В воскресенье в Казахстане состоялись внеочередные выборы в парламент. Обстоятельства их проведения и итоги подозрительно напоминают ситуацию в России. Хотя есть интересные отличия.
Население и власти Казахстана, ближайшего союзника России в СНГ, партнера по Таможенному союзу, ОДКБ, ШОС, страны с одним из самых высоких в СНГ уровнем благосостояния, внимательно следят за изменениями, происходящими в политической жизни России. Насколько казахское общество готово использовать российский опыт диалога с властями, можно было увидеть по итогам внеочередной парламентской кампании в Казахстане, которая прошла спустя всего месяц с небольшим после российских выборов.
По внешним параметрам казахстанская партийная система находится на схожем этапе развития с российской. Есть одна доминирующая пропрезидентская партия «Нур Отан», которая на прошлых выборах взяла все портфели Мажилиса. Правда, после этого были внесены поправки в избирательное законодательство, призванные не допустить монополии одной партии в парламенте. Теперь, если только одна из партий преодолеет 7-процентный барьер, то политическая сила, занявшая второе место, автоматически получает два депутатских портфеля. Тем не менее «Нур Отан» осталась ведущей партией и на этот раз, набрав почти 81% голосов. Но по сравнению с выборами 2007 года уровень доверия пропрезидентской партии снизился с 88% до 81% голосов, хотя не настолько сильно, как у «Единой России»: 64 и 49% соответственно (если, конечно, верить официальным результатам).
Как и в России, в Казахстане в правовом поле присутствует 7 партий, допущенных до участия в выборах. Но есть любопытные отличия. Официальной Астане удалось воплотить в жизнь аналог российского «Правого дела» — праволиберальную партию «Ак Жол», ориентированную на средний класс и бизнес. Незадолго до выборов ее возглавил близкий соратник среднего зятя президента Тимура Кулибаева, известный бизнесмен Азат Перуашев. И это дало свой результат, по предварительным итогам выборов, «Ак Жол» набрала 7,46% голосов.
Еще одной партией, которой удалось пробиться в парламент, стала Коммунистическая народная партия Казахстана (КНПК) — 7,2% по предварительным подсчетам.
А вот единственная реальная оппозиционная сила, Общенациональная социально-демократическая партия, не имеет аналогов в российской партийной системе. Попасть в Мажилис ей не удалось, она набрала чуть более 1,5% голосов. При этом в Казахстане, как и в России, есть ряд оппозиционных движений, которые так и не получили возможность участвовать в избирательной кампании. Таким образом, в новом составе Мажилиса ведущей партией остается «Нур Отан», небольшие фракции сформируют «Ак Жол» и КНПК. Парламент остается под полным контролем властей, так как все попавшие туда партии в той или иной степени ориентируются на президента Нурсултана Назарбаева и его администрацию.
Серьезных акций протеста в связи с тем, что в парламенте произошли лишь декоративные изменения, в ближайшее время в республике не намечается, кроме призывов проигравшей ОСДП отменить результаты и устроить митинг в Алматы. Если в казахстанском обществе и есть вопросы к властям, то оно пока не готово их открыто высказывать и выходить на улицу с требованиями. Но, как показал опыт событий в Жанаозене, протестный потенциал в обществе есть и властям необходимо это учитывать. Судя по явке в крупных городах, наиболее прогрессивные и образованные жители двух столиц, Астаны и Алматы, проявили наименьший интерес к выборам. На фоне общереспубликанской явки 72% в Астане голосовать пошли 40% населения, а в Алматы и вовсе 29%. Это тоже является своеобразным протестом.
Таким образом, парламентские системы России и Казахстана находятся на схожем, начальном этапе развития, однако готовность к построению гражданского общества у России выше. При этом для Казахстана неразвитость политической системы является очень критичной, так как на повестке дня стоит вопрос преемственности власти. Развитые политические институты, влиятельный парламент могли бы стать серьезным стабилизирующим фактором после ухода с политической арены президента Нурсултана Назарбаев. Но пока он никак не обозначает возможного преемника или сценарии передачи власти.