Заклятие лампового звука: почему в России процветает корпоративная этика СССР

У каждого из нас есть приятель или фейсбук-знакомец, рассказывающий о том, как он полюбил "теплый ламповый звук «Ригонды»", включив найденную на даче у родителей радиолу советских времен. Его нельзя убедить техническими аргументами о крайней нестабильности маломощных ламп, о том, что эффект «теплого звука» порожден не очищенным, а, наоборот, искаженным сигналом. Ведь дело не в технических характеристиках и не в аналитических доводах. Нежное и доброе чувство к вещам старым, традиционным, отходящим – понятная человеческая черта, надежда на столь же гуманное отношение к себе в старости.

В деловой жизни такое происходит на каждом шагу. Отменно сохранившимся советским духом разит из каждой второй компании в стране, если не чаще. Скинуться всем офисом на подарок коллеге, «обмыть» на рабочем месте новый контракт, установить «дачный график», по которому в пятницу летом рабочий день заканчивается к обеду. Обсуждать сослуживцев за их спинами, формировать коалиции «стенка на стенку», писать начальнику доносы, глумливо смаковать, не возмущаясь, его непристойные выходки. Такова норма офисной жизни огромного числа современников.

Я знаю множество компаний, где нет ни одного сотрудника старше 40 лет и, соответственно, никто ни минуты не работал в советских НИИ и ГИПРО. Но и они будут отмечать дни рождения коллег в рабочее время и с водочкой, сплетничать о том, как их шеф Иван Иванович спит одновременно с Сашенькой-юристом, Мариночкой-плановиком и Наташенькой-бухгалтером, лебезить перед шефом и «стучать» друг на друга – так, как будто мы все еще живем в СССР, где доход предприятия зависит исключительно от решения Госплана, а размер зарплаты определен на десятилетия вперед тарифной сеткой, утвержденной в министерстве. В этом поведении нет ничего удивительного. Оно лишь говорит о том, что мы имеем дело с немолодой компанией, костяк которой в своей время составляли люди, привычки и установки которых сформированы еще при Брежневе-Андропове-Черненко.

Вспомним классический пример из групповой психологии. Обезьяну, которая лезет за бананом, обдают холодной водой из шланга. Холодной водой обливают и всех остальных обезьян – «за компанию». В клетку подсаживают новенькую обезьяну, и при появлении банана ее сокамерницы активно препятствуют новенькой в попытках взять банан, ограждая коллектив от неприятного наказания. Экспериментаторы продолжают подсаживать в клетку новых обезьян, постепенно заменяя ими начальную группу очевидцев сурового наказания. Но даже когда в клетке не остается ни одной обезьяны, которую поливали холодной водой при попытке взять банан, обезьяны все равно будут не давать новичкам брать банан, спасаясь от умозрительной опасности. Удивительную силу коллективных привычек нельзя описать лучше.

Как только вы поняли, что попали в такую контору, бегите из нее изо всех сил. Потому что там, где «обмывают» контракты и дни рождения, «отпрашиваются» на дачу, «доводят до сведения руководства» проступки и неудачи коллег и радостно хихикают о связи директора и секретарши, бурно процветает и трудовая этика прошлого века. Этика эта описывается нерушимыми принципами «Мне что, больше всех надо», «Ты начальник -- я дурак, я начальник -- ты дурак», «От нас ничего не зависит», «Подальше от начальства, поближе к столовой». В этот набор ценностей встроен отказ от принятия любой ответственности; категорический отказ от внутреннего сотрудничества – ведь уважения между коллегами тут нет и в помине. Смешно ожидать от того, кто точно знает, что ему не надо «больше всех», высокой требовательности к себе или подрядчикам. Глупо надеяться на то, что в компании, где вместо уважения к лидеру царит страх перед самодуром-директором, сотрудники будут проявлять самоотверженность и преданность. Компании, построенные на этих ценностях, обречены медленно гнить, переваривая некогда достигнутое и бессмысленно стагнируя в непрерывно меняющихся рыночных условиях. «Совок» несовместим с изменениями, а бизнес, неспособный изобретать себя заново каждый день и каждый час, обречен. Как обречена пылиться в маминой квартире наша «Ригонда» с крышкой из лакированного березового шпона и пожелтевшими от времени пластмассовыми рукоятками и кнопками.