Время для ответа
Для израильской стороны дерзкая акция иранцев стала в некотором смысле неожиданной — во всяком случае, неприятным сюрпризом оказалось непосредственное участие Тегерана в атаке. Это отчасти объясняет, почему военному кабинету Израиля не удалось быстро сформулировать единую позицию. «Ястребы» израильской политики — министр внутренней безопасности Итамар Бен-Гвир и глава Минфина Бецалель Смотрич — с завидным упорством призывают коллег до конца придерживаться жесткой линии и «ответить соразмерно» ударом на удар.
В противовес этому министр иностранных дел Исраэль Кац и бывший глава Минобороны Бени Ганц настаивают на отложенном ударе. Вместо немедленного реагирования Израилю, по их мнению, следует сосредоточиться на создании региональной антииранской коалиции.
Что касается премьер-министра Биньямина Нетаньяху, на чьи плечи возложено окончательное решение, то в его взглядах тоже пока нет ясности. На смену решительной риторике первых часов конфликта пришла, после телефонного разговора с Белым домом, небывалая сдержанность. Канцелярия премьера дает комментарии прессе с большой неохотой и всячески избегает категоричных заявлений — пусть и раз за разом подчеркивается готовность «отреагировать должным образом».
Вопрос об ответных мерах против Ирана пока так и остается открытым — сказывается справедливое опасение оказаться в столкновении с Исламской Республикой без поддержки Вашингтона, на что почти прямым текстом указал Белый дом. В Израиле также прекрасно понимают, что первый иранский удар носил скорее демонстративный характер и Тегеран задействовал в нем меньшую часть имеющегося потенциала. Прямой удар по территории Ирана, в свою очередь, развяжет оппонентам Израиля руки и позволит задействовать имеющиеся арсеналы в полный рост, что может привести к системным ударам по израильской инфраструктуре.
Встречный гамбит
Несмотря на желание Белого дома удержать ситуацию от нагнетания, необходимость ответного хода со стороны Израиля сохраняется — запрос на контрмеры чувствуется как со стороны союзников израильского лидера, так и его противников. Любой просчет может стоить Нетаньяху карьеры.
Израильское правительство продолжает собирать экстренные военные совещания. Однако предметом обсуждения на них, вероятно, становится не столько подготовка силового ответа, сколько выработка комплексной стратегии действий.
Так, разменной монетой в очередном раунде ирано-израильского противостояния вполне может стать бросок израильской армии на Рафах с последующим разгромом оставшихся очагов сопротивления ХАМАС в секторе Газа. О планах наступать, несмотря на недовольство Египта и Иордании, косвенно свидетельствует намерение Израиля расширить резерв для проведения операций в анклаве.
Примечательно, что после иранской атаки появились сообщения о решении Израиля отложить операцию в Рафахе — якобы для проведения других неотложных акций против Ирана. Однако проведение отвлекающих маневров не исключает продолжения подготовки к активным действиям. Иран, например, за сутки до удара разыграл свой отвлекающий маневр, захватив в Ормузском проливе принадлежащее израильской компании судно.
В случае реализации силового сценария в Рафахе Израиль получит статус победителя в затянувшемся противостоянии с ХАМАС и обеспечит косвенный контроль над сектором Газа. Кроме того, Нетаньяху сможет выбить почву из-под ног дирижируемой Тегераном «Оси сопротивления»: в условиях завершения операции в Газе обосновывать акции хуситов в Красном море станет гораздо сложнее. Исчезнет ключевая препона в диалоге с Белым домом и аравийскими союзниками.
При этом «скрытая угроза» со стороны ХАМАС в израильской повестке никуда не денется, что позволит израильтянам и дальше лоббировать непопулярные с точки зрения региональной политики решения, апеллируя к той же угрозе национальной безопасности, что и раньше.
Военный кабинет вполне может вспомнить и «Доктрину осьминога», разработанную предшественником Нетаньяху, премьер-министром Нафтали Бенетом, которая подразумевает «точечную охоту» за иранскими военными и политическими фигурами, несущими угрозу Израилю. Тем более что кровавый удар по консульству в Дамаске де-факто тоже укладывается в ее рамки. Однако здесь важно учитывать, что подобное «сафари» быстро спровоцирует Тегеран на зеркальные меры и еще больше поднимет градус конфронтации.
Еще одним вариантом дальнейшего развития конфликта может стать применение цифровых вооружений. Учитывая, что Иран и Израиль обладают развитым арсеналом кибероружия и способны проводить сложные операции против друг друга, израильтяне вполне могут пойти на массированные кибератаки против критической инфраструктуры Исламской Республики. Тем более что аффилированные с израильскими спецслужбами хакеры ранее неоднократно наносили Тегерану ущерб, сопоставимый с физическими ударами.
Наконец, ожидаемым шагом станет усиление давления на уязвимые группы населения Ирана, в первую очередь на молодежь — особенно в преддверии президентских выборов в 2025 году. Ранее Израиль неоднократно обвинялся иранскими властями в косвенной поддержке антиправительственных сообществ; в условиях эскалации эта работа может быть кратно усилена. Однако эффект от подобных акций, вероятно, будет иметь отложенный характер.
Скорее всего, в условиях снизившейся внешней поддержки Израилю придется сделать выбор в пользу символических, но не разрушительных акций, исключающих серьезный рост напряженности в конфликте с Тегераном. В этом контексте предложения сторонников коалиционного подхода, скорее всего, будут приняты и воплощены в жизнь. Это усилит поляризацию Ближнего Востока, однако удержит регион от скатывания в масштабный конфликт. При этом чаяния «ястребов» также, вероятно, удастся удовлетворить — например, нанесением удара по инфраструктуре иранских прокси в Ливане, Сирии или Ираке, что позволит снять запрос на силовые меры без прямого столкновения с Тегераном.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора