«Абсолютный театр абсурда». Как Михаил Абызов просил отпустить его из СИЗО

Все было бы смешно, если бы не было так грустно. Адвокаты обращали внимание на показание Рубцова (один из заявителей, который был владельцем акций) — это новая информация, с которой я познакомился. Так, на сегодняшний день ему не известно, каким количеством акций он обладает, и он не может сказать, какой ущерб ему был нанесен. И несмотря на такие показания, он признан потерпевшим.

Это какой-то для меня абсолютный театр абсурда. Я остановлюсь еще раз на некоторых вещах, про которые говорили мои адвокаты, так как хочу зафиксировать свою персональную позицию. Я хочу еще раз искренне поблагодарить тех людей, которые меня поддерживают, и мою семью. И хочу заявить суду следующее: я не совершал никаких преступлений, не создавал преступное сообщество и не руководил им, не использовал положение министра Российской Федерации. Мои полномочия не могли быть даже теоретически использованы для описанных следствием преступлений.

Ваша честь, исходя из представленных в суд материалов и следственных действий, хочу заявить следующее — данное уголовное дело возбуждено на основании показаний Рубцова, Акопяна и представителя ФГУП «Алмазювелирэкспорт».

Оценку активов делал «Делойт», а сами сделки были проведены с соблюдением всех необходимых процедур. Сами миноритарии после проведение сделок ни в какие арбитражные суды не обращались. Я считаю, что все претензии миноритарных акционеров должны рассматривать в рамках корпоративных споров в арбитражном суде.

Что касается следствия, то следствием так и не установлены обстоятельства преступления — в каком месте, в какое время были совершены действия, в которых меня обвиняют. Какой ущерб был причинен миноритариям?

Защита представила экспертный расчет потенциального ущерба, и речь в нем идет даже не о миллионах, а сотнях тысяч рублей. Прошу избрать для меня домашний арест. Обязуюсь оказывать следствию полное содействие. Я не собираюсь оказывать давление на следствие. Я не собираюсь скрываться от следствия. Ваша честь, безусловно, происходящее со мной является большим испытанием для членов моей семьи — и единственное, что я хочу, это быть рядом с ними и заботиться о них. Все мои счета, кредитные карты заблокированы.

Я понимаю, что сегодня, принимая это решение, суд является высшей инстанцией, которая должна определить справедливое решение по данному вопросу. Стороны высказали свои позиции. Но последнее слово за вами, за судом, и я рассчитываю что, суд примет справедливое решение. Спасибо.

«Все идет по плану»: о чем Михаил Абызов говорит в прослушке ФСБ