество остались критично настроены к Москве и возлагают большие надежды на переговоры с западными странами. Стремление нового президента наладить отношения с Россией вызывает у иранцев определенные опасения. Например, бывший посол Ирана в Москве Мехди Санаи отметил, что несмотря на то, что поворот на Восток (то есть укрепление связей с Россией и Китаем) является вполне обоснованным, он не должен происходить в условиях ослабления связей с другими странами, так как в конченом счете это не пойдет на пользу и восточному направлению иранской дипломатии, если Иран хочет проводить эффективную внешнюю политику на Востоке она должна подразумевать сбалансированность и готовность улучшать отношения с разными странами. Условно реформаторская пресса и иранская блогосфера активно отслеживали ход визита Раиси, стараясь отыскать любые оплошности в протоколе приема, чтобы доказать факт высокомерного отношения Москвы к Тегерану. Их не устраивало, что Путин не встречал Раиси в аэропорту, в ходе переговоров якобы жевал жвачку, а на столах не были выставлены флаги двух стран.
Стоит признать, что и российская общественная среда не всегда реагировала на визит адекватно: далеко не всех устроил совершенный в Кремле намаз. При этом, конечно, игнорировался один момент: с начала пандемии российский президент принимает глав государств очень выборочно и только при большой необходимости. В таких условиях Москве, опять же, трудно проявлять торопливость в подписании каких-либо соглашений — требуется понять, насколько серьезен настрой Раиси и не изменится ли он под давлением внешних или внутриполитических факторов.
И все же визит Раиси не был бесполезным — Москва и Тегеран начали разговор о новом этапе отношений. Шансов достичь успеха не много, особенно с учетом того, что прежние ограничители никуда не делись. Однако фоновые условия для налаживания взаимосвязей сейчас несколько благоприятнее, чем раньше.
Во-первых, российско-американское противостояние вошло в такую фазу, что на улучшение рассчитывать не приходится, а значит, и сдерживать себя в сотрудничестве с Тегераном, чтобы не навредить отношениям с Западом, Кремлю уже не нужно. Как итог, Москва поддержала вступление Ирана в ШОС и стала активнее препятствовать попыткам США давить на Тегеран по ядерному вопросу, в том числе через Совет безопасности ООН.
Во-вторых, в Тегеране растет понимание, что сотрудничество с Москвой и Пекином как с ключевыми партнерами — это неизбежные долгосрочные реалии, в которых придется жить. Даже если санкции будут частично сняты в ближайшее время, притока западных инвесторов ждать не стоит. Для них Иран надолго останется токсичным, чего нельзя сказать о китайском и российском бизнесе.
Ну и, наконец, фактор Пекина. Усиление значимости связей с Китаем для обоих игроков позволяет реализовывать многосторонние форматы сотрудничества, которые делают ряд экономических проектов более реализуемым, чем раньше. Визит же Раиси в Москву достиг главной цели — дал понять, что, несмотря на то что и Россия, и Иран в других условиях предпочли бы иных партнеров, здесь и сейчас им придется работать друг с другом.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов