Российским компаниям стоит освежить кровь за счет людей, потерпевших крах.
Когда в конце 1990-х в Америке случился очередной экономический кризис, мне довелось пообщаться с руководством Microsoft насчет кадровой политики корпорации. В то время там нанимали людей из обанкротившихся компаний. На вопрос «Зачем?» мне ответили: «Это лучшие менеджеры, каких только можно представить». Как оказалось, схожим образом поступали не только в Microsoft — во многих американских компаниях. И вот почему: бизнесу, нацеленному на рост, нужны люди, способные работать в длительном напряжении и имеющие опыт действий в кризисных ситуациях. Самые подходящие для него кадры — те, кто прошел через падения и потрясения и показал себя бойцом, пусть даже в итоге и проиграл.
В российских компаниях, как мне кажется, не умеют ценить таких «неудачников». Не ищут этих людей, которые обладают уникальными знаниями. Бывает, несостоявшихся предпринимателей берут в менеджеры, но это частные случаи, а не системный подход. По крайней мере, я ни разу не слышал, чтобы кто-то намеренно приглашал к себе людей, потерпевших неудачу. У нас, как правило, выискивают в резюме, что замечательного сделал человек, и любой проблемный пункт становится причиной отклонения кандидатуры.
Но оценивать неуспешность нужно с осторожностью. Неудача неудаче рознь. Есть те, кто просто не способен быть успешным. Есть халтурщики — те, кто плывет по течению и не старается что-то сделать для успеха. И есть способные, талантливые люди, которых придавил форс-мажор. В бизнесе, кто бы что ни говорил, очень велика роль везения. Я знаю множество примеров, когда интересное начинание «загибалось» из-за экономических, отраслевых кризисов или системных перемен. На неудачу часто обречены новаторские бизнесы, где невозможно все предусмотреть. Предпринимателей, создавших в Америке пресловутый интернет-пузырь, никто потом не списал со счетов. Большинство из них либо перешли работать в другие компании, либо начали другие бизнесы.
Положительный опыт — это замечательно, но люди учатся не только на успехах. Неудачи и ошибки — самая серьезная школа жизни. Я сам за 20 лет в бизнесе часто совершал ошибки. Однажды дотошная американская журналистка пыталась выяснить, сколько стоило мое образование. Я сказал: «Примерно $15 млн». От изумления она растерялась: что же за университет я оканчивал? А я всего лишь назвал цену, которую на деле заплатил за то, чтобы научиться некоторым вещам. Я учился на ошибках и продолжаю делать ошибки, хотя считаю себя опытным предпринимателем.
Возможно, российские компании пренебрегают «неуспешностью», поскольку давно не были в кризисе. Девять лет прилива, если считать с 2000 года, — это очень много. Мне кажется, года три назад у всех сложилось устойчивое ощущение, что отлива больше не будет (а если и будет, то никак не катастрофичный). Интересно было бы посчитать, сколько в руководстве наших компаний тех, кто стоял где-либо у руля в кризис 1998 года. Думаю, что 5–20%, не больше. У наших «топов» просто-напросто не сформировалось осознание цикличности бизнеса. А на Западе делают бизнес, понимая, что это постоянные приливы и отливы. Там кризисы случаются с гораздо большей частотой, отсюда и иное отношение к неудачам. В США новая администрация потратила массу усилий на поиск людей, работавших в правительстве в конце 1970-х — начале 1980-х, когда в стране разразился жуткий кризис. Этих бывших приглашали на слушания в специальные комитеты, включали в разные комиссии, чтобы изучить и использовать их опыт противодействия кризису.
Нужно ли российскому бизнесу обновлять свой кадровый состав? Думаю, да, потому что сейчас (как ни цинично это звучит) есть кого привлекать. Способности менеджера или предпринимателя оцениваются не тем, что в кризис у него бизнес встал. Правильные критерии: искал ли он пути спасения, боролся ли за выживание, какие выводы сделал, готов ли двигаться дальше. Солдат, вырвавшийся из окружения, нередко становится лучшим бойцом, потому что перетерпел страх поражения.
Автор — основатель и президент IBS Group Holding