Продолжаем серию колонок Сергея Гуриева, посвященных тому, как современные экономические теории влияют на нашу повседневную жизнь, решения, принимаемые бизнесменами, и политические события.
В предыдущей колонке я писал о теории эффективных рынков. Эта теория дает красивое и логичное описание финансовых рынков, на которых нет асимметрии информации и трансакционных издержек. Но это тот самый случай, когда теория совсем не соответствует практике.
На современных финансовых рынках трансакционные издержки очень низки. Разве это не означает, что арбитраж профессиональных спекулянтов автоматически приводит цены на финансовые активы к справедливому уровню? Современная теория поведенческих финансов (behavioral finance) говорит, что это не так. Оказывается, что цены на похожие активы часто различаются — например, в зависимости от того, на каком рынке они торгуются, включены ли эти активы в индексы и т. д.
Как это ни странно, все теоретические основания поведенческих финансов заключены в одной фразе Кейнса: «Рынки могут оставаться иррациональными дольше, чем вы будете оставаться платежеспособными». Теория поведенческих финансов основана на двух китах: наличии нерациональных инвесторов и наличии ограничений арбитража.
Многие инвесторы строят свои предположения на экстраполяции прошлых трендов. Строя эти модели, инвесторы используют предположения о том, насколько подходят для описания будущего тренды прошлого года, десятилетия или столетия. Но прошлое лишь частично полезно для понимания будущего.
Психологи накопили много данных о том, какие систематические ошибки делают люди при принятии решений. Типичные примеры — сверхоптимизм (хочется верить, что все будет хорошо, даже если для этого мало оснований), избыточная самоуверенность (хочется верить в то, что мои оценки точнее, чем у других) и консерватизм (после рецессии трудно привыкнуть к мысли, что кризис кончился).
Но наличия иррациональных инвесторов для неэффективности финансовых рынков недостаточно. Допустим, профессиональные спекулянты понимают, что на рынке много сверхоптимистичных инвесторов и цены на активы завышены. Тогда, играя на понижение, спекулянты могут зарабатывать очень много — до тех пор пока цены на активы не снизятся до справедливого уровня. Поэтому для теории поведенческих финансов крайне важно и предположение о том, что арбитраж ограничен.
Рынки могут оставаться нерациональными долго, и у спекулянта кончатся деньги. Он может оказаться прав в долгосрочной перспективе, но обанкротиться до того, как его правоту признает рынок.
Есть еще риск ликвидности. Например, спекулянт, считающий, что акции недооценены и будут расти в цене, может купить эти акции и продать позже, когда цена вырастет. Но если рынок неликвиден, то купить большое количество акций по текущей цене не удастся. И даже если он купил акции, может случиться, что ему вдруг срочно понадобятся деньги. Придется распродавать акции раньше, чем они подорожают.
Еще труднее спекулянту, считающему, что акции переоценены, и играющему на понижение. Он зарабатывает деньги на том, чтобы продавать акции сегодня (по завышенным ценам) и покупать завтра. Но у него сегодня нет этих акций, поэтому приходится прибегать к «коротким продажам». Он заключает контракт, обязуясь в конкретный день продать своему контрагенту акции по заданной цене. Если в этот день рынок неликвиден, то либо собрать соответствующий пакет не удастся, либо это обойдется очень дорого.
Итак, на финансовых рынках вполне могут быть и нерациональные инвесторы, и ограничения арбитража. Означает ли это, что простой инвестор может легко заработать много денег? К сожалению, нет, — именно вследствие наличия ограничений арбитража, которые распространяются на всех. В лучшем случае арбитраж сопровождается описанными выше рисками. Поэтому легко и без риска заработать деньги нельзя не только на эффективных, но и на неэффективных рынках.