Ошибки августа: о чем напомнила российским политикам смерть последнего члена ГКЧП
ГКЧП и власть
Казалось бы, современная доминирующая антизападная и антилиберальная повестка должна была повысить внимание власти к ГКЧП, сделать отношение к нему более благожелательным. На самом деле этого не происходит. Характерно, что при Владимире Путине из семи остававшихся в живых членов ГКЧП лишь Дмитрий Язов был награжден российскими орденами, но связано это было с его маршальским статусом (все советские маршалы, дожившие до XXI века, были удостоены наград к юбилеям со дня рождения). Даже Владимир Крючков, бывший начальник Путина, которого он пригласил на свою инаугурацию в 2000 году, не стал российским орденоносцем, хотя скончался в 2007-м, уже в путинское время отметив свое 80-летие. Это же относилось и к Бакланову, несмотря на его активную общественную деятельность на украинском направлении, где уроженец Харькова и бывший директор Харьковского приборостроительного завода по мере сил отстаивал интересы России.
Дело в том, что, несмотря на идеологическую эволюцию, у современной российской власти есть два серьезных аргумента для неприятия ГКЧП. Первый — сами ее ведущие представители как минимум не были на стороне путчистов. В случае успеха путча в России была бы другая политическая элита — нынешние руководители страны имели бы мало шансов в нее вписаться. Одни — потому что к августу 1991-го уже связали свою биографию с российским властным центром, образовавшимся вокруг Бориса Ельцина в противовес союзному и несовместимым с путчистами. Неудивительно, что они находились в числе противников ГКЧП — Владимир Путин был ближайшим соратником Анатолия Собчака, Сергей Шойгу являлся председателем российского госкомитета, а Виктор Золотов даже присутствует на знаменитой фотографии Ельцина, обращающегося к народу с танка.
Лучший год: что произошло за 30 лет с момента революции 1991-го
Другим тоже было бы сложно достичь нынешних высот как минимум без мощной вертикальной мобильности 1990-х годов, позволявшей быстро делать карьеры в условиях краха целого слоя советской элиты, проявившего лояльность к ГКЧП. Нынешняя властная элита при всей ностальгии по СССР и желании геополитического реванша — все же российская, сформировавшаяся после распада Союза.
Второй аргумент заключается в том, что ГКЧП — очень опасный для государства прецедент, единственный случай путча за все время существования СССР. На первый взгляд в этот же ряд можно записать смещение Никиты Хрущева, но, по сравнению с ГКЧП, оно прошло вполне законно. Хрущева никто не блокировал в его резиденции (наоборот, вызвали в Москву), не вырубал ему связь, и вообще операция была проведена с соблюдением всех необходимых формальностей. Правда, бывшие коллеги Леонида Брежнева потом вспоминали, что тот поначалу не исключал и силовых действий в отношении начальника, но если это и правда, то такой сценарий остался на уровне разговоров.
Путч же привел к тому, что ни один президент в России больше не согласится с тем, чтобы охрана первого лица и правительственная связь находились в ведомстве госбезопасности, пусть даже при самом лояльном его руководителе. Здесь необходим строгий и личный контроль. Феномен ФСО как самостоятельной спецслужбы — а в ее составе и Службы безопасности президента — происходит именно из августа 1991-го.
ГКЧП и политики
Для коммунистов, националистов и демократов того времени события 30-летней давности также весьма неудобны — хотя и по противоположным причинам.
Для коммунистов деятели ГКЧП — это добросовестные неудачники, роковая ошибка которых состояла вначале в слишком долгой лояльности Михаилу Горбачеву, а затем в отказе опереться на партийный ресурс во время путча. КПСС фактически была выключена из политического процесса — члены ГКЧП из всего партийного руководства доверились лишь секретарю ЦК Олегу Шенину. Перед фактом была поставлена и образованная в 1990 году Компартия РСФСР, одним из лидеров которой был Геннадий Зюганов. У деятелей ГКЧП были свои резоны — они все же устраивали заговор, а не революцию, и стоило довериться идеологам и партийным бюрократам, как об их планах стало бы известно всем желающим с плачевным результатом. Да и реальное влияние КПСС на массы было уже невелико, доказательством чего стала победа Ельцина в первом же туре президентских выборов за пару месяцев до путча. Но для нынешних коммунистов это слабые аргументы — чем дальше, тем больше они верят в то, что с их непосредственным участием результат был бы иным.
Русские националисты считают путчистов слабаками, не пошедшими на массовое кровопролитие и не спасшими державу. Один из идеологов националистов Константин Крылов вспоминал о своих августовских впечатлениях: «Вообще вокруг было много симпатичных людей. Я был уверен, что в них надо стрелять, пока они не разбегутся. Я надеялся на то, что у ГКЧП достанет мужества это сделать — начать стрелять. Потому что эти симпатичные люди убивали свою страну. В общем-то, даже не по злобе, а по глупости. Но от такой глупости можно вылечить только пулями». Дальнейшие комментарии излишни.
Сложнее всего с демократами, политические траектории которых были различны. Одни соратники Ельцина после распада СССР и либерализации цен в считаные месяцы стали его непримиримыми противниками — и уже в октябре 1993-го были по одну сторону баррикад с коммунистами и националистами. Другие остались с Ельциным — и не прогадали, — некоторые из них сделали неплохие карьеры. Но при этом они исходили из того, что в отличие от деятелей ГКЧП не добьют страну своими непродуманными действиями, а напротив, сплотят вокруг России основную часть бывших союзных республик на новой основе — по аналогии с Евросоюзом. Для новых интеграторов, ставших подчеркнутыми государственниками, воспоминания об августе 1991-го и последующих событиях крайне неудобны. Сами слова «демократ» и «либерал» для многих из них стали бранными.
Третьи сохранили приверженность ценностям, за которые выходили к Белому дому три десятилетия назад. Но их разочарование в другом — страна оказалась иной, чем они ожидали, слишком далекой от Европы. В значительной степени они связывают это с недостаточной решительностью после разгрома ГКЧП, с отказом от люстраций (от лат. lustratio — «очищение посредством жертвоприношения») и полного демонтажа КГБ. Молодое же поколение оппозиционеров стремится дистанцироваться от непопулярной истории, подчеркивая, что в 1991-м и последующих годах они ходили в школу или детский сад. А то и вообще еще не родились.
Что же касается неполитизированных россиян, то их интерес к этой теме невелик, а отношение к ней весьма индифферентное. Проведенный еще в 2018 году опрос Левада-центра (признан иноагентом) показал, что 53% респондентов считали неправыми и Ельцина, и членов ГКЧП. Первому симпатизировали 10%, вторым — 13%. Путч уже давно ушел в историю, причем в условиях, когда в российском обществе интерес к историческим событиям уменьшается.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора