Например, Юрий Кочеринский, председатель совета директоров ГК ТАЛТЭК, главным юридическим событием, повлиявшим на бизнес группы, считает правовое регулирование реструктуризации угольной отрасли, задачей которой был переход дотационной отрасли к рыночным преобразованиям: от рамочного документа 1995 года, определившего вехи реформы, до постановления Конституционного суда РФ 2016 года, где даны ответы на значимые вопросы установления размера возмещения экологического вреда, причиненного вследствие нарушения природоохранного законодательства. При этом многое менялось не только в отрасли.
«Из ключевых правовых событий, повлиявших на бизнес в России в целом, следует отметить разработку и введение системы kad.arbitr в рамках судебной системы, позволяющей не только эффективно проводить судебно-претензионную работу, но и отслеживать судебные процессы с целью минимизации рисков работы с недобросовестными контрагентами», — отмечает Юрий Кочеринский.
Вместе с экспертами — юристами, владельцами и топ-менеджерами компаний — мы выбрали пять юридических новелл, оказавших наибольшее влияние на бизнес в России независимо от отрасли и масштаба.
2002 | Закон о банкротстве | Документ: Федеральный закон от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» | Вступление в силу: с 1 декабря 2002 года
За 20 лет в России в полном смысле слова сформировалось банкротное законодательство: принят закон о банкротстве, наработана обширная практика его применения, высшей судебной инстанцией даны подробные разъяснения, установлены особенности процедур для различных категорий юридических лиц и граждан, появились нормы об ответственности лиц, контролирующих должника.
Законодательство о банкротстве постоянно развивается и затрагивает не только коммерческие организации. Дмитрий Зубов, председатель совета Центросоюза России, координирующего органа потребительской кооперации, высоко оценивает роль судов в применении банкротного законодательства. В качестве примера формирования института субсидиарной ответственности в рамках дел о банкротстве как новой области права для российского делового сообщества он приводит обособленный спор в деле №А44-2961/15, где рассматривалось требование о привлечении уполномоченных пайщиков потребительского общества к субсидиарной ответственности как контролирующих должника лиц в связи с утверждением ими разделительного баланса с нарушением принципа пропорциональности распределения активов и обязательств в ходе реорганизации юридического лица. Интересы пайщиков представляла коллегия адвокатов «Регионсервис».
Адвокаты коллегии настаивали на невозможности привлечения к субсидиарной ответственности лиц, не занимавших руководящие должности в НОПО «Облпотребсоюз», поскольку уполномоченные пайщики в силу должностного положения и статуса не могли располагать информацией о недостоверности разделительного баланса и не могли оказывать влияние на учетную политику головной организации и формирование бухгалтерской отчетности.
Судебное решение по данному делу имеет прецедентное значение, поскольку аналогичных споров в отношении данного вида юридических лиц ранее не было, отмечает Дмитрий Зубов.
Евгения Червец, руководитель московского офиса коллегии адвокатов «Регионсервис»: «Это дело не просто о субсидиарной ответственности, но о стандартах осмотрительности членов некоммерческой корпорации. Нам удалось доказать, что с учетом принципа добросовестности такие стандарты не могут быть одинаковыми для коммерсантов и простых граждан».
2011 | Создание Суда по интеллектуальным правам | Документ: Федеральный конституционный закон от 06.12.2011 №4-ФКЗ (ред. от 04.06.2014) «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» и Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации» в связи с созданием в системе арбитражных судов Суда по интеллектуальным правам» | Вступление в силу: с 9 декабря 2011 года
Позитивное влияние на российский бизнес оказала и реформа интеллектуального права, которая привела к вступлению в силу с 1 января 2008 года четвертой части Гражданского кодекса. В 2013 году образован специализированный Суд по интеллектуальным правам, что было обусловлено ростом количества споров в этой области. Так, согласно официальной статистике Суда по интеллектуальным правам, в 2018 году рассмотрено 1391 дело, большая часть которых касается регистрации товарных знаков и авторских прав. Закрепление позитивного результата реформы произошло в 2019 году через Постановление Пленума Верховного суда №10, которое систематизировало весь массив судебной практики в данном направлении.
Эффективной работе Суда по интеллектуальным правам уже с момента его создания способствовало то, что его состав был сформирован из судей, имеющих высокую юридическую квалификацию и одновременно обладающих глубокими познаниями в области технических наук. Это существенно сокращает время рассмотрения технических вопросов и снижает риск того, что судом будут сделаны неполные выводы, поскольку при рассмотрении вопросов охраноспособности изобретений суду приходится сталкиваться со значительным количеством сугубо технической информации.
Старший юрист коллегии адвокатов «Регионсервис» Олег Панчишин отмечает, что реформа позволила начать формирование единообразного судебного подхода ко многим спорным вопросам исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и дала толчок к развитию профессии патентного поверенного: его стали чаще привлекать для судебной защиты правообладателя от притязаний иных лиц.
Отдельные споры по защите исключительных прав — например, споры о защите авторских прав либо о взыскании компенсаций за нарушение исключительных прав — продолжают рассматриваться обычными (неспециализированными) арбитражными судами либо судами общей юрисдикции. В апреле 2019 года Пленумом Верховного суда принято постановление, актуализировавшее многие накопившиеся вопросы защиты исключительных прав. Практикообразующие разъяснения даются и в рамках разрешения конкретных дел, как, например, в деле №СИП-627/2017 — относительно защиты правообладателя от деятельности «брендовых троллей». Одно из косвенных влияний реформы — мотивация бизнеса к более ответственному управлению ИС: в настоящее время потери от неэффективности такого управления оцениваются в 4,8% от ВВП.
2014 | Закон о КИК | Документ: Федеральный закон от 24.11.2014 №376-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации (в части налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций)» | Вступление в силу: с 1 января 2015 года
Многие эксперты считают реформу по деофшоризации российского бизнеса важнейшей за последние 20 лет. Новые правила затронули практически всех. «Это, пожалуй, одна из наиболее нашумевших реформ, она во многом поменяла лицо (вернее, структуру) российского бизнеса, — считает Наталья Кузнецова, партнер компании O2 Consulting. — Она затронула критическое большинство предприятий крупного и среднего бизнеса, заставила многих предпринимателей пересмотреть структуру владения бизнесом и схему их товарно-денежных потоков. Фактически в России началась новая эра, которая при этом совпала с глобальными мировыми изменениями в области налогообложения, проводимыми прежде всего ОЭСР в рамках так называемого плана BEPS, направленного на борьбу с незаконным уходом от налогов за счет вывода прибыли в другие (обычно безналоговые или низконалоговые) страны». Помимо правил о КИК, был реализован целый ряд изменений по разным фронтам налогообложения, объединенных целью максимально ограничить возможности для бизнеса экономить на российских налогах за счет проведения тех или иных выплат в адрес иностранных компаний.
«Регламентация этих отношений и транспарентность в контексте деофшоризации напрашивались давным-давно, потому что этот пласт налоговых правоотношений не был должным образом урегулирован в РФ», — отмечает Михаил Зубрилин, вице-президент по правовым вопросам УК «Промышленно-металлургический холдинг».
По мнению экспертов, в этом аспекте Россия движется в том же направлении, что и большинство развитых стран. Эксперт по международному арбитражу Иван Гордиенко, партнер компании Steptoe & Johnson, отмечает, что ситуация, когда большие промышленные объекты по всей территории страны в 99% случаев принадлежат непонятно каким структурам и непонятно в каких юрисдикциях, является концептуально недопустимой для любой экономики. «Законодательство о КИК предусмотрело возможность амнистии. С точки зрения английского и международного права это очень важная вещь, которая позволяет собственникам задекларировать свои владения, оформить право собственности понятным образом, что, в свою очередь, исключает мошенничество касательно трастовых структур и в спорах между партнерами. К тому же обеспечивается прозрачность и понятность всех структур для деловых партнеров и банков», — отмечает Иван Гордиенко.
Инна Перелехова, партнер O2 Consulting, отмечает, что бизнес довольно лояльно воспринял реформы, но до сих пор неохотно переводит активы в Россию: «Достаточно парадоксально то, что количество иностранных компаний с российскими бенефициарами не сократилось значительно. Многие группы задумались над оптимизацией своих структур, сократили ненужное, ликвидировали лишнее. Вместе с тем снижение, по нашим оценкам, не превысило 30%. Многие пошли по пути декларирования своих иностранных компаний, готовы платить в России доходы с их прибыли, но продолжают хранить свои активы за границей».
Процесс деофшоризации продолжается и не ограничивается инициативами на законодательном уровне. «Судебная система с 2013 года достаточно последовательно возлагает бремя доказывания наличия либо отсутствия обстоятельств, защищающих офшорную компанию, являющуюся участником спора, на саму офшорную компанию независимо от ее процессуального статуса. Непубличность структуры владения акциями (долями) в офшорной компании является серьезным препятствием в получении судебной защиты на территории России, — объясняет Андрей Орлов, старший юрист коллегии адвокатов «Регионсервис». — Распространение доктрины «прокалывания корпоративной вуали» в сочетании с необходимостью раскрытия информации о бенефициарах офшорной компании сводят к нулю плюсы подобного структурирования бизнеса. Публичность судебных актов и их широкое обсуждение в юридическом и бизнес-сообществах не способствуют сохранению подобной информации в рамках конкретного спора. Можно сказать, что сегодня структурирование бизнеса с использованием иностранных юридических лиц влечет больше сложностей, нежели пользы».
2015 | Развитие принципа добросовестности в гражданском праве | Документ: Постановление Пленума Верховного cуда РФ от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» | Вступление в силу: с 23 июня 2015 года
Постановление Пленума Верховного cуда №25 и предшествовавшие ему поправки в Гражданский кодекс дали новый импульс развитию принципа добросовестности в российском гражданском праве. На законодательном уровне получил закрепление эстоппель — отказ лицу в защите права в связи с его противоречивым поведением.
Александр Тириакиди, руководитель правового блока группы компаний «Рейл Сервис», одной из крупнейших на рынке ремонтов грузовых вагонов в России, отмечает, что в разъяснениях Пленума была фактически продолжена реформа Гражданского кодекса 2013–2014 годов. «Многие правовые позиции принимались, чтобы развить идеи реформы: например, по составу недействительности из ст. 174 ГК и по представительству. Даны критерии оценки добросовестности. Конкретизировано, что при добросовестном поведении учитываются законные интересы других лиц, в том числе в предоставлении им информации. На этом фундаменте стало возможным развивать в российской практике механизмы преддоговорной ответственности, ответственности за вмешательство в чужие договорные отношения и другие «тонкие» инструменты», — говорит эксперт.
По мнению Андрея Орлова из «Регионсервиса», Пленум предоставил суду широкие возможности для восстановления прав и законных интересов лица, пострадавшего в результате нарушения принципа добросовестности: «К примеру, условие, наступлению которого недобросовестно воспрепятствовала или содействовала сторона, признается соответственно наступившим или ненаступившим. Сделка, совершенная со злоупотреблением правом, в исключительных случаях уже только по одному этому основанию может быть квалифицирована судом как недействительная. На добросовестном приобретателе имущества не лежит бремя доказывания негативного факта — обстоятельства, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом. Вступая в отношения с юридическим лицом, его контрагенту достаточно полагаться на данные публичного реестра (ЕГРЮЛ), и нет предполагаемой обязанности быть знакомым с содержанием учредительных документов для определения пределов полномочий руководителя.
Приведенные примеры красноречиво свидетельствуют о расширении сферы действия презумпции доброй совести». По словам адвоката, сейчас сложно представить судебный спор, в котором не было бы обращения к нормам о необходимости добросовестного поведения между сторонами сделок как при их заключении, так и при исполнении.
2015 | Реформа третейских судов | Документ: Федеральный закон от 29.12.2015 №382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» | Вступление в силу: с 1 сентября 2016 года
Преобразование третейских судов в 2015 году стало гораздо более дискуссионной темой. Законодатель ужесточил критерии создания и функционирования арбитражных учреждений, повысил требования к лицам, выполняющим функции арбитров, чтобы пресечь многочисленные злоупотребления, имевшие место в данной сфере на начало реформы.
В юридическом сообществе до сих пор не утихают споры о последствиях. «Безусловно, она помогла навести порядок, потому что раньше уровень экспертизы третейских судов был в ряде случаев сомнителен: организовать их мог кто угодно и заниматься правоприменением как угодно. Как правило, это были «карманные суды» при крупных структурах, которые часто не гарантировали объективности и экспертности рассмотрения. Другое дело, что реформа в итоге, как часто это бывает, получилась с некоторыми перегибами. Количество третейский судов уменьшилось в десятки раз, сейчас их единицы», — отмечает Михаил Зубрилин из УК ПМХ.
«Для нас как судебных юристов важно не просто получить решение, но его исполнить. Не секрет, что до реформы государственные суды настороженно относились к любым третейским судам. К этому были объективные причины. Однако «жертвами» такого отношения часто становились и авторитетные арбитражные институции, чьи решения не приводились в исполнение по весьма спорным основаниям», — комментирует Мария Любимова, руководитель практики международных споров и арбитража коллегии адвокатов «Регионсервис». По ее словам, по сравнению с дореформенным периодом в количественном выражении число арбитражных (третейских) решений снизилось. Но в то же время уменьшилась и статистика их отмен. «Юристы смотрят с надеждой на развитие в России арбитража и других альтернативных способов разрешения споров, которые способны значительно разгрузить государственные суды», — добавляет эксперт.
Минусы реформы компенсируются ее плюсами, в том числе расширением категорий арбитрабельных споров, то есть споров, которые можно передать на рассмотрение в третейский суд. В частности, окончательно подтверждена арбитрабельность корпоративных споров, что имеет огромное значение для бизнеса, споров, связанных с закупками госкомпаний.
Количество арбитражных институций, которым государством вверено право разрешать споры на территории России, уменьшилось в сотни раз. Но участники оборота не связаны лишь постоянно действующими арбитражами — остается опция арбитража ad hoc, который специально создается сторонами спора для его рассмотрения. К функционированию таких арбитражей также есть требования закона, однако степень автономии воли сторон остается высокой.
Если до реформы контроль за качеством работы третейских судов государство осуществляло лишь ex post — на стадии приведения их решений в исполнение либо отмены, то после реформы появился контроль ex ante — на стадии создания арбитражного учреждения и отбора арбитров.
«В любой сфере конкуренция является необходимым условием развития и улучшения качества. Это в полной мере применимо к арбитражу. Хочется надеяться, что появившиеся жесткие критерии отбора арбитражных учреждений будут применяться разумно, поскольку чрезмерное ограничение их количества может так же пагубно повлиять на арбитраж в России, как и существовавшее до реформы их огромное количество», — отмечает Мария Любимова.
Джон Уиттакер, партнер британской юридической фирмы Clyde & CO, много лет сопровождает проекты российского бизнеса в международных арбитражах и иностранных судах и знаком с российской спецификой не понаслышке. По мнению господина Уиттакера, ключевым элементом развитой правовой системы является верховенство закона: никто не может быть выше закона, все равны перед законом, никто не может быть наказан иначе как в установленном законом порядке и только за его нарушение. Верховенство закона реализуется прежде всего через судебную систему или, если говорить о частноправовых отношениях, через арбитражи (третейские суды). Реформы в этой части Джон Уиттакер считает самыми значимыми изменениями в России: «Ничто так не требуется бизнесу, как правовая инфраструктура, позволяющая эффективно защитить его права по понятным и предсказуемым правилам».