Курица для Навального: почему происходящее с оппозиционером воспринимается как «новая нормальность»
Сам Навальный из колонии сообщил, что представители политической системы — сверху донизу — «искренне не верят, что, выбирая между идеями и курицей, кто-то выберет идеи». Это очень тонкое наблюдение: российские начальники во все времена действительно не верили и не верят в саму возможность человеческого поведения, основанного на принципах и морали, зато верят в то, что кто-то обязательно стоит за сценой и этот кто-то — платит.
Агрессивный конформизм
В марте 1945 года СМЕРШ (сокр. от «Смерть шпионам!» — название ряда независимых друг от друга контрразведывательных организаций в Советском Союзе во время Второй мировой войны. — Forbes) арестовал Рауля Валленберга (шведский дипломат, спасавший венгерских евреев в период холокоста. — Forbes) как шпиона, который помогал Гиммлеру (Генрих Гиммлер — один из главных деятелей Третьего рейха, нацистской партии и рейхсфюрер СС. — Forbes) вести сепаратные переговоры с американцами. Когда один из допрашиваемых немцев показал, что первый секретарь посольства Швеции в Будапеште «помогал преследуемым людям, особенно евреям, чтобы их не схватило гестапо или нилашисты»*, это заявление «вызвало гомерический хохот всех присутствующих» смершевцев. Ну не может человек добровольно кому-то помогать, рискуя жизнью, за этим кто-то стоит: нельзя ли «назвать сумму, полученную Валленбергом от Гиммлера за его деятельность»? Когда все-таки выяснилось, что Валленберг не шпион, во внутренней тюрьме Лубянки его просто убили — как романтический праведник он не представлял никакой ценности для Сталина.
Средний обыватель тоже так считает: буквально за полтора года значительно выросло число респондентов «Левада-Центра» (организация признана иноагентом), полагающих, что протестующие выходят на митинги, потому что им за это платят: в 2019 году таких было 11%, в феврале 2021-го — уже 28%. Почти половина респондентов убеждена, что, например, смысл законов об иностранных агентах — оградить Россию от влияния Запада. Навальный для таких людей — «засланный казачок», «живет на средства Запада», «шпион». Прямо как Валленберг. Не доверяли информации об отравлении главного российского оппозиционера 55% опрошенных.
Свобода для врача: почему лечение заключенных не должно зависеть от начальников колоний
Здесь работают психологические защитные механизмы, блокирующие любую плохую информацию, которая выводит обывателя из зоны комфорта: именно поэтому отношение к Навальному после протестов и фильма о «дворце Путина» ухудшилось, а не улучшилось. Он раздражает, а потому равнодушный конформист, получая негативные новости о Навальном и от Навального, становится агрессивным конформистом. Неудивительно, что почти половина респондентов считают приговор суда в отношении Алексея справедливым, а четверть уклончиво затрудняется с ответом. Никакого отличия от психологической механики сталинского времени здесь нет: «у нас зря не сажают». И уж тем более средний обыватель, массовый человек, не считает, что происходящее с Навальным хотя бы в какой-то мере имеет к нему отношение — колокол всегда звонит не по нему, а по тому, кто либо виноват, либо «высовывается».
Широкие массы не будут ждать самого узнаваемого российского оппозиционного политика за воротами тюрьмы и не выйдут на миллионные протесты на улицы по той причине, что над Навальным в лагере сознательно и расчетливо издеваются. Для рефлексирующей части общества «берлинский пациент», безусловно, стал не только политическим, но и моральным авторитетом. Для тех же, чья хата с краю, а они образуют устойчивое адаптивное большинство, он не герой и жертва режима, а человек, нарушающий политический покой и хрупкое психологическое равновесие. Эти люди необязательно поддерживают Путина, но они не просто не поддерживают Навального, они раздражены его активностью и его мужественным поведением, в которое не хочется верить. Скорее, поверят Марии Бутиной и телевизору, чем Навальному и его симпатизантам.
Забыть Навального
В политическом смысле, казалось бы, поведение властей в отношении Навального слабо объяснимо. Вместо того чтобы максимально маргинализировать информацию о сидельце во владимирской зоне, успокоить общественное мнение и расфокусировать внимание, сосредоточенное на Алексее, они создают все новые и новые информационные поводы. И Навальный остается первополосным поставщиком скандальных новостей о России во всем мире.
И здесь возникает вопрос об иерархии и логистике в принятии политических решений. Получается, что нет никакой единой информационной политики. Значит, начальник колонии, подсовывая Навальному конфетки и курочек, действует самостоятельно, лишь пытаясь догадаться, чего от него хотели бы Кремль и Лубянка, или получает команды не с самого высокого уровня. Ведь неужели в Кремле и на Лубянке и сейчас стремятся привлекать внимание всего мира к проблеме «фигуранта»?
Политическая облава: как власть пытается покончить с внесистемной оппозицией
Стягивание российских войск к зоне конфликта на востоке Украины, на первый взгляд, могло бы отвлечь внимание от проблемы Навального. Однако в результате получается так, что Россия оказывается поставщиком двойной порции негатива — потенциальная война и открытые издевательства над оппозиционером сжигают дотла репутацию режима, несущего, судя по новостям, угрозу и внешнему миру, и российскому обществу.
Если и ставилась задача «забыть Навального», то достигнут прямо противоположный эффект. Или, наоборот, целью Кремля была фокусировка внимания на теме бывшего «берлинского пациента». Но зачем? Чтобы продолжать дразнить Запад и раздражать «домашнюю» аудиторию? Однако с точки зрения public relations здесь нет никаких положительных эффектов. Напрашивается вывод: мы просто переоцениваем способности властей управлять сложной в информационном смысле ситуацией.
Кафку сделать былью
То, что происходит с общественным мнением и в целом с массовым восприятием действительности, социолог Лев Гудков называет «понижающей адаптацией». Снижается на еще одну ступеньку уровень жизни и доходов — ничего, спустя некоторое время это воспринимается потребителем как «новая нормальность». Пропаганда становится все более оголтелой, новости — выходящими за рамки того, что можно было бы себе вообразить еще несколько лет тому назад, — ничего, сейчас это воспринимается как рутина и тоже как «новая нормальность».
Есть потребительская понижающая адаптация, а есть — моральная. До какой степени аморализма — здесь уместны оценки не в политических, а этических категориях — должно было опуститься государство, чтобы мы всерьез обсуждали вопрос: хотели бы власти убить недоотравленного Навального или просто помучить его, отомстив за то, что он не умер и вернулся в Россию.
Если это и «новая нормальность», то она скорее характерна для антиутопии. История с курицей для Навального свидетельствует о том, что мы уже находимся внутри антиутопической фантазии, ставшей былью.
*Бенгт Янгфельдт. Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой. М., CORPUS, 2015, с. 572
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции