Изоляция рынка: санкции впервые могут затронуть частного инвестора и биржи

Сергей Романчук Автор

Запрет на операции с деривативами на российские активы может ударить по частным участникам рынка, причем, в большей степени - европейским

Подготовка Евросоюзом нового пакета экономических санкций в отношении России вбрасывает в информационное пространство самые неожиданные темы. Наибольший резонанс до сих пор вызвало обсуждение перспектив отключения российских банков от SWIFT, хотя на текущий момент эта угроза, вероятно, снята с повестки дня. Однако теперь появилась информация о новых мерах Еврокомиссии — запрет на операции с деривативами на российские активы. В свое время Уоррен Баффет (№3 в мировом рейтинге Forbes, состояние — $65,9 млрд) назвал деривативы (производные финансовые инструменты) «оружием массового поражения». Предложенные меры заслуженно можно назвать этим же термином (впрочем, как и идею по отключению от SWIFT) с точки зрения влияния на рынок.

Чиновники ЕС вновь поразили необычным уровнем креативности, ставя телегу впереди лошади.

Аналогии между названными санкциями на этом не заканчиваются. Как и в случае с запретом на использование одной из инфраструктурных технологий (SWIFT), запрет на торговлю деривативами покушается на базовую инфраструктуру финансового рынка, позволяющую управлять рисками, связанными в данном случае с российскими активами. Соответственно, закрытие такой возможности бьет без разбора по всем участникам рынка, и, в первую очередь, иностранным, так как культура использования ими деривативов гораздо выше, чем у российских участников рынка.

Под ударом окажутся не только банки лондонского Сити, но и международные центральные контрагенты и биржи. В зависимости от деталей запрета они способны породить шоки на международном финансовом рынке из-за возможной необходимости закрытия текущих позиций по производным внебирживым и биржевым контрактам. Структурирование и юридическое сопровождение сделок с производными настолько сложно и специфично, что последствия принятия запрета могут быть непредсказуемыми и скорее всего недоступны пониманию со стороны значительной части членов Еврокомиссии.

Принимаемые в виде санкций меры по логике должны сокращать риски, связанные с операциями между сторонами, в то время как в данной ситуации риски лишь увеличатся. Вдумайтесь: по отношению к долгам текущие санкции предусматривают всего лишь ограничения на покупку новых долговых инструментов госбанков со сроком обращения более 90 дней, и новое предложение – укоротить этот срок до 30 дней. При этом деривативы – это море инструментов, это, прежде всего, форвардный валютный рынок, производные на процентные ставки, акции и индексы, биржевые продукты.

Вместо мер по воздействию на государство обсуждаются санкции, при которых понесут наказание, главным образом, частные участники рынка, причем, в большей степени, европейские.

Сам подход, когда вместо обсуждения прямого ограничения тех или иных благ обсуждаются меры по ограничению технических возможностей для их покупки, кажется нелогичным. Странно запрещать дериватив на актив, не запрещая покупку самого актива. И справедливо ли не делать разницы между разными видами активов? Считать активом валюту страны? Или уровень процентной ставки? Производные необходимы для сопровождения внешнеторгового оборота, так как они позволяют лучше контролировать риски трансграничных операций.

Странно вставлять палки в колеса своему бизнесу, не запрещая сам бизнес.

Что касается воздействия непосредственно на российский финансовый рынок, нужно упомянуть еще один аспект: многие российские финансовые группы имеют в своем составе европейские юрлица и оформляют сделки с деривативами с их участием (российской юрисдикции недостаточно просто в виду недостаточной зрелости регулирования в этой области). Таким образом, внезапный запрет может внести заметную сумятицу в их операционную деятельность.

Что касается торговли собственно на российских биржах, то доля нерезидентов, будь то кипрские офшоры или международные банки и хедж-фонды, достаточно велика, чтобы можно было говорить о системной проблеме в случае запрета проводить им операции, что может привести к потерям и невозможности полноценной торговли даже для российских частников. Наличие большого количества различных игроков является необходимым условием ликвидного рынка, и в этом смысле даже самые простые инструменты – вроде фьючерса на индекс РТС — могут испытать проблемы.

Вообще, обсуждение мер, направленных на разрушение инфраструктуры, выглядит несопоставимым мерам, направленным на ограничение финансирования.

Если временные запреты на покупку тех или иных долговых инструментов могут быть быстро сняты, то запрет на деривативы подорвет доверие к рынку надолго.

По сути дела своими неосторожными действиями европейские власти могут вызвать рукотворный кризис, последствия которого будут больше и дольше, чем предполагалось. Область, в которой российская политика в максимальной степени отвечает европейским нормам и практикам, вряд ли должна являться предметом санкций, если думать о правильных стимулах и целях. Многолетняя работа по созданию прочной законодательной и договорной базы, регулированию рынка может быть поставлена под сомнение.

В любом случае, «закрытие и изоляция» российского финансового рынка, если и могут быть произведены, то нуждаются в очень осторожных, аккуратных мерах, а не скоропалительных запретах общего характера.