Признал соседа: зачем Ким Чен Ын объявил Южную Корею самым враждебным государством

Рубеж 2023-2024 годов был отмечен серьезными переменами на Корейском полуострове. 30 декабря 2023 года, выступая на очередном пленуме ЦК ТПК, Ким Чен Ын объявил, что КНДР намерена полностью перестроить свои отношения с Южной Кореей. По его словам, Южную Корею более не следует воспринимать как страну, с которой в перспективе нужно объединиться и создать единое государство. Отныне, сказал северокорейский лидер, Южную Корею следует считать просто соседним государством, причем государством враждебным. 10 января Ким Чен Ын внес некоторые уточнения в эту позицию, сказав, что Южную Корею следует считать не просто враждебным, а самым враждебным государством.

Казалось бы, в замечании Ким Чен Ына нет ничего особенного: с точки зрения всего мира Северная и Южная Корея на протяжении многих десятилетий были именно что двумя враждующими соседними государствами. Однако формально и Южная, и Северная Корея смотрели на ситуацию совершенно иначе.

Фикция единства

Когда в 1948 году на Корейском полуострове было создано два государства — КНДР и Республика Корея, каждое из двух правительств заявило, что не признает своего соседа и что именно оно является единственной законной властью на всем полуострове. В соответствии с официальной точкой зрения Пхеньяна правительство в Сеуле — это незаконная марионеточная администрация, созданная американскими империалистами, а вот с точки зрения Сеула самопровозглашенным и нелегитимным было, наоборот, правительство в Пхеньяне. Оба правительства заявили, что считают своей долгосрочной политической задачей ликвидацию раскола страны — если нужно, то и военным путем.

Формально этой позиции и в Сеуле, и в Пхеньяне придерживаются и сейчас. Однако с начала 1970-х годов, когда состоялись первые переговоры Севера и Юга, в обоих корейских государствах стали говорить, что наиболее желательным способом восстановления национального единства должно стать мирное объединение страны. Хотя существует немало различий в деталях, официально считается, что такое единство должно быть достигнуто путем переговоров между двумя существующими корейскими режимами, причем на первом этапе объединенное государство, скорее всего, будет носить конфедеративный характер. 

Обе стороны на протяжении десятилетий прибегали к многочисленным формальным ухищрениям только для того, чтобы подчеркнуть: другая Корея не является иностранным государством. В частности, отношениями с соседом по полуострову и в Сеуле, и в Пхеньяне занимались не министерства иностранных дел, а специально созданные для этой цели правительственные учреждения. Для того чтобы описывать торговлю между двумя корейскими государствами, был изобретен специальный термин — ее нельзя было называть экспортом или импортом. Специальные термины придумали и для описания других контактов между КНДР и Республикой Корея.

В КНДР разговоры об объединении стали важной частью официальной идеологии. Полагалась считать, что объединение страны станет решением всех ее проблем — а также, само собой, восстановлением поруганной национальной чести и достоинства. При этом подразумевалось, что цель должна быть достигнута мирным путем. Впрочем, северокорейская пропаганда время от времени подчеркивала: если «южнокорейские правители и их заокеанские хозяева» спровоцируют войну, Северная Корея может освободить Юг и военной силой.

Пожалуй, объединение страны в последние десятилетия играло в северокорейской пропаганде примерно такую роль, какую в советской пропаганде 1960-1970 годов играло построение коммунизма. 

При этом и в Пхеньяне, и в Сеуле политические элиты отлично понимали: пресловутое «объединение страны мирным путем» — это утопия. На практике элиты обоих государств были в целом довольны существующим статус-кво и с течением времени все меньше стремились к объединению. Впрочем, обе стороны не исключали и того, что в отдаленном будущем они смогут восстановить единство страны, предположительно, силой оружия. Речь не всегда шла о прямой военной атаке, чаще — о восстании в другой половине страны, которое, конечно же, нужно будет поддержать извне. Вначале на такое народное восстание надеялись скорее на Севере, а потом, примерно после 1980 года, эти надежды стали более типичны для Юга.

Не освободить, а занять

Однако с этой привычной фикцией, кажется, в Пхеньяне решили расстаться. Вслед за выступлением Ким Чен Ына 30 декабря последовали конкретные меры, направленные на то, чтобы радикальным образом перестроить отношения с Югом. В частности, было объявлено, что отныне отношения с Республикой Корея переходит в ведение МИДа. Был демонтирован  огромный Монумент объединения, что находился на окраине северокорейской столицы, на шоссе, которое ведет к недалекой границе с Югом. Еще раньше, с лета 2023 года, северокорейские СМИ начали использовать в отношении Южной Кореи те же термины, которые используются в отношении иностранных государств.

При этом Ким Чен Ын подчеркнул: речь идет об отказе от мирного объединения, в то время как сценарий, предусматривающий военное присоединение Юга, остается в силе. Показательно, впрочем, что, говоря о возможной войне с Югом — разумеется, оборонительной и в итоге победоносной, Ким Чен Ын сказал, что по результатам такого конфликта КНДР не «освободит» Юг, а «займет» его территорию. Таким образом, и при обсуждении военного сценария Южную Корею, кажется, теперь рассматривают как иностранное соседнее государство, а не как свою территорию, которую надо освободить.

Насколько серьезны будут последствия всех этих шагов? В краткосрочном плане заметных перемен, скорее всего, не будет — если не считать, конечно, тех траекторий, по которым пойдут официальные бумаги, и тех табличек, которые будут висеть на дверях начальственных кабинетов. В конце концов, с самого начала идея мирного объединения была не более чем идеологической фикцией, которую никто не принимал всерьез. Разумеется, нет оснований для того, чтобы считать эти заявления подготовкой к войне: на данном этапе прямой военный конфликт на полуострове Пхеньяну не нужен, а уровень словесной воинственности, несколько необычный для внешних наблюдателей, по историческим стандартам официальной северокорейской риторики является вполне обычным. Однако в долгосрочном плане происходящие сейчас перемены могут иметь немалое значение: совершен очень серьезный шаг к тому, чтобы на неопределенный срок закрепить существование двух корейских государств.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора