«Вменяемые» бородачи
Господину Гани, свергнутому второй раз пришедшим к власти движением талибов (запрещено в России как террористическое), повезло гораздо больше, чем последнему прокоммунистическому лидеру Афганистана Наджибулле. Тот был буквально растерзан талибами, воцарившимися в Кабуле в 1996 году. Тогда они точно так же, как сегодня, — фактически без боя — вошли в афганскую столицу, покинутую моджахедами. Сохранение жизни Ашрафу Гани, которого талибы считали американской марионеткой и от которого даже не захотели принять власть, своего рода одна из визитных карточек нового «Талибана». На этот раз талибы хотят показаться миру белыми и пушистыми, чуть ли не вегетарианцами, а вовсе не теми головорезами, которыми их до сих пор — и не без оснований — считают.
Второе пришествие «Талибан» в Кабуле войдет в мировую историю первой четверти XXI века. Фиаско, которое потерпели США, как, впрочем, и весь коллективный Запад, в попытке модернизировать страну, находящуюся на ином цивилизационном этапе, может оказаться отрезвляющим уроком современной мировой политики.
Падение республиканского строя в Афганистане, державшегося в основном на штыках американского и натовского военных корпусов, да и то преимущественно в городах, нельзя объяснить только слабостью афганской правительственной армии и сил безопасности. Или ошибками американского военного командования, которое на последних этапах вывода своих войск отказалось от масштабных бомбардировок позиций «Талибана», возможно, помешавших победоносному наступлению движения на афганские города.
Талибы захватили Афганистан, президент покинул страну. Главное
Деморализованная элита
Дело в том, что «Талибан» сегодня — это и есть Афганистан. Страна, народ которой, как говорят сами афганцы, можно нанять, но нельзя купить. Как в очередной раз выясняется, жизнь по шариатским законам, жестоким и противоречащим привычному представлению о человеколюбии, имманентному современной иудео-христианской цивилизации, все еще привлекательна для подавляющего числа афганцев. Измученные более чем 40-летней войной, за время которой выросли два поколения, они ценят витальную безопасность гораздо больше, чем права человека.
Еще в конце 1990-х годов, когда мне приходилось бывать в Афганистане в пору первого «Талибана» у власти, доводилось слышать от простых афганцев о страхе, который им внушают талибы своими средневековыми практиками шариатского правосудия, — побиванием камнями за прелюбодеяние, отрубанием рук за кражу и т. п. Однако те же люди признавались, что готовы терпеть этот страх, но быть уверенными, что их повседневная жизнь в условиях жестких мер, введенных талибами, позволяет им безопасно выходить на улицы, ездить в транспорте, а женщинам дает гарантии от насилия вне дома. Именно этими опасностями изобиловала жизнь при моджахедах в период с 1992 по 1996 год.
Падение режима Ашрафа Гани, конечно, нельзя сравнивать с падением моджахедов. Но можно говорить, что Афганистан в целом невероятно устал от обоих режимов. Имидж Гани устойчиво связан с огромной коррупцией среди афганской элиты, возникновению которой в немалой степени способствовали американцы, вкладывавшие в Афганистан миллиарды долларов.
Режим Гани никто не готов был защищать с оружием в руках или выходя на площади. Министр обороны Афганистана генерал Бисмилла Хан через час после бегства Гани написал у себя в Twitter: «Нам связали руки, а родину предали, будь прокляты Гани и его шайка!» При бывшем уже президенте правящая афганская элита оказалась раздробленной, деморализованной и недееспособной. Печальный итог правления Гани был предопределен независимо от того, был ли хорошо продуман американский план по уходу из Афганистана. Когда-нибудь эту войну все равно пришлось бы заканчивать и лучше раньше, чем позже.
С этой точки зрения, «сонный» Джо Байден повел себя ответственно и мужественно, выбрав меньшее из зол и вернув американских солдат из Афганистана, как больше 30 лет назад сделал это Михаил Горбачев, спасая «шурави» (советских) от гибели в чужой войне.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора