Конец стратегическому терпению: какими будут последствия иранской атаки на Израиль
Две недели на раздумья
Около двух недель потребовалось Ирану, чтобы подготовить ответ на приписываемый Израилю удар по иранскому консульству в Дамаске 1 апреля, в результате которого погибли семь иранских граждан, включая высокопоставленных офицеров и одного генерала Корпуса стражей исламской революции (КСИР).
Перед Тегераном стояла непростая задача. С одной стороны, необходимо было в любом случае дать какой-то ответ. С другой — это нужно было сделать так, чтобы не ввязаться в горячую войну с Израилем, которая чревата непредсказуемыми последствиями для Ирана.
Растянутая более чем на пять часов операция «Правдивое обещание», представлявшая из себя запуски беспилотников и ракет в сторону еврейского государства, была осуществлена таким образом, чтобы ущерб для Израиля оказался минимальным.
В результате власти еврейского государства заявили, что перехватили 99% из порядка 300 летевших в сторону Израиля иранских снарядов и дронов. В ходе атаки никто не погиб, и лишь незначительный ущерб причинен расположенной на юге страны авиабазе Неватим.
Иран меняет стратегию
Так или иначе, эта атака стала первым в истории нападением неарабской страны на Израиль и первой иранской атакой на еврейское государство со своей территории.
Все последние годы Тегеран опирался на подконтрольные ему в той или иной степени вооруженные формирования и режимы в регионе: шиитские милиции в Ираке, режим Башара Асада в Сирии, движение «Хезболла» в Ливане, «Ансар Аллаха» (хуситов) в Йемене, ХАМАС в секторе Газа. С помощью этих прокси-войск, которые составляют единую «Ось сопротивления», власти Исламской республики ведут противостояние со своими соперниками в регионе, максимально отодвигая конфликты от своих границ.
Сам же Тегеран со времен ирано-иракской войны 1980-1988 годов стремился не вмешиваться в вооруженные конфликты, демонстрируя то, что в иранской прессе неофициально именовалось «стратегическим терпением».
Но с укреплением консерваторов у власти, особенно с избранием в 2021 году президента-ультраконсерватора Эбрахима Раиси, Тегеран начал ужесточать внешнюю политику. Это стало особенно заметно после начала новой войны между Израилем и ХАМАС 7 октября 2023 года.
В январе иранские войска нанесли удары по целям на севере Ирака и Сирии, заявив, что они якобы были связаны с Израилем и террористической группировкой «Исламское государство» (запрещена в России). На следующий день обстрелу подвергся Пакистан, где под удар попали местные группировки, которые с точки зрения Тегерана представляют для него угрозу, — никогда прежде иранцы не обстреливали пакистанскую территорию.
После нападения на иранское консульство в Дамаске весь мир гадал о том, будет ли Иран мстить сам или традиционно прибегнет к помощи «Оси сопротивления». Совершенная в ночь на 14 апреля атака показала, что в Тегеране окончательно взяли верх сторонники жесткой линии. «Конец стратегическому терпению», — гласила передовица одной из ведущих консервативных иранских газет «Хорасан», вышедшей 15 апреля.
«Ответим в удобное для нас время»
Дальнейшее развитие событий целиком зависит от того, какой ответ на иранские атаки Израиль посчитает наиболее приемлемым. «Мы создадим региональную коалицию и потребуем от Ирана заплатить цену таким образом и в такое время, которые будут удобны для нас», — заявил в воскресенье министр военного кабинета Израиля Бенни Ганц незадолго до совещания правительства, посвященного ответу на нападение Ирана. Это заявление и отсутствие незамедлительной реакции со стороны еврейского государства показывает, что теперь Израиль сам вынужден придерживаться политики «стратегического терпения».
Сдержанность Израиля во многом связана и с требованием администрации Джо Байдена «проявлять осторожность», а также с предупреждением о том, что Вашингтон не будет помогать еврейскому государству в его ответе Ирану.
В истории уже был пример, когда израильскому руководству пришлось проявить сдержанность. В 1991 году Ирак под руководством Саддама Хусейна выпустил около 40 ракет «Скад» в направлении Израиля. На фоне американской операции «Буря в пустыни» по изгнанию иракских войск из оккупированного Кувейта Багдад хотел втянуть в войну еврейское государство, чтобы поссорить США с арабскими союзниками. Тогда израильский кабмин, в том числе под давлением Вашингтона, принял решение не отвечать на провокацию.
И действующий премьер Израиля Беньямин Нетаньяху, очевидно, хорошо помнит тот эпизод. Тогда он был заместителем министра иностранных Израиля и запомнился тем, что давал интервью телеканалу CNN в противогазе.
Лестница эскалации
Однако Израиль не зависит от США так, как, например, иранские прокси зависят от Тегерана. Поэтому Вашингтон не может гарантировать, что Нетаньяху действительно откажется от удара возмездия по Ирану. Ведь речь идет и о политическом выживании действующего израильского премьера, рейтинг которого значительно просел после вторжения ХАМАС 7 октября 2023 года и затянувшейся операции Армии обороны Израиля в секторе Газа.
Израильский ответ не обязательно приведет к полномасштабной ирано-израильской войне. Учитывая географическую разделенность двух стран, они могут продолжать обмен ударами до достижения (очевидно, через посредников) какого-то компромисса. Согласно классической модели эскалации конфликта австрийского политолога Фридриха Глазла, от напряжения до взаимного уничтожения необходимо пройти путь в девять шагов. Пока что стороны находятся на третьей ступени — действия вместо слов.
Переход же к полномасштабному военному конфликту заставит в него вмешаться Соединенные Штаты, а администрация Джо Байдена явно не хотела бы такой перспективы за полгода до президентских выборов. Если даже гипотетически представить американскую военную операцию в Иране, то она будет просто несопоставима по масштабам с интервенцией в Ирак в 2003 году. Территория Исламской республики примерно в четыре раза больше территории Ирака, а население — вдвое больше. Не говоря уже об опасности, исходящей от иранских ядерных объектов.
У победы много отцов
Пока, как ни странно, израильское руководство может называть себя победителем. Во-первых, была продемонстрирована боеспособность израильской обороны и готовность отражать подобные массированные нападения. Во-вторых, противоречия между Нетаньяху и Байденом, связанные с затянувшейся наземной операцией в секторе Газа, отошли на второй план. И в целом еврейское государство вернуло себе поддержку западных столиц, утраченную в последние месяцы на фоне тяжелейшей гуманитарной ситуации в Газе. В-третьих, обострение конфликта как минимум поставит на паузу идущие в США дискуссии о необходимости вывода американских военнослужащих с Ближнего Востока.
Иранские власти, которым удалось подготовить массированную атаку с минимальными последствиями для Израиля, также считают себя победителями. «Наша операция оказалась даже успешнее, чем мы ожидали», — торжественно объявил сразу после атаки командующий КСИР генерал Хосейн Салами, пригрозив при этом, что «реакция на любую агрессию со стороны Израиля будет более суровой».
В заявлении иранской миссии в ООН, распространенном в ночь на 14 апреля, подчеркивается, что «вопрос можно считать завершенным». Вызвав жесткую критику со стороны Запада, Иран увеличил свою популярность в глазах мусульманского мира, где сейчас на фоне войны в Газе довольно сильны антиизраильские настроения.
В то же время жители Ирака, Сирии, Ливана и Иордании были крайне встревожены видом летящих иранских ракет и дронов, которые могли упасть им на голову воскресной ночью. Наиболее четко дистанцировалась от Тегерана Иордания, которая перехватывала иранские беспилотники, а иранский посол был вызван в МИД страны.
США и европейские союзники Израиля, со своей стороны, надеются сохранить ситуацию под контролем. Иранская атака продемонстрировала большую зависимость Израиля от иностранной помощи: многие ракеты и беспилотники были сбиты американскими, британскими и французскими силами еще до того, как они достигли еврейского государства. Учитывая твердую позицию западных партнеров Израиля, которые, как заявил премьер-министр Великобритании Риши Сунак, «не желают видеть еще большего кровопролития», остается надежда на то, что новой большой войны на Ближнем Востоке удастся избежать.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора