Миллионы на улицах и миллиарды в офшорах: чего Пекин хочет от Гонконга?

Почти треть населения Гонконга вышла на прошлой неделе на три крупнейших в истории города протеста против законопроекта об экстрадиции в материковый Китай — всего в них в разные периоды времени было вовлечено до 2 млн человек при населении Гонконга в 7,7 млн человек. Жители Гонконга увидели в законопроекте попытку Пекина покуситься на демократические свободы и автономию Специального административного района.

Администрация Гонконга была вынуждена отступить. Глава гонконгского правительства Керри Лам принесла извинения обществу и объявила о приостановке рассмотрения поправки к закону об экстрадиции. Теперь она сталкивается с требованиями полного отзыва законопроекта, а не его приостановки, а также отставки.

При более пристальном рассмотрении проблемы, однако, представляется, что законопроект был инициирован правительством КНР через лояльную ему гонконгскую администрацию скорее по экономическим причинам, связанным с ходом экономической войны с США. Его принятие стало бы важным событием, существенно меняющим роль и место территории в китайской и мировой экономике. Реализация мер, предусмотренных в законе в нынешних условиях, неизбежна, однако юридический механизм для этого, вероятно, придется избрать другой.

Без политики

До настоящего времени экстрадиция из Гонконга в остальные регионы КНР запрещена, и это важный элемент «особого статуса» территории в рамках концепции «одна страна, две системы». Законопроект позволял осуществлять экстрадицию в материковый Китай, а также в Макао и на Тайвань по 37 видам преступлений в случае, если срок наказания за их совершение превышает 7 лет. Какие это виды преступлений?

Разумеется, в список включен набор обычных тяжких уголовных преступлений. Это убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, сексуальные преступления, доведение до самоубийства, похищение и незаконное решение свободы, торговля людьми, поджоги, угон воздушных и морских судов и т.п. Под экстрадицию попадает также организация проституции и незаконного игорного бизнеса, незаконный оборот оружия и наркотиков, преступления против несовершеннолетних. Именно на необходимость обеспечить экстрадицию лиц, совершивших такие правонарушения, упирали в своей публичной риторике авторы законопроекта.

Но наряду с этим в списке присутствует и ряд видов «беловоротничковой» преступности. Это получение собственности путем мошенничества, подделка документов, вымогательство, двойная бухгалтерия, незаконное отчуждение имущества, коррупционные преступления, а также преступления, связанные с легализацией преступных доходов. Девять видов «беловоротничковых» преступлений были изъяты из перечня на этапе подготовки законопроекта под давлением бизнеса, опасавшегося вала запросов об экстрадиции с материка. Это нарушения, связанные с законом о банкротствах, нарушения законов, регулирующих рынок ценных бумаг, нарушения прав интеллектуальной собственности, преступления в киберпространстве и ряд других.

В списке не упоминаются какие-либо преступления против национальной безопасности КНР (статьи 102-113 УК КНР), в которые входят заговоры, направленные на свержение государственного строя и социализма, распространение подрывных слухов, подготовка мятежей, сепаратизм и подстрекательство к нему, госизмена и другие «политические» составы.

Разумеется, можно возразить, что китайские власти могли бы добиваться выдачи из Гонконга политических и государственных преступников, обвиняя их в обычных уголовных преступлениях. Однако этот довод имеет свои слабые стороны. Начнем с того, что руководство КНР никогда не ставило перед собой задачи контроля над общественной жизнью Гонконга в том виде, в каком это реализовано на материке. Это и не нужно.

Пекин уже сейчас обладает эффективными рычагами влияния на важнейшие СМИ территории (через их собственников). Гонконгская государственная бюрократия и полиция также находятся под эффективным контролем и, похоже, пользуются доверием руководства КНР. Крупный гонконгский бизнес также не имеет возможности не учитывать мнения Пекина.

Определенная степень свободы общественной жизни на территории выгодна и самой КНР. Территория важна как полигон для отработки технологий «управляемой демократии». Различные группы и кланы в китайских верхах за десятилетия привыкли к использованию гонконгских СМИ и блогосферы для многочисленных дезинформационных операций и информационных войн между собой.

Особо важные государственные преступники либо лица, вызвавшие настоящее недовольство в Пекине, как показывает опыт, изымались с гонконгской территории китайскими специальными службами без излишних формальностей. Примером может служить вывоз с территории Гонконга известного и политически влиятельного китайского миллиардера Сяо Цзяньхуа — его забрали прямо из отеля Four Seasons, где он проживал, как предполагается, сотрудники китайской госбезопасности. Разумеется, таких случаев немного и не может быть много.

Экономическая необходимость

С другой стороны, обращает на себя время, когда законопроект готовился и был вынесен на рассмотрение. Он начал обсуждаться в феврале 2019 года, а появился на рассмотрении законодательного собрания территории в апреле 2019 года, после чего уже на фоне окончательного провала американо-китайских торговых переговоров и ужесточения экономической войны была предпринята неуклюжая попытка ускоренно продавить его через законодательный орган до июльских каникул.

Таким образом, законопроект, вероятно, имеет отношение не к уникальности Гонконга как «островка демократии в Китае», а связан с уникальной ролью территории как главного китайского офшора и «прачечной», крупнейшего направления для китайских прямых иностранных инвестиций и главного источника для поступления в Китай отмытых за рубежом средств, полученных представителями китайской элиты самыми разными способами.

Отток капитала из КНР через Гонконг на фоне обострения торговой войны имеет весьма значительный масштаб, достигая в отдельные дни середины марта темпа $1,6 млрд в сутки.

Данный процесс вызывал обеспокоенность как материковых, так и гонконгских регуляторов, предпринимавших меры по противодействию. Власти территории в последнее время усиливали контроль над финансовыми потоками, повышая требования к своей банковской системе по борьбе с отмыванием денег и финансированием преступной деятельности.

Смена модели

Законопроект об экстрадиции, вероятно, имел целью повесить дамоклов меч китайского правосудия над тысячами гонконгских финансистов и юристов, обслуживавших гигантские финансовые потоки, связывавшие КНР и внешний мир. Именно в таком ключе законопроект был воспринят гонконгским бизнесом, некоторые представители которого начали выводить свои активы с территории в Сингапур, не дожидаясь его принятия. Угроза бегства капитала вследствие принятия закона осознавалась руководством территории, которое успокаивало бизнес тем, что приказы материковых судов о конфискациях и экстрадиции можно будет оспорить в гонконгском суде.

Вероятно, по той же причине инициаторы законопроекта стремились не привлекать внимания к его наиболее важной, экономической стороне. Тем не менее в случае принятия закона Гонконг переставал быть безопасной гаванью и перевалочным пунктом для выведенных с материка активов, что наносило удар по важнейшей отрасли его экономики и источнику благосостояния его элиты. Это могло сыграть важную роль в обеспечении консолидации гонконгского общества против законопроекта, хотя для пропагандистского обеспечения этой консолидации и использовались лозунги либерально-демократической направленности.

Тем не менее в новых реалиях, в условиях де-факто идущей холодной войны с США, нарастающих экономических проблем в Китае и общего роста непредсказуемости в мировой экономики власти КНР не имеют другого выхода, кроме резко усилить контроль над финансовой отраслью Гонконга. Это будет сделано так или иначе, если даже данный конкретный законопроект будет отозван.

Гонконг занимал совершенно определенное место в модели развития китайской экономики, существовавшей четыре десятилетия, с 1978 по 2018 год. Теперь эта модель серьезным образом изменяется. Если Гонконг не сможет приспособиться к новым экономическим и политическим условиям, его существованию в качестве регионального финансового центра придет конец.