Основатели Sila Sveta — Forbes: «Все происходит благодаря нашим мечтам и воображению»

Компания Sila Sveta основана Александром Усом и Алексеем Розовым в 2007 году. За 16 лет работала с такими мировыми артистами, как The Weekend, рэпер Drake, певица Билли Айлиш, крупными мировыми брендами — Samsung, Lamborghini, Audi, BMW, а также делала световое шоу для церемонии закрытия чемпионата мира по футболу в Катаре, выступления Полины Гагариной на «Евровидении» в Вене в 2015 году,  разработала в 2017 году центральную инсталляцию для бала института костюма Met Gala. Скоро в Москве откроется Музей Света на 4000 кв. м — совместный проект Sila Sveta с МТС Live.

Первой базой и полем для экспериментов стал знаменитый в то время московский ночной клуб «Крыша мира». Там основатели студии учились делать световое оформление под музыку, развивались в 3D mapping (или видеомаппинг, 3D-проекцию на физический объект окружающей среды, например здание, с учетом его геометрии и местоположения в пространстве) и кинетике и постепенно получали все более крупные заказы.

Forbes (F): Как прошел для вас 2023 год?

Александр Ус (А. У.): Сейчас я развиваю [бизнес в ОАЭ] Дубай, до этого я пытался выйти в Америку. Улетел туда и в прошлом году оттуда свалил, потому что понял, что по налогам там какая-то не очень хорошая история. Если ты будешь 180 дней там находиться, то, несмотря на talent visa, сразу попадаешь на налоги со всего. 

Мне дали золотую визу в Дубае, они сейчас для talent выдают, и я там теперь забазировался.

F: Ваши амбиции быть глобальными после событий 2022 года не обломались?

А. У.: Нет, это хороший пинок для как раз для того, чтобы быть глобальными, мы, наоборот, это только усиливаем. Но мы гибкие и видим вектор. Например, сейчас мы точно понимаем, что наша компания не хочет переводить название на английский, мы так и останемся [на латинице] Sila Sveta. Наш путь лежит скорее в Китай и Арабские Эмираты. С Европой и Америкой, конечно, сложнее работать, потому что все равно есть эти политические нюансы.

F: Многие герои наших выпусков сходятся во мнении, что в США нет такой обостренной ситуации по отношению к русским, как в целом в Европе.

А. У.: Ну, в лицо тебе в Америке ничего не скажут. Они скажут, мол, все зашибись, но почему-то контракт при этом не случается. В Америке очень сильно работает сейчас система отношений. Так как мы на работе проводим основное время и наш бизнес заключается в том, что это не бизнес, а это скорее сотворчество, особенно, когда делаешь шоу музыкальному артисту, то ты должен химию поймать. 

F: С рэпером Дрейком была химия?

А. У.: У части нашей команды, конечно. Я лично видел его два раза. Ребята, кто непосредственно контент рисовал, видели его гораздо чаще.

F: Работа с американской звездой и российской чем отличается?

А. У.: Энергетикой происходящего, ты понимаешь, что происходит что-то серьезное. И весь продакшен совершенно другого уровня. 53 концерта — и солд-аут (когда все билеты распроданы. — Forbes), и атмосфера накаляется сама по себе, ставки очень высокие.

F: Сейчас есть у вас шанс с кем-то из подобных артистов? Ты говорил, что работа с артистами — это вообще самый ад, потому что они лезут во все, они все избалованы своей свитой, капризные, и, мол, у вас тут студия в Москве пашет 24/7, а Дрейк где-то сидит покуривает и говорит, что плохо, что не так.

А. У.: Да, но это жизнь, когда ты делаешь что-то для кого-то. 

F: Да, но с Дрейком ты согласился работать, а с Пугачевой (Алла Пугачева, российская певица) почему-то нет.

А. У.: Потому что сказали, что она вообще жесткая дама, просто чайной ложкой тебе мозг съест, поэтому. Ну, там еще и сроки были. Работая с Дрейком, я хотя бы понимал зачем. Ну, и команде можно объяснить. У меня ребята работают, которые уже Пугачеву не слушают.

F: И на Билли Айлиш выйти было несложно?

А. У.: Да. Выйти на таких исполнителей проще, чем кажется. Просто постишь свою работу в социальной сети постоянно. Продюсеры музыкантов сидят отсматривают классный материал и прямо в директ могут писать. 

F: Как ты понял, что хочешь заниматься каким-то бизнесом? Родители предприимчивые? 

А. У.: Мои родители люди образованные, с хорошими высшими образованиями. Кто инженер, кто физик и так далее. Они постоянно говорили: «Саша, творчеством занимаются 2%. И туда попасть практически невозможно. Не страдай фигней, найди нормальную работу». Но я белая ворона в семье. И теперь, когда, например, у моей сестры дети плохо учатся, я пример того, что человек вдруг может резко измениться и история успеха может прийти.

F: Плохо учился?

А. У.: Плохо. Мне учителя говорили: «Хорошая голова дураку досталась». Меня другие вещи интересовали. Меня интересовала социальная жизнь. Мы были неформалами, у нас была группа музыкальная. Какие-то песни сочиняли, лабали. Потом диджейство.

При этом я всегда интересовался техникой, но то, что я займусь светом, это вообще случайность. До этого я продавал футболки, потом был магазин электроники «Мегавольт», это мы с Розовым делали. Была программа «Ты гонишь» — я был автожурналистом, мы снимали про тачки на CarbineTV. Мы были первые блогеры — 2004 год. Я тогда писал маленькие заметки про тачки в FHM, в Maxim, Playboy, потому что всегда ими увлекался. Пригнал машину Диме Барбанелю, который был тогда главным дизайнером издательского дома Independent Media. И мы что-то с ним так затерли классно про тачки и договорились, что я буду писать. 

F: То есть мог стать журналистом?

А. У.: Да, но я пококал все тачки, попал в черный список.

F: Вы с Розовым друзья детства?

А. У.: Да, с 17 лет. У нас тогда была такая обособленная тусовка на Выхине. Был 1997 год, тогда превалировали «быки» в кожаных куртках, а мы были неформалами, нас объединял взгляд на жизнь, мы слушали электронную музыку, зависали до утра где-то на крышах, смотрели артхаусное кино. Через какое-то время сделали интернет-магазин. Но мне это дико наскучило, а Розов пошел дальше. И меня так-то кривая вывела на эти световые пушки. Мы с ним тогда как раз разошлись, он начал заниматься коммерцией, а я этими слайдовыми проекторами увлекся. Он за мной подсматривал, что происходит, у него росло пузо, он скучал, накапливал капитал, потом в какой-то момент понял, что эта жизнь не для него, и говорит, мол, Саня, давай вместе заниматься тем, чем ты занимаешься. И мы опять соединились, и вот успех.

F: Ты тоже москвич? Твои родители бизнесом не занимались?

Алексей Розов (А. Р.): Я из Выхина, родился в обычной семье, сначала у мамы с папой жил, потом у бабушки с дедушкой, потом снова с родителями. В моей семьей бизнесом занимался дядя, он строил дома.

F: Как пришло понимание, что хочется заниматься бизнесом? Саша рассказывал, что вы с юных лет что-то продавали, какие-то футболки, электронику и так далее. 

А. Р.: Да, с электроники все началось. Я просто попал к папиному товарищу тогда на работу, он продавал на «Горбушке» с грузовиков бытовую технику. И я пошел к нему таскать эту технику, чтобы ее можно было отдавать покупателям. В какой-то момент я подсмотрел, как они продают ее по телефону и предложил, что буду сам давать маленькие объявленьица в газету «Из рук в руки», буду рассказывать потенциальным клиентам про эту технику. Как еще один канал продаж. Ну так все и началось, потом я уже нигде не работал никогда.

F: Получается ты дал денег на компанию, у Уса ничего не было?

А. Р.: Да и у меня не было. У дяди выпросил, $100 000. Но мы их отдали обратно.

F: Были кризисные моменты в партнерстве? Когда вы могли закрыть компанию, жестко поругаться?

А. Р.: Совсем кризиса я не помню, но иногда мы расходились во мнениях, особенно когда денег не хватало [на реализацию проекта]. Что стоит делать, а что не стоит.

F: 2014 год Саша вспоминает как время, когда от вас ушло много людей, кризисный год по кадрам. Расскажи про это время, с твоей точки зрения. Что вы делали не так?

А. Р.: Да мне кажется, мы всегда были менеджерами так себе. Все это время. Я какое-то время назад начал понимать, что все не только от меня зависит. Если ты хочешь действительно сделать что-то большее, то должен довериться людям, которые работают вместе с тобой. Это самое главное приобретенное знание: люди, с которыми ты работаешь, которые тебя окружают, — в них на самом деле сила. Ты не можешь один создавать какие-то большие шоу. Ты можешь это делать только со сбитым [сплоченным] коллективом. И этот коллектив так или иначе смотрит на тебя как на человека, который их позвал. И здесь ты берешь на себя определенный момент ответственности за то, что ты их собираешь, и, чтобы это все получалось, людей надо очень беречь. Когда все это понимаешь, тогда, наверное, становишься более-менее нормальным менеджером. До этого момента ты просто отморозок.

F: Вы друг друга дополняете с Сашей в бизнесе, насколько вы разные люди?

А. Р.: Мы очень разные. Санек больше креативный, я больше такого структурного мышления. Иногда мы друг друга не понимаем. Я иногда не понимаю, каким образом мы сейчас сделаем классное шоу. А Саня иногда не понимает, почему я предлагаю здесь сейчас потратить больше денег.

F: Мечтатель против практика?

А. Р.: Я не знаю насчет практика, я все время о чем-то мечтаю. Мне вообще кажется, что все происходит благодаря нашим мечтам и воображению. И, по сути, единственная движущая сила.

F: В начале нулевых, когда вы ездили со своим проектором на «газельке», ты мечтал о том, что сейчас происходит, или так далеко вы не заглядывали?

А. Р.: Нет, так далеко не заглядывали. Тогда просто хотелось, чтобы все было красиво вокруг.

F: Деньги не интересовали?

А. Р.: Интересовали. Когда ты из обычной бедной семьи, все время хочешь деньги,  хочешь заработать. Но недавно я пришел к такой штуке, что деньги на самом деле тебя очень отвлекают. Когда какие-то лишние появляются, то надо думать, куда их деть, что с ними делать, что они просто лежат, наверняка можно сделать что-то полезное. Поэтому лучше, когда у тебя их просто достаточно для того, чтобы ты мог заниматься тем, что любишь. Чтобы хватало. Без излишков.

F: Ты бы не хотел быть сверхбогатым, миллиардером?

А. Р.: На данный момент времени не хотел бы. Я просто даже не знаю, что с этим делать. Я не могу, когда есть что-то, что просто бездельно лежит. Вот у меня от этого какой-то дискомфорт внутри. Главное, чтобы удовлетворялись потребности, которые ты должен закрыть, — еда, квартира, школа ребенка и т. д. Я к этому так отношусь. Мы определили, что будем зарабатывать несколько сотен тысяч рублей в месяц каждый в виде какой-то зарплаты. Мы ее получаем.

F: Что за Музей Света, сколько это стоило? Это кто придумал?

А. У.: Это придумал я в 2014 году. Мы хотели сделать что-то свое, какой-то свой продукт для себя, где уже вложиться. Будучи «Силой Света», часто задумываешься, в чем же она. Копаешь, понимаешь, что это просто без дна тема. И мы захотели это как-то оформить. Как-то плохо, что нет пространства на Земле, куда ты можешь прийти и узнать все про свет — от простых прикладных вопросов физических и технических до каких-то эзотерических. Вот и придумали эту историю. Я придумал вместе с Борей Кислициным (на тот момент сотрудник Sila Sveta, сейчас сооснователь проектного бюро Pitch) и еще с несколькими ребятами, но инвестора тогда не нашли. Два года назад к нам пришел «МТС Лайф» и сказал, мол, ребята, вы бренд, который можно уже продавать массам. И предложили сделать музей силы света. Мы сказали, что как бы на музей мы не тянем, давайте лучше Музей Света сделаем. Ребята эту идею подхватили, инвестиций дали миллиард рублей. Цифра кажется большой, но она вот прямо тютелька в тютельку.