Меджлис крымско-татарского народа не считает законным референдум 16 марта о вхождении Крыма в состав России и призывает к его бойкоту. Глава администрации Бахчисарайского района, влиятельный лидер крымских татар Ильми Умеров поговорил с обозревателем Forbes о ситуации в регионе, о вариантах развития конфликта и методах, которыми действуют «его люди».
— Как вы относитесь к позиции меджлиса о бойкоте референдума?
— Референдум незаконный. Участие в нем означает его признание. Если посмотреть вопросы, которые в нем будут задаваться [1. Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации? 2) Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?] , то первая и вторая формулировки практически ничем не различаются. И та и другая не предполагает Крым в составе Украины. Там нет альтернативы, это не разные мнение, это обман. Конституция 1992 года предполагает самостоятельную республику Крым со своим президентом и своими законами, фактически не подчиняющуюся Киеву. С тех пор Конституция менялась несколько раз.
— Но вы ведь можете прийти и на оба вопроса ответить «нет».
— Отвечать «нет, нет» или «да, да» — значит признать референдум.
— Но ведь Крым может провести референдум, просто не учитывая ваш демарш, ведь крымских татар в республике — меньшинство.
— Есть такие понятия, как честь и мораль. К сожалению, их все меньше и меньше остается у тех, кто сейчас у власти. Вооруженная хунта захватывает Крым.
— Последние дни крымские татары ведут себя на полуострове спокойно. У ворот воинских частей по всему Крыму противостоят друг другу украинские военные и неизвестные люди в новом камуфляже и с оружием в руках, поддерживаемые добровольцами. А татары, громко выступившие один раз, на митинге 26 февраля, молчат. Все говорят: раз татары замолчали, значит, диаспора обо всем договорилась.
— Мы не диаспора, мы коренные жители на своей родине. Диаспора — это те татары, которые живут в Турции или Германии. Но да, мы составляем меньшинство. Все эти годы мы боремся за свои права, но сейчас на нас дополнительная ответственность — мы боремся еще и за всю Украину. Здесь, в Крыму, большинство сил — пророссийские. Им по барабану демократия, свобода. У них один лозунг только — «Крым с Россией».
Если мы сейчас, откровенно буду говорить, начнем выходить небольшими группами и перед военными становиться, то не столько опасны военные, сколько опасны столкновения на бытовом уровне со сторонниками других идей. Поэтому мы своих людей сдерживаем. Если они схлестнутся, Россия будет поддерживать своих сторонников. А их большинство. Наша земля может уплыть вместе с Украиной. Мы бы этого очень не хотели, мы за неделимость, и чувство самосохранения нас удерживает. Надеемся, украинское правительство будет принимать меры. На военное вторжение надо как-то отвечать. Нельзя же ждать, когда тебя захватят. Хорошо еще, что не было ни единого выстрела. Но если начнется полномасштабная война, татары останутся главной пострадавшей стороной.
— Так вы и с Украиной тоже мало чего добились в смысле расширения прав.
— У нас как в том анекдоте. Бежит собака через границу Украины с Россией в сторону России. Украинские пограничники спрашивают: «Почему бежишь?» — «Да голодно у вас». Через неделю бежит обратно. Спрашивают: «Почему решила вернуться?» — «Голодно и там. Но у вас хоть лаять можно».
Здесь поговорить можно. Здесь есть площадки для переговоров, нет ощущения безнадежности.
— Среди крымских татар есть горячие головы, которые норовят уже сейчас влезть в драку?
— Мы постоянно только этим и занимаемся, что их успокаиваем. 26 февраля пар спустили. Собрали людей в одном месте, не стали оставлять их на ночь, не пустили их в здание Верховного совета Крыма. Показали, что мы есть, и разошлись. Не успели разойтись, как правительство захватили уже другие силы.
— Не ваши ли действия спровоцировали такое развитие ситуации?
— В тот день, когда мы собрались, должно было пройти заседание Верховной рады, собиравшейся решить вопрос о статусе Крыма. Нам удалось сорвать то заседание.
— Но позже рада все равно собралась, и ее решение известно. Будете снова заявлять о себе?
— Очень опасно, кровопролитие может произойти. Думаю, мы найдем вариант, как спустить пар. А то энергия накапливается и может бесконтрольно выйти. Я буду на меджлисе поднимать вопрос о митинге. Обычно мы собираем 10 000-15 000 человек, даем им информацию и распускаем. Идти на прямые конфликты, на драки мы не будем.
— Вы с нынешним главой Крыма Аксеновым встречались, разговаривали?
— После его избрания — нет. До этого часто встречались по разным вопросам. На руководство Меджлиса выходят с какими-то предложениями, они понимают, что без участия крымских татар в правительстве не смогут решить поставленные задачи. Понимают, что без крымских татар не получат признания в России.
— Вы говорите, что не хотите крови? Но что делать с тем, что сейчас происходит? Украинским войскам сдаться и покинуть части? А Украине отказаться от Крыма?
— С одной стороны, не хотим, а с другой стороны, я, как нормальный человек, понимаю, что противостояния без крови не бывает.
— И татары к этому готовы?
— Еще как готовы. Еле удерживаем. Есть такое понятие — точка невозврата. Просто мы еще до нее не дошли.
— То есть вы готовы быть партизанами? Или будете сидеть дома, пока украинская армия, предположим, будет воевать с российской?
— Конечно, это лучший вариант: сесть дома и ждать, пока армия решит свои вопросы. Когда заканчиваются дипломатические возможности, вступает армия. Когда заканчиваются возможности у армии, вступает народ. Партизанской войны я не хочу. Это может быть одним из этапов, одним из последних этапов. Но если придется на это пойти, мы пойдем.
— Вам удалось усидеть в кресле главы администрации и при Викторе Ющенко, и при Викторе Януковиче. С тех пор на Украине сменился весь состав руководителей, как региональных, так и районных. Как вам это удалось?
— Когда Ющенко баллотировался в президенты, я был одним из его доверенных лиц. Ющенко стал президентом — я сам попросился на должность главы района вместо поста вице-спикера рады, который занимал. С такой должности в Крыму редко кто бы ушел. Но Бахчисарай для крымских татар — символ. Исторический центр и столица Крымского ханства. Очень много исторических памятников, связанных с крымскими татарами, находятся именно здесь, для любого из нас столица осталась в Бахчисарае. В том числе для меня.
Мои отношения с Ющенко быстро испортились, он не стал полноценным президентом, не смог удержать достигнутое. Когда Янукович стал президентом в 2010 году, он уволил всех глав администраций, в том числе меня. Но председатель районного совета сказал, что сложит полномочия, так как делит ответственность вместе со мной. А затем из 18 сельских глав района 16 написали заявления о сложении полномочий. 21 день после моего увольнения несколько кандидатур, согласованных в Киеве, не утверждались президентом. В конце концов вернулись ко мне. Единственный на Украине глава района, с которым Янукович провел личное собеседование, — это я.
— То есть вы вновь обрели пост с помощью тщательно продуманного политического демарша? Вам ведь однажды уже приходилось с боем брать должность в Бахчисарайской администрации.
— Да, между вице-премьерством и вице-спикерством я был заместителем председателя районной администрации — с января 2000-го по апрель 2002 года. 10 декабря 1999 года провели в Бахчисарае митинг, на который собралось 3000 человек, они ворвались в здание районной администрации и захватили его. Мы сделали «систему ниппель»: людей выпустили и не пустили обратно, пока не договорились с правительством. Мы к тому времени потеряли все должности в Крыму. И только в Бахчисарае под давлением народа в итоге согласились меня назначить заместителем, под меня придумав должность. Я был пятым заместителем.
— В Бахчисарайском районе крымские татары составляют только 22%. Поддерживают ли вашу политику остальные жители района?
— Даже сейчас, хотя среди местных жителей есть ярые сторонники Аксенова, я один из немногих, кто в открытую сказал, что не признает его власть. Он не может меня снять с должности. Меня может снять только президент Украины. Накануне я провел аппаратное совещание и после этого сделал маленькое объявление: не признаю легитимным премьер-министра Аксенова, вторжение российских войск осуждаю. Но район должен жить каждый день, и министры, которых Аксенов успел назначать, приступили к работе. Я вынужден с ними сотрудничать и буду ходить на совещания. Если из-за меня будет снижаться или прекращаться перечисление средств, я буду себя неловко чувствовать.