Лозунги и повестки: почему в России началась новая кампания против мигрантов
Враг на все случаи
В августе 2013 года журнал «Русский репортер», который в то время был на пике популярности, вышел с заголовком на обложке: «Мигранты на заклание. Для чего в предвыборных кампаниях нужны человеческие жертвоприношения». Речь тогда шла всего лишь о выборах мэра Москвы и облавах на мигрантов, которые должны были убедить избирателя, что теперь власть возьмется за чужаков железной рукой. Живым примером служил палаточный лагерь для нелегалов в Гольяново, куда полиция свозила всех, до кого могла дотянуться. Больше всего в лагере оказалось граждан Вьетнама, и начальник консульского отдела посольства Вьетнама в Москве Ле Хонг Чыонг даже заявил, что их содержат в «нечеловеческих» условиях. Хотя 2013 год запомнится россиянам как последний «мирный», уже тогда задержанных решили кормить по-военному — гречкой с тушенкой из полевой кухни. А жители Азии, как известно, предпочитают другой рацион — на основе риса и лапши.
Нелишним будет напомнить и о том, с чего вообще тем летом началась антимигрантская кампания. Толчком стало изнасилование 15-летней девушки на Матвеевском рынке, которое совершил 18-летний житель Дагестана. История была настолько громкой, что сам рынок признали рассадником криминала и решили снести, несмотря на недовольство местных жителей. Иными словами, если политическим инструментом становится примитивная ксенофобия, то весьма наивно ожидать, что ее удастся удержать хоть в каких-то рамках.
Похоже, что спустя 10 лет «наведение порядка» в миграционной политике вновь становится темой предвыборной кампании, но уже на федеральном уровне и с поправкой на обострившуюся внешнюю угрозу. Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин призывает немедленно реагировать на любое преступление, совершенное мигрантами. Патриарх Кирилл рассуждает о необходимости полностью изменить миграционную политику. Депутаты, например Михаил Матвеев от КПРФ, Алексей Журавлев от «Родины», а также глава ЛДПР Леонид Слуцкий, соревнуясь с исполнительной властью, придумывают новые и новые законопроекты, направленные на ужесточение порядка пребывания иностранцев. Речь уже зашла о создании нового ведомства по делам миграции — а значит, внимание к теме будет только нарастать.
При этом в публичной среде произошло серьезное изменение по допустимости использования «языка ненависти» в адрес приезжих как с Кавказа, так и из Центральной Азии. Удивляться этому нечего — 2022 год сделал более слышными голоса русских националистов, которые редко выбирают выражения. При этом под раздачу может попасть любой носитель неславянской фамилии, в том числе и недавно получивший российский паспорт. Теперь у них есть вариант — доказать лояльность на полях «спецоперации»*. Мобилизация в России формально не идет, но при этом постановка на воинский учет выглядит как эффективное средство давления и отделения своих от чужих.
«Если уж мы терпим мигрантов, то пусть они закроют собой потребность в новой волне мобилизации. В первую очередь — те, кто уже успел получить российский паспорт» — так можно сформулировать новый российский подход к старой проблеме. Тот же Александр Бастрыкин выражает эту мысль открыто. Провластной аудитории, судя по всему, это нравится. Будут или не будут достигнуты цели «спецоперации» — непонятно, зато многие уже успели уверовать, что «мигранты доиграются, когда мужики вернутся с фронта».
Политика невмешательства
Волна национализма в России на первый взгляд противоречит другому тренду 2022-2023 годов — превращению бывших советских республик в основных внешнеполитических и экономических партнеров, которых просто так обижать нельзя. За примерами далеко ходить не надо: Азербайджан, пользуясь новым привилегированным статусом, завершил карабахский конфликт, а Таджикистан в августе этого года даже присылал в Россию инспекцию для проверки уровня жизни мигрантов. Считается, что все это происходит потому, что Россия сейчас слаба и зависит от соседей больше, чем они от нее. Но где же тогда гнев Баку из-за раздачи повесток в военкомат участникам потасовки в воронежском ресторане, а Душанбе — из-за «таджикских батальонов», которые предлагает создать коммунист Матвеев?
Его нет потому, что речь идет о людях, которые уже получили российский паспорт. Даже если кто-то из них и позаботился, чтобы сохранить первое гражданство, Россия его признавать не обязана, а значит, любое возмущение по этому поводу будет выглядеть вмешательством во внутренние дела. Исключения могут составлять случаи, когда, например, подписать военный контракт предлагают иностранным гражданам. Но на это у Узбекистана, Таджикистана и Киргизии еще с прошлого года готов ответ — статья за наемничество. По ней, кстати, уже появилась актуальная правоприменительная практика: суд в Бишкеке в мае приговорил жителя страны к 10 годам за участие в российской «спецоперации», однако в августе суд высшей инстанции отменил решение и направил на пересмотр.
Ужесточение правил приема мигрантов в целом, конечно, может беспокоить республики Центральной Азии, но публичная критика — не их метод. Скорее всего, диалог на этот счет ведется в кулуарах, причем свои рычаги давления есть у обеих сторон. У Москвы — мигранты, у Ташкента, Душанбе и Бишкека — помощь в преодолении санкций, финансовые операции и сохранение статуса-кво в вопросе оценки украинских событий. Наружу эта дипломатия выплескивается лишь в редких случаях — если дело дойдет до вызова посла в МИД.
Получается, что если недовольство поведением Москвы где-то и проявится, его надо будет искать в СМИ или, как максимум, в заявлениях депутатов. Пример уже есть: когда вице-спикер российской Думы Петр Толстой сделал очередной выпад против мигрантов, плохо владеющих русским, его коллеги из Ташкента ответили, что «Узбекистан — не его огород». Однако десятки аналогичных и даже более жестких заявлений так и остались без реакции. В местных редакциях радио «Свобода» (признано в России иноагентом) тема давления на мигрантов, конечно, активно обсуждается, но если взять официозные издания, то там все последние инициативы подаются сухо и отстраненно.
Ставка на национализм в России перед выборами — далеко не новое явление, и таджикские, узбекские и киргизские власти прекрасно это знают. Пока этот процесс будет держаться в рамках «ваши — это ваши, а кто принял российский паспорт — уже наши», особенного раздражения быть не должно — правила игры все знают. Другой вопрос, удастся ли российским властям вовремя нажать на тормоз. Многие русские националисты воспринимают нынешний этап истории страны как поворотный, после которого возврата к прежним порядкам уже не будет. У властей же, несмотря на эксперименты по отказу от мигрантов в отдельных регионах, скорее всего, более консервативный подход: как только закончится чрезвычайная ситуация, они захотят поскорее восстановить привычную модель. И главный вопрос здесь: насколько этого захотят сами мигранты, уже и так пострадавшие от падения курса рубля.
Запущенное самими властями России убеждение, что после 2022 года уже ничего не может быть как раньше, может стать для них едва ли не самым серьезным вызовом в выборный год. Заменить «чужеродных» таджиков и узбеков православными молдаванами и сербами, как предлагают некоторые эксперты из националистического лагеря, — это, конечно, утопия. И у тех, и у других уже есть отработанные маршруты трудовой миграции в Евросоюз, где зарплаты в два-три раза выше российских, да еще и без проблем с конвертацией.
Накачка националистических настроений в нынешнем виде может в первую очередь навредить стабильности в самой России, а уже затем подорвать баланс в отношениях с традиционными поставщиками рабочей силы. Но пока, похоже, это понимают лишь в Духовном собрании мусульман России, которое в ноябре провело круглый стол на эту тему.
Что же касается отношений России с Узбекистаном, Таджикистаном и Киргизией, то они за три десятилетия независимости успели пережить всякое. Граждане этих стран гибли из-за ненадлежащих условий труда, попадали в откровенное рабство и сталкивались с полицейским насилием, но денежные переводы из России были столь важной частью бюджета, что на все это закрывались глаза. Теперь же объективные экономические факторы сделали эту зависимость не такой сильной. Кроме России, у трудовых мигрантов из стран Центральной Азии есть Турция, Южная Корея, ОАЭ, Китай или даже Казахстан. Отталкивая этих людей от себя, Россия ко всему прочему подрывает позиции русского языка — ведь для работы в Сеуле нужен совсем не он.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора