Бренды образования: как попасть в престижный университет и стоит ли туда стремиться
Последние пять президентов США (и треть руководителей компаний списка Fortune 500) оканчивали престижные американские университеты, в которые трудно поступить. Считается, что диплом престижного вуза — лучший страховой полис, который можно купить для ребенка. Родители абитуриентов рассчитывают, что благодаря поступлению их чада обрастут связями, которые будут помогать им всю жизнь, и станут более привлекательными для работодателей. Поэтому они прилагают все усилия, чтобы помочь им попасть в это ограниченное число вузов. Джеффри Селинго, долгие годы освещающий высшее образование в США, написал книгу, проливающую свет на процесс поступления в лучшие вузы Америки. Для этого он вошел в приемные комиссии трех университетов (частных и государственного) и увидел, как там работают с заявками абитуриентов.
Попасть в самые популярные вузы, например Лиги плюща, действительно сложно: Гарвард зачисляет менее 5% желающих. Это, кстати, не означает, что поступает каждый двадцатый — в колледжах есть свои нюансы и предпочтения, увеличивающие или уменьшающие шансы разных категорий поступающих. Быть круглым отличником недостаточно. В тот же Гарвард в 2015 году было подано 26 000 заявлений от американских школьников, из которых 8200 были теми, кого мы бы назвали золотыми медалистами, у 3500 был максимальный балл теста SAT (аналог ЕГЭ) по математике и у 2700 — по чтению и письму. Мест же было 1700. Как бы ни хотелось общественности, делать отбор лишь на основании оценок практически невозможно.
Вузы решают эту проблему введением дополнительных параметров оценки. В Университете Эмори, где стажировался Селинго, помимо отметок по предметам за несколько лет (уделяется внимание тому, улучшались ли они), рассматриваются внешкольные занятия, рекомендации и такой сложно измеримый показатель, как пытливость ума. В Йеле, например, уделяется внимание активной позиции на внешкольных занятиях: просто состоять в кружках и секциях мало, нужно отчетливо демонстрировать лидерские качества. О них и прочих похвальных своих человеческих качествах нужно постараться рассказать в эссе, обязательно прилагаемом к пакету документов на поступление.
Если выпускник гуманитарной специальности овладеет одним из технических навыков, таких как анализ данных, его перспективы получить работу существенно возрастут
Стоит обмолвиться, что из-за вала заявок, помимо штатных сотрудников приемных комиссий, отбором занимаются и аспиранты, и, например, пенсионеры за почасовую оплату. Они обязаны просмотреть семь заявлений в час, 125 в неделю и около тысячи за два с половиной месяца, пока идет прием. В среднем это лишь восемь минут на одного абитуриента!
Школа будущего: пять трендов, которые совершат революцию в высшем образовании
Отказ не всегда означает, что поступающий плох. Очень часто он просто не вписывается в параметры конкретного набора: иногда требуется больше юношей (их теперь почти всегда меньше среди поступающих), иногда иностранцев или абитуриентов с другого конца страны, а иногда побольше представителей одной расы и поменьше другой. В какие-то годы принимают больше ребят, рассчитывающих на стипендию, а в какие-то нет. Особенностью американских вузов являются спортивные команды, выступающие в соревнованиях, поэтому с особой охотой в университеты берут молодежь, способную их усилить. И речь необязательно об афроамериканцах и баскетболе — в 2018 году 61% студентов-спортсменов были белыми (среди общего числа студентов белые составляют 52%).
Этот путь зачисления вообще не так очевиден, как кажется. Дело в том, что у многих колледжей есть команды по не самым заметным видам спорта. Например, стрельба или фехтование. В приемных комиссиях часто слабо разбираются в спортивных талантах, поэтому слово университетского тренера, указывающего на конкретную фамилию, имеет значительный вес. И здесь открывается простор для махинаций. Америку регулярно сотрясают скандалы. Так, после взятки в $1,2 млн одну девочку зачислили в Йель как многообещающую футболистку (хотя она ни разу в жизни по мячу не била), другую за $200 000 попытались пристроить в команду Университета Южной Калифорнии по гребле.
Есть и относительно честный способ «решить вопрос» с помощью денег — попасть в так называемый «список особого внимания ректора», неафишируемый лист абитуриентов, связанных со щедрыми жертвователями институту. Так, например, поступил зять Трампа Джаред Кушнер, чей отец пожертвовал Гарварду $2,5 млн. Но и шансы поступления через «список» составляют всего 41%, что, впрочем, значительно выше 4,5% для всех остальных. Дети выпускников и сотрудников элитных вузов тоже могут рассчитывать на благосклонность приемной комиссии (при адекватной заявке, конечно). В Гарварде шанс зачисления для них в 2009–2015 годах составлял 34%. С точки зрения финансов лучше всего ориентироваться на College Scorecard, онлайновый инструмент Минобразования США, где можно узнать более точную стоимость обучения (существует масса нюансов и подводных камней), шансы на трудоустройство после окончания (с приблизительной оценкой годового оклада) и т. д.
Главный вывод Селинго таков: основной предмет специализации и конкретные навыки могут иметь большее значение на рынке труда, чем собственно имя университета. Так, специалист по информатике из Университета штата Иллинойс заработал $92 200 через год после выпуска. Это всего на несколько тысяч меньше, чем специализировавшийся на том же предмете выпускник Дьюка ($95 200), восьмого в рейтинге вузов. Специалисты по маркетингу, которые имеют определенные навыки в SEO и SQL, зарабатывают почти на $20 000 больше в год, чем те, кто их не имеет, независимо от диплома.
Если выпускник гуманитарной специальности овладеет одним из технических навыков, таких как анализ данных, его перспективы получить работу существенно возрастут. Гнаться за вузом-брендом Селинго не советует: многие менее популярные колледжи дают очень качественное образование за меньшие деньги. Добавим, что, например, Делавэрский университет, который окончил Джо Байден, принимает 71% подавших заявление.
Ольга Токарчук, Владимир Сорокин и Симона де Бовуар: календарь самых ожидаемых книг лета-осени-зимы 2021 года
Ольга Токарчук, Владимир Сорокин и Симона де Бовуар: календарь самых ожидаемых книг лета-осени-зимы 2021 года
