Восточный MBA-экспресс: как меняется география российского бизнес-образования
Бизнес-образование в России за последние десятилетия пережило немало изменений, однако оставалось востребованным. Проводниками новой деловой культуры в нашей стране были европейские и американские компании, которые заходили на российский рынок и приносили свои практики и стандарты. Отечественный бизнес быстро перенимал западный опыт: во-первых, бизнес-школ в Америке и Европе было просто больше, чем в Азии и других регионах, а во-вторых, пользовательский путь клиентов в России был ближе к европейскому, а значит — изучать управление было правильным именно там.
Глобально можно выделить несколько сформировавшихся видов бизнес-обучения, которые были наиболее популярны среди российских компаний и руководителей:
- Открытые программы бизнес-школ, к которым относились как краткосрочные интенсивы по конкретным темам, например, финансам или управлениям изменениями, так и долгосрочные программы MBA и Executive MBA.
- Кастомизированные программы для корпоративных клиентов, адаптированные под бизнес-запросы клиентов, обычно предназначенные для ключевой команды руководителей.
- Бенчмаркинг-визиты, то есть поездки для изучения лучших практик. Подобные программы не всегда организовывались бизнес-школами, поскольку наличие устойчивого контакта с разными бизнесами здесь важнее, чем академическая методология обучения.
Стать участниками открытой программы могли все желающие, как индивидуально, так и через работодателей, которые финансировали обучение для своих перспективных сотрудников. Причем степень MBA управленцы старались получить еще до того, как переходили на руководящие должности — как раз для того, чтобы она послужила двигателем карьеры. На уровне топ-менеджеров более популярным стал формат Executive MBA, так как он позволял совмещать работу и учебу: акционеры не были заинтересованы в том, чтобы руководители уезжали и надолго оставляли компании. Из-за этой нехватки времени появился феномен краткосрочных программ AMP и GMR (Advanced Management Program и General Management Program), которые, например, в INSEAD длятся месяц, а в Гарварде — четыре месяца.
Однако не всегда открытые программы бизнес-школ были актуальны для конкретной компании. В силу своей массовости — у некоторых школ более 1000 выпускников в год, программа не может быть адаптирована под запросы конкретного бизнеса и покрывает базовые темы с различным набором курсов на выбор. Поэтому компании обращались в бизнес-школы и совместно разрабатывали кастомизированные программы для команд управленцев. Например, это совместные программы INSEAD и Сбербанка, НЛМК, Сибура.
Российские компании использовали инструмент MBA в том числе для изучения и заимствования лучших западных и мировых практик, а модули в программах всегда строились именно на реальных бизнес-кейсах и часть из них проходили в разных странах, не только в Европе и США, но и в ОАЭ, Гонконге, Сингапуре, Канаде.
В 2021 году Ward Howell Talent Equity Institute провел исследование, в котором приняли участие члены управленческих команд 26 крупных российских компаний. В нем мы увидели интересный и парадоксальный инсайт: успешные компании, особенно из технологических и инновационных отраслей, прилагали меньше целенаправленных усилий по развитию топ-команды. Связано это было с тем, что индустрии настолько динамичные, что руководитель и так постоянно находится на передовой нового бизнес-знания, и уже потом это знание перетекает в бизнес-школы и дальше распространяется по менее интенсивным индустриям и менее успешным компаниям. Такие компании чаще обращались к формату бенчмаркинг-визита в западные корпорации, как инструменту быстрого получения прикладного знания.
В менее динамичных индустриях, например, тяжелой промышленности или нефтегазовом секторе, где более длинные инвестиционные циклы, технологические процессы не меняются столь стремительно и обратная связь от конечного потребителя не такая мгновенная, как в отраслях B2C, компании чаще шли классическим путем и предпочитали кастомизированные комплексные программы развития команд топ-менеджеров, выезды в бизнес-школы, разборы кейсов. Во многом это связано с тем, что контекст их работы более туннельный: топ-менеджеры не сильно пересекаются друг с другом, горизонтальных связей не так много, и их нужно создавать, в том числе, за счет взаимодействия в рамках образовательных проектов.
Трудности перевода
Очевидно, что сегодня западное бизнес-образование стало менее доступно. По нашим экспертным оценкам, число запросов от компаний на обучение руководителей в ведущих европейских и американских школах сократилось вдвое, а количество реальных выездов — более чем на 70%.
Во-первых, в России стало невозможно сдать квалификационные экзамены по международным стандартам, необходимые для обучения за границей. В первую очередь, это относится к GMAT — стандартизованному тесту для определения способности успешно обучаться в бизнес-школах, который помогает оценить аналитические способности абитуриента, а также к тестам на знание английского языка. Кроме того, сейчас возникают трудности даже с получением сертификатов на ранее сданные экзамены. Для всего этого необходимо выезжать в другую страну.
Серьезно усложнилась и оплата обучения — для транзакций с бизнес-школами потребуются зарубежные счета. Организации, имеющие представительства или дочерние компании в других странах, например, в Казахстане, Армении или ОАЭ, могут проводить платежи через свои зарубежные юридические лица. Остальным же требуется найти обходной путь. Для компаний, находящихся под санкциями, это и вовсе невозможно.
Третий фактор — усложнение логистики, проблемы с получением виз и возросшие затраты на организацию поездки. По нашим оценкам, в 2023 году средняя стоимость обучения в рублевом эквиваленте составляла 8 млн рублей, логистические расходы и проживание добавляли еще порядка 2 млн. Это минимум на 20% выше, чем в 2021 году, и на 40% выше, чем в доковидные годы.
Пока в большинстве случаев преодолеть эти барьеры возможно, если речь идет про индивидуальное обучение. Мы ни разу не слышали от наших кандидатов или HR-директоров крупных компаний о том, что в западных школах проявляется дискриминация по национальному признаку или есть формальные запреты на индивидуальное обучение топ-менеджеров из России.
Однако корпоративные кастомизированные программы, которые ранее организовывали западные бизнес-школы для российских клиентов, практически исчезли. В большинстве школ введена строгая политика в отношении работы с Россией. И теперь привлечь в корпоративную программу обучения именитого зарубежного лектора можно только в том случае, если он лоялен к ситуации и готов приехать самостоятельно. И даже если такого эксперта удается уговорить, то, как правило, программы организуется не на территории России, а в других странах — например, в Турции и ОАЭ, что также влияет на их стоимость.
Но перед компаниями встал и другой вопрос — зачем? Ранее они инвестировали в получение MBA для своих лидеров, оплачивали его частично или полностью, после чего руководитель должен был отработать в компании определенный срок. Эта практика была важным элементом мотивации для сотрудников и повышения лояльности к компании. Но сейчас в России экономика и бизнес развернулись в другом направлении, и обосновать свое стремление получить степень именно в западной школе для топ-менеджеров сложно. Второй момент — время. И раньше топ-менеджеры не всегда могли надолго покинуть свое место, а сегодня уже практически невозможно позволить лидеру оставить компанию на продолжительный срок ради учебы, изучения иностранной культуры и создания новых связей.
Поэтому вместе с изменением географического вектора меняется и сам запрос бизнеса на образовательные управленческие программы.
Через Запад на Восток
Еще в 2022 году основной запрос от компаний был на практические, быстрые и узко специализированные программы — им нужно было очень оперативно собирать команды и поддерживать их в период больших изменений. А с середины 2023 года российский бизнес снова почувствовал потребность в обучении топ-менеджеров за границей для освоения специфики новых рынков. Мы видим этот рост в том числе в части запросов к нам по организации зарубежных лидерских экспедиций.
Азиатская культура управления отличается от западной. Она в большей степени строится на процедурах и правилах и в меньшей — на ярких индивидуальностях. Российский бизнес сейчас находится где-то посередине между философией индивидуальных заслуг и роли личности и философией коллективных побед. Очевидно, что с разворотом экономики с запада на восток, изменятся и подходы к выбору бизнес-школ.
Уже сейчас виден запрос на изучение опыта давно находящихся под санкциями стран, в частности, Ирана. Другие вызывающие интерес направления — это новые рынки и потенциальные бизнес-партнеры. Естественно, многих привлекает Китай, компании организуют практические выезды, в частности, на предприятия, где производится или используется оборудование, заменяющее на российском рынке европейское и американское. Но этот интерес скорее односторонний, так как сегодня Россия для совершившего невероятный технический прорыв Китая — не первый приоритет в сотрудничестве, и устойчивых связей в сфере бизнес-образования пока не видно. Кроме того, при взаимодействии с китайскими компаниями важно учитывать культурные особенности, в том числе ограниченный доступ к высшему руководству. В Китае часто проявляют осторожность при обмене опытом, в том числе из-за опасений промышленного шпионажа. Поэтому даже интересно, как с учетом этих особенностей будет выглядеть развитие китайского бизнес-образования.
В некоторых компаниях организуются корпоративные выезды в Индию и Южную Америку, но в этих странах еще нет развитого формата школ, стандартов и сложившихся традиций бизнес-образования, поэтому местные программы — не самые конкурентоспособные на мировом рынке.
Восток — дело модное
Казалось бы, в будущем все равно должен остаться личный запрос — желание руководителей учиться, получать удостоверяющие степени и документы и выезжать за этим в престижные западные школы. Однако, здесь есть определенные нюансы: для компании такое обучение — это достаточно крупные инвестиции, которые должны окупаться, а в силу описанных причин ценность и окупаемость вложений бизнеса в обучение руководителей на Западе значительно снизилась.
С другой стороны, традиционные программы MBA все больше подвергаются критике в западном обществе, в том числе из-за элитарности, высоких цен и недоступности обучения. На этом фоне растет популярность онлайн-MBA, бизнес-школы теперь предлагают онлайн-программы, выдавая такие же степени, как и очные. Рынок онлайн-обучения постоянно эволюционирует: например, в INSEAD уже внедрили строгие проверки на использование искусственного интеллекта при написании студентами финальных работ. Однако, несмотря на удобство онлайн-формата, он не обеспечивает исторически важный и ожидаемый от MBA аспект — нетворкинг, и поэтому не вызывает большого интереса со стороны российских топ-менеджеров.
Поскольку глобальный вектор меняется, в перспективе 5-10 лет мы можем увидеть изменения на рынке образования и более сильное влияние азиатских бизнес-школ. Причем они могут привлекать и западных профессоров, создавая интересный образовательный микс, в котором, очевидно, должны будут найти свое место и российские соискатели актуального бизнес-опыта.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора