Конец «путинского большинства»: о чем на самом деле говорится в докладе группы Белановского

Четвертого июня 2020 года наша независимая исследовательская группа опубликовала доклад, посвященный анализу политических настроений в российском обществе и трендов их изменения. Основная часть доклада основана на телефонном социологическом опросе методом глубокого интервью, то есть работа велась так называемыми качественными методами. Рекрутинг респондентов осуществлялся через интернет по методу «снежного кома» с разбивкой на nhb-сегменты, которые первоначально были обозначены как «оппозиция», «аполитичные» и «провластные».

После публикации доклада в профессиональном сообществе обсуждалась валидность его результатов. Главным возражением стала оценка выборки, которую некоторые сочли некорректной.

Подход к формированию выборки в качественных исследованиях сильно отличается от привычного количественного подхода. Как известно, качественное исследование не предназначено для ответа на вопрос «сколько?». Цель такого исследования — выявление спектра существующих мнений и стоящих за ними аргументов. Это требует иного подхода к оценке репрезентативности выборки.

Вопрос о выборке подробно рассмотрен в учебнике одного из авторов этой статьи «Глубокое интервью и фокус-группы» (2018). В нем показано, что для выявления спектра существующих мнений достаточно опросить 90 человек при уровне доверия 99% и 45 человек при уровне доверия 90% (то есть для выявления достоверного результата с вероятностью 99% нужно опросить 90 человек, а для выявления достоверного результата с вероятностью 90% — 45 человек. — Forbes). Расчеты сделаны директором департамента опросов ФОМ А. Чуриковым. Объем нашей качественной выборки составил 235 респондентов, что намного больше указанных цифр.

В качественных исследованиях некорректность выборки может приводить лишь к «исчезновению» тех или иных значимых точек зрения. Однако при обсуждении доклада никто не высказал мнение, что какой-то важный сегмент нами упущен. Напротив, даже критики склонны признавать: выявленная структура политического спектра правдоподобна. Что же касается численности сегментов, то в качественных исследованиях допускается давать лишь примерные оценки типа «больше-меньше», «примерно поровну», и т. п. Этого правила мы и придерживались.

Напомним, что в исследовании мы выявили людей, лояльных существующей власти. К ним мы отнесли следующие подгруппы:

• «Великодержавники» — подгруппа людей «правых» убеждений, лояльных власти. Идеологически они близки к «правой» оппозиции, но для них власть по-прежнему олицетворяет мощь их страны. В этой группе много бывших военных и пожилых людей. Эти люди негативно относятся к «либералам» и «демократам», но активно противостоять им они не готовы. «Ветер перемен» дует сегодня не в их паруса.
• «Самые пожилые люди» — эта подгруппа состоит из пенсионеров в возрасте более 75 лет. Их детство пришлось на период войны и тяжелые послевоенные годы. Эти люди хорошо знают, что бывает и хуже. Данная категория граждан не будет участвовать ни в протестных, ни провластных движениях. Их идеологический/психологический базис — возможность спокойно завершить свою старость.
• «Хранители status quo» — это люди, адаптировавшиеся к сегодняшней ситуации и боящиеся любых перемен, могущих ухудшить их положение. Их идеологический или психологический базис — консерватизм, основанный на страхе перемен. Среди хранителей status quo иногда встречаются люди с активной жизненной позицией, принципиально не приемлющие политические протесты, какую бы форму они ни принимали. Но таких немного и реальной политической силой они не являются.

Исходя из полученной нами классификации можно видеть, что люди, лояльные власти, существуют, но готовых активно защищать власть среди них практически не осталось.

Оппозиционные части политического спектра сегодня преобладают. Среди них выявлены три наиболее значимых сегмента.

• «Демократическая оппозиция». Ее идеологический базис — демократия, развитое гражданское общество, протест против политического манипулирования и силовых действий власти, выходящих за рамки правового поля. Наиболее активные оппозиционеры готовы уже сегодня лично участвовать в протестах и демонстрируют высокую протестную готовность.
• «Аполитичные». Это сегмент, расположенный между крайними идеологическими полюсами. Ситуативно он может переходить от одного полюса к другому. Массовость этого сегмента и свойственное ему эмоциональное реагирование на политическую ситуацию определяет его способность в значительной, а порой в решающей мере формировать электоральную обстановку в стране. Сегодня видимая неэффективность власти и усталость от ее несменяемости толкает этот сегмент в сторону демократической оппозиции.
• «Бывшие сторонники Путина», ранее поверившие, а ныне разочаровавшиеся в нем. Их идеологический базис — русский национализм, патриотизм, империализм, негативное отношение к западной демократии. Эти люди хотят «сильной руки», чтобы сделать Россию «снова великой». Однако для объединения им необходим лидер, олицетворяющий их идеи. Сегодня представители этого сегмента такого лидера не видят.

Существенно, что при организации политических акций «демократические оппозиционеры» сегодня находятся в более выигрышном положении, чем сторонники имперской идеологии. «Демократы» имеют рассредоточенную структуру. Для выражения протестного потенциала им не нужен один явный лидер, достаточно нескольким активистам «кинуть клич» для проведения мероприятий.

В нашем исследовании мы сосредоточились на описании сегментов политического спектра. Разумеется, мы были бы рады, если бы кто-то из наших коллег дал оценку их численности или скорректировал их состав. Но здесь есть ограничения и проблемы, которые требуют честного обсуждения. Во-первых, достижимость респондентов при массовых опросах составляет, по нашим сведениям, 20 — 25%. Каких взглядов придерживаются остальные, строго говоря, неизвестно. Может быть, сведения устарели, но достоверно это неизвестно, поскольку ни одна социологическая организация не публикует статистику достижимости. Между тем, по данным одного из наших экспериментов, увеличение достижимости может вести к росту протестных высказываний.

Во-вторых, в количественных исследованиях незначительные изменения в формулировках вопросов могут влиять на результат сильнее, чем сдвиг выборки. К примеру, формулировка «Нашему народу постоянно нужна сильная рука» (49% согласных в январе 2020 года) вряд ли дает основания для вывода об авторитарной или рабской сущности российского народа. Вопрос предлагает респонденту дать экспертную характеристику «нашего народа», одновременно позволяя ему не включать себя в число тех, кому якобы необходима «сильная рука». Численность авторитарного сегмента при такой постановке вопроса, очевидно, будет завышена, хотя исследование было репрезентативным. Этот пример показывает, что количественные исследования при их кажущейся точности столь же мало застрахованы от ошибок, как и качественные.

Наконец, о прогнозе массовых протестов. Строго говоря, такой прогноз не может вытекать из результатов опросов. Общеизвестен парадокс Лапьера, гласящий, что люди не всегда поступают так, как они говорят. На основании опросов можно судить о распространенности определенных настроений и об их динамике, но не о конкретных действиях, которые предпримут респонденты. К сожалению, некоторые читатели путают высказывания респондентов с мнением авторов доклада. Прогнозы — это не эмпирические результаты, а экспертные мнения и гипотезы, которых в нашем докладе нет.

Наш главный вывод состоит в том, что прежнего «путинского большинства» сегодня уже не существует. Маятник общественных настроений качнулся в сторону критического отношения к федеральной власти. Сегмент «аполитичных» идеологически переходит на сторону демократической оппозиции, а сегмент сторонников авторитарной власти сохраняет свою идеологию, но переходит в оппозицию персонально к Путину.

Сохранившийся сегмент сторонников Путина ныне состоит из разрозненных субсегментов, не связанных общей идеологией. Поскольку массовая общественная поддержка ушла от президента, власть вынуждена делать ставку на силовой ресурс. Как признают сами респонденты, этот ресурс является эффективным средством сдерживания общественных протестов.

Что касается прогнозов, то наше мнение состоит в том, что настроения людей — лишь одна из сил в политическом поле, но сила очень реальная. Давление массовых протестных настроений вынуждает элиты «переглядываться» (выражение Екатерины Шульман). Часть наших респондентов считает, что массовых протестов не будет, поскольку элиты сами поменяют власть и государственную политику. Будут ли эти изменения конструктивными, покажет время.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции