Третий лишний: почему Китаю давно стоило смягчить контроль над рождаемостью
Политика планового деторождения, введенная в начале 1970-х годов, уже давно многим в Китае кажется анахронизмом. Тем не менее она не отменяется, а лишь последовательно корректируется. Официально это подается как способность партии адаптироваться к меняющимся условиям. Однако не секрет, что сами эти условия во многом созданы прежними административными мерами. Особенно много претензий высказывается к жесткому курсу «одна семья — один ребенок», который был провозглашен в 1980 году. С 1982 года плановое деторождение стало конституционной нормой, оно четыре раза упоминается в основном законе, причем планирование рождаемости стоит на первом месте среди обязанностей обоих супругов.
Принятие соответствующего закона впереди, но Политбюро ЦК Компартии Китая уже одобрило изменения в политике контроля над рождаемостью.
Ненужная жесткость
Сегодня власти пытаются добиться сбалансированного экономического роста и преодолеть прогрессирующее сокращение трудоспособного населения. Однако критически низкий прирост населения, перекосы в гендерной и возрастной структуре и даже такие социальные проблемы, как эгоизм и инфантилизм поколения «маленьких императоров» — единственных детей в семьях, — во многом связаны с политикой «одна семья — один ребенок».
В отчетах сторонников этого курса утверждается, что в результате в Китае не родилось 400 млн новых граждан, однако на самом деле снижение рождаемости было на 75% связано с естественными социальными факторами: урбанизацией, повышением занятости и уровня образования женщин, ростом среднего класса, который не так связан традиционными идеалами большой многопоколенческой семьи. Эти тенденции столь сильны, что даже разрешение с 2016 года всем парам иметь двоих детей не помогло справиться с демографическими провалами.
На 10 девчонок 12 ребят: как ограничение рождаемости в Китае привело к дефициту женщин
Само решение о жестком контроле рождаемости не было единственной опцией, да и никакая «демографическая катастрофа», скорее всего, Китаю не грозила. С конца 1960-х годов рождаемость в КНР и так начала снижаться. По мнению китайских демографов, если бы с началом реформ Дэн Сяопина продолжался прежний мягкий курс «позже — реже — меньше» (позже вступать в брак, делать не менее чем четырехлетний перерыв между родами, иметь двух-трех детей в семьях), то можно было бы достичь гармонии между ростом числа китайцев и потребностями экономического развития. Однако для этого не пришлось бы концентрировать огромную государственную мощь и обрушивать на семьи нарушителей непомерные штрафы, вмешиваться в личную жизнь миллионов людей и главное — создавать весьма затратный бюрократический аппарат. Вероятно, китайские руководители и некоторые их советники оказались под сильным впечатлением прогнозов Римского клуба об опасности неконтролируемого роста населения, проецируя выводы футурологов на слабый и бедный Китай.
Получился яркий пример того, как последствия политического решения многократно усиливаются бюрократической инерцией. Даже по отрывочным данным понятно, что вокруг «планового деторождения» не только сформировался самодостаточный аппарат контроля, но и возникли серьезные финансовые интересы. Китайская статистика не учитывает коррупционную сторону демографической политики, но по экспертным оценкам, лишь с 1980 по 2011 год с граждан за «лишних» детей официально было собрано до 2 трлн юаней штрафов (около $312,7 млрд по нынешнему курсу). Бюджеты менее развитых провинций КНР сильно зависели от поступлений по этой статье. Сейчас, когда китайским семьям почти разрешили иметь третьего ребенка, горькой иронией выглядит история известного кинорежиссера Чжан Имоу, которому в 2014 году пришлось заплатить за трех «незаконных» детей штраф $1,2 млн.
Бремя демографии
Не исключено, что скоро правительству придется, наоборот, доплачивать гражданам за рождение детей. Решение Политбюро состоялось менее чем через месяц после подведения итогов седьмой в истории КНР всеобщей переписи населения. Результаты оказались более тревожными, чем ожидалось. Во-первых, планируемый беби-бум не состоялся. Сразу после разрешения на двух детей в семье некоторые ученые прогнозировали резкий взлет рождаемости, но оказалось, что после краткосрочного всплеска она вновь упала. Если в 2000 году (то есть в разгар политики «одного ребенка») число рождений в Китае составляло 17,71 млн, то в 2020 году родились всего 12 млн детей. Во-вторых, перепись показала, что Китай уверенно превращается в «страну седых волос» и может состариться быстрее, чем разбогатеет.
Сочетание этих двух факторов крайне неблагоприятно сказывается на перспективах развития страны. Если в интересах стабильности власти будут стараться поддерживать рост уровня жизни (а население уже привыкло к благополучию и ухудшения ситуации не ожидает), то к 2050 году расходы государства на социальную сферу могут составить около трети ВВП. Придется, видимо, повышать пенсионный возраст (сейчас он составляет 50-55 лет для женщин и 60 лет для мужчин). Снижение количества трудоспособного населения приводит к росту зарплат, что снижает конкурентоспособность китайского экспорта. «Демографический дивиденд» перестает быть актуальным для Китая, а надеяться на рост рождаемости все сложнее.
Демографические сценарии: что ждет Россию в 2050 году
Барьерами выступают растущие стоимость жилья и расходы на качественное образование. Так что решение о «политике трех детей» никак нельзя назвать популистским. Правительственному агентству Синьхуа пришлось остановить и убрать из соцсетей опрос о новом призыве партии. Менее 5% ответивших сказали, что готовы хоть сейчас завести третьего ребенка, а 92% такую перспективу совсем не рассматривают.
Возможно, что для поощрения рождаемости государству придется обратиться к бизнесу: пионеры такого подхода уже появились. Некоторые компании объявили о больших премиях сотрудникам, которые решатся на рождение третьего ребенка. Весь вопрос — сколько работников частных компаний пойдут на этот шаг, ведь содержать ребенка до совершеннолетия владельцы бизнеса вряд ли будут.
Снижение рождаемости и старение общества — видимые проявления изменений ценностных ориентиров китайцев, которые все меньше следуют прежним традициям. Призывами здесь вряд ли что можно изменить, для ликвидации диспропорций государству придется усилить свою социальную роль и начать активнее инвестировать в человеческий капитал, подтверждая, что граждане — это больше, чем просто знаменатель в формуле вычисления ВВП на душу населения.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции