Техническая фигура без политического веса: что известно про будущего посла США в РФ
Смена посла США в Москве традиционно дает повод задуматься, как этот шаг повлияет на политику США в отношении России и развитие российско-американских отношений. Их нынешнее состояния ни одна из сторон не может признать удовлетворительным. Устойчивого профессионального диалога по ключевым сюжетам двусторонней повестки пока так и не сложилось, несмотря на договоренности об этом на высшем уровне.
В этих условиях замена важных фигур, непосредственно вовлеченных в процесс, всегда чувствительна и несет в себе риски дальнейшей бюрократической блокировки. И если с российской стороны царит кадровая стабильность, то у американцев сегодня меняются сразу две ключевые фигуры - посол в Москве Джон Хантсман и старший директор Совета национальной безопасности (СНБ) по делам Европы, России и Евразии Фиона Хилл. Обе эти новости должны «давить на котировки» российско-американских отношений, несмотря на заверения Дональда Трампа в дружбе с Владимиром Путиным.
Вероятно, основной причиной ухода этих высокопоставленных чиновников является понимание, что у российско-американских отношений в оставшийся год до президентских выборов в США отсутствуют перспективы. Избирательная кампания в Америке не располагает к смелым шагам во внешней политике, тем более, что у администрации Трампа уже есть два ключевых приоритета — Северная Корея и Иран, по которым было бы уместно показать результат. Россия в обоих сюжетах присутствует, но не как главный игрок.
Желание Джона Хантсмана покинуть должность посла после 3 октября объясняется тем, что у него есть перспективы самостоятельной политической карьеры в республиканской партии, и не только на посту губернатора родного штата Юта (где он безусловный фаворит), но и на президентских выборах 2024 года. Терять это время в бесплодных разговорах в Москве было бы непростительно. Фиона Хилл — старожил администрации Трампа и давно хотела вернуться в родной Брукингский институт, чтобы написать еще одну книгу о России и Владимире Путине. Больше того, что она уже сделала как «стабилизатор» американской политики в отношении РФ с 2017 года сделать в оставшееся у Трампа время (его переизбрание не гарантировано) уже нельзя.
Для российской стороны важно понимать, будет ли новый американский посол иметь прямой выход на президента США и играть ключевую роль в выработке американской политики в отношении России. По этим критериям кандидатура Джона Салливэна, ныне занимающего пост первого заместителя госсекретаря США, говорит скорее о понижении планки. Как и уходящий посол Хантсман, Салливэн — политический назначенец без карьерного опыта по России и без знания русского языка. Но если Хантсман — политический тяжеловес, имевший прямой выход на президента и широкие личные связи в конгрессе США, то Салливэн, несмотря на формально второй пост в госдепартаменте, — техническая фигура без самостоятельного политического веса, не участвовавший ранее в выработке решений на российском направлении.
На своем нынешнем посту Салливэн больше занимался повседневным менеджментом госдепартамента (69 тысяч сотрудников), а из политических вопросов курировал имплементацию санкций против России (технический сюжет), координацию ответа на применение химического оружия в Сирии (тоже санкции) и усилий по стабилизации Южного Судана. В прошлом году он посетил Украину и Молдавию, где дежурно говорил о необходимости противодействия «российскому вмешательству». О необходимости жесткого ответа на так называемое «российское вмешательство» в американские выборы Салливэн говорил и во время утверждения в сенате в апреле 2017 года. Это примерно все, что известно публично о его отношении к нашей стране.
В июле этого года он неожиданно возглавил американскую делегацию в Хельсинки по «стратегическому диалогу» с РФ (ранее это называлось «консультации по стратегической стабильности» на уровне замминистров, курирующих проблематику контроля над вооружениями). Переговоры предсказуемо закончились ничем, и продолжения «стратегического диалога», о котором договорились президенты на саммите G20 в Осаке, не последовало, но в свете грядущего назначения в Москву понятно, почему американскую делегацию возглавил Салливэн.
Однако его нельзя назвать экспертом по контролю над вооружениями или опытным переговорщиком. Он профессиональный юрист с блестящим юридическим образованием (престижные университет Брауна и Колумбийский университет) и многолетним опытом частной практики.
Вся его государственная карьера связана с высокими должностями в юридических службах Пентагона (заместитель главного юридического советника) и министерства торговли (главный юридический советник и первый заместитель министра) в администрации Дж.Буша-младшего. В молодости Салливэн работал помощником (clerk) одного из судей Верховного суда США. Это достойная карьера, но она не делает его ни лицом, близким к Трампу, ни бюрократическим тяжеловесом, сметающим препятствия на пути к цели.
Чем объяснить тогда назначение Салливэна в Москву? Вероятно, возможностью быстро заполнить вакансию (Салливэн в 2017 году уже был утвержден сенатом США, и с повторным утверждением проблем быть не должно) и необходимостью освободить кресло второго человека в госдепартаменте для выдвиженца и, вполне возможно, преемника госсекретаря Майка Помпео, если он все же решит баллотироваться в сенат от родного штата Канзас в 2020 году.
В этом смысле интересно, что ранее среди вероятных кандидатов на пост посла США в РФ назывался один из ключевых игроков внешнеполитической команды Трампа спецпосланник на переговорах с КНДР Стивен Биген. По своему бэкграунду он куда больше подходил для работы в Москве, чем Салливэн. Биген — «звезда» внешнеполитического истеблишмента республиканской партии с большим опытом работы в аппарате сенатского комитета по международным делам и в качестве исполнительного секретаря Совета национальной безопасности в администрации Дж.Буша-младшего. В 2018 году Биген был одним из кандидатов на пост советника президента по национальной безопасности (Трамп выбрал Болтона). Биген работал на российском направлении в сенате США и даже в Москве в 90-х годах возглавлял представительство Международного республиканского института (ныне «нежелательная организация», ее деятельность в РФ прекращена), он владеет русским языком. В 2010-х, будучи вице-президентом Ford Motor Company по связям с иностранными правительствами, Биген неоднократно посещал Россию и установил широкие связи среди ведущих российских бизнесменов и высших чиновников. В Москве к Бигену относились хорошо — вместе в замглавы МИД РФ Игорем Моргуловым они создали один из немногих продуктивных каналов диалога между Россией и США по северокорейской ракетно-ядерной программе. Но Биген отказался от должности посла и московской резиденции Спасо-Хаус, заявив о намерении сосредоточиться на переговорах с Северной Кореей.
И его можно понять. Переговоры с КНДР — абсолютный внешнеполитический приоритет президента Трампа, где он до выборов при удачном стечении обстоятельств может показать важный, если не сказать исторический результат. В ближайшее время должны начаться переговоры на рабочем уровне (которые с американской стороны возглавит Биген) по соглашению о поэтапном демонтаже северокорейской ядерной программы. В случае успеха Биген может претендовать на очень высокие посты в следующей администрации Трампа (советник по национальной безопасности или госсекретарь). Пост в Москве будет потерей времени.
Повышение может произойти даже раньше — Биген основной кандидат на освобождаемую Салливэном должность первого заместителя госсекретаря (при этом он скорее всего сохранит за собой пост главного переговорщика с КНДР). И если Майк Помпео уйдет баллотироваться в сенат, то уже до конца текущего года Стивен Биген станет как минимум исполняющим обязанности госсекретаря США.
Что до политики в отношении России, то ее определяют другие люди. Помимо советника президента Джона Болтона — это его ближайший соратник Тим Моррисон, старший директор СНБ по контролю над вооружениями (и ярый противник соглашений в этой области). После ухода Фионы Хилл Моррисон получил в СНБ ее портфель по России и Евразии, сохранив свой разоруженческий (впервые эти две позиции совмещены). И это плохая новость. Если в Вашингтоне и есть «пещерные русофобы», то это как раз Тим Моррисон, относящийся к нашей стране крайне негативно. Моррисон против продления Договора СНВ-3, он же лоббировал выход США из ДРСМД. «Стратегический диалог», о котором договорились Путин и Трамп, при Моррисоне и Болтоне вряд ли увенчается успехом.