В понедельник Forbes проводил среди своих читателей опрос: за кого вы голосовали на прошедших в воскресенье выборах. Среди возможных ответов, перечислявших названия допущенных к выборам партий, был и такой: «мне стыдно признаться».
Ответ этот совсем не кокетство. Есть много людей, которые не могли бы проголосовать ни за одну из допущенных к выборам партий на нормальных выборах, в честности которых они не сомневались бы. Это в равной степени касается и персонального состава системных оппозиционных партий, и их политических программ, и их публичных действий и заявлений в последние годы. На честных выборах было бы непросто отдать за них свой голос.
Выборы, впрочем, с самого начала подозревали в нечестности; социологические опросы не дают в этом усомниться. И только по этой причине многие пошли и проголосовали за одну из шести оппозиционных партий. Те, кого устраивает электоральная процедура в России, скорее всего, голосовали за партию власти. Неизвестно, какая часть избирателей КПРФ и «Справедливой России» на этих выборах голосовала не за левые идеи, а за честные выборы, против административного ресурса, фальсификаций и давления властей. Есть все основания полагать, что существенная. Вот только один аргумент: в понедельник митинг на Чистых прудах собрал больше людей, чем любая из этих партий собирала в одном месте за многие годы. И хедлайнером собрания стал человек, фактически определивший ход нынешней избирательной кампании, самый эффективный публичный политик в России Алексей Навальный. Сейчас он отбывает 15-суточный срок.
Как ни странно, происходящее сейчас в России дает системным политикам уникальный шанс наконец-то заняться политикой. Едва ли люди, занимавшие высокие места в списках «Яблока» или «Справедливой России», не понимали, что их политический капитал довольно условен, — это не мандат избирателей, а ханский ярлык на княжение, при любых переменах он обесценится. Скорее всего, большинство из них завидует Навальному, который, не имея никаких системных перспектив при нынешней электоральной процедуре, свой политический капитал последние два года только наращивал.
Совсем недавно на то, чем занимаются политики, не было спроса. Комментируя итоги независимого наблюдения за выборами, социолог Алексей Левинсон говорил вчера, что осознания фальсификаций недостаточно для того, чтобы с ними бороться политическими средствами. Об этом говорит опыт последних лет. Теперь ситуация меняется. Не факт, что изменится, но даже небольшого шанса довольно, чтобы рискнуть. Что им терять, членам «Яблока»? Власть? У них не было бы власти даже в Думе, сформированной по итогам официальных результатов голосования. А приобрести можно многое: например, место в политике, если и когда политика вернется на Охотный ряд и в окрестности.
Кто-то уже почувствовал новые возможности. Депутат Геннадий Гудков, который много лет был гораздо больше похож на функционера, чем на политика, и чья карьера совсем не указывала на задатки гражданского активиста, заработал много очков, отстаивая в воскресенье права наблюдателей на избирательных участках и препятствуя вбросам. Но на митинг в понедельник он не пришел. Как не пришел и Сергей Митрохин, заявивший сегодня, что у его партии в Москве украли 2/3 голосов. Если они не придут и в субботу, они поставят граждан, протестующих против фальсификаций, в глупое положение: трудно защищать права людей, которые сами готовы от них отказаться. И конечно, они упустят свой шанс вернуться в политику.
Если у политики есть достоинства, то вот одно из них: это сугубо индивидуальное предприятие. Особенно в российской ситуации, когда доверие к политическим партиям стремится к нулю. Каждый политик должен решать за себя, будет ли он протестовать против фальсификаций. И даже если его позиция не совпадет с официальной позицией партии, потенциальные выигрыши могут с лихвой окупить недовольство коллег.
Это относится, разумеется, и к членам «Единой России». Пройти в Думу — это задача для человека с амбициями чиновника, а не политика. Отказавшись от кресла депутата, полученного в результате массовых фальсификаций, любой единоросс заработает единственное, что ему не может дать партия: самостоятельный политический капитал.
Если оценочные данные верны и в субботу протестовать против фальсификаций будет не десять, а десятки тысяч человек, то упустить возможность завоевать самую многочисленную на сегодня (по меньшей мере среди оппозиции) политическую общность будет непростительной ошибкой. А единственным оправданием может быть 15-суточный срок, как у Навального.