Границы возможного: почему слова Пашиняна еще не означают примирения Еревана и Баку

Премьер-министр Армении огласил условия мира между его страной и Азербайджаном. 18 апреля, выступая во время правительственного отчета в Национальном собрании, он заявил, что, если Ереван и Баку «четко, без двусмысленности и уловок признают территориальную целостность друг друга и обязуются сегодня и навсегда не предъявлять друг другу территориальных претензий», то есть шанс, что многолетний конфликт между ними прекратится. 

Пока не революция

«Апрельские тезисы» Пашиняна не могли не попасть в топы информационных сообщений. Для этого есть несколько причин. 

Во-первых, Нагорный Карабах стал одним из столпов постсоветской Армении. Каждая из бывших советских республик шла к независимости своим путем, однако большая их часть совершала «бегство от империи» путем споров с Москвой. Этот сюжет присутствовал и в армянской новейшей истории, однако для Армянской ССР главной стала проблема статуса Нагорно-Карабахской автономной области. Во многом она «разбудила» Армению, сделала протест фирменным стилем армянской политики. И в этом контексте признание «территориальной целостности» Азербайджана в границах 1991 года (а Нагорный Карабах во времена Советского Союза формально был частью Азербайджанской ССР) выглядит революционным шагом. 

Во-вторых, завершение застарелого конфликта в Закавказье, если таковое произойдет, способно радикально изменить весь региональный геополитический дизайн. Если до 2022 года все ключевые внешние игроки соглашались на особую роль России, как модератора мирного процесса, то сегодня Вашингтон и Брюссель, с одной стороны, и Москва, с другой ведут сложную борьбу за право быть главным миротворцем. О необходимости поскорее покончить с конфликтом говорят и американские, и европейские, и российские высшие представители. Однако Запад видит подписание мирного соглашение началом процесса выхода из конфликта, а Россия — финальным шагом, когда Баку и Ереван определятся с решениями по демаркации и делимитации госграницы и статусом Карабаха. Очевидно, США и ЕС предпочли бы не видеть на карабахской земле российских миротворцев, как и военных и пограничников из России в самой Армении. Достижение мира между Арменией и Азербайджаном актуализируют все эти проблемы.

В-третьих, Карабах стал одним из ключевых сюжетов для Пашиняна-политика. Будучи оппозиционным журналистом, сторонником первого президента Левона Тер-Петросяна, он не раз публично выступал за компромиссы на карабахском направлении. Однако, став, премьером, резко изменил свою риторику. Фразу «Арцах- это Армения и точка» Пашиняну еще долго будут вспоминать и друзья, и враги. Но в 2020 году его радикально-патриотическое неофитство столкнулось с успешным наступлением азербайджанской армии, территориальными потерями, военным поражением и в итоге с необходимостью уступок. 

Означает ли призыв Пашиняна к признанию территориальной целостности Азербайджана радикальный разрыв нынешних армянских властей со всей предыдущей традицией? Можно ли говорить о скором наступлении мира и превращение Закавказья в стабильный регион? 

Карабахские компромиссы

Тут важно уйти от поверхностных эмоциональных впечатлений. Начнем с того, что Пашинян не впервые допускает признание границ 1991 года как основу мира с соседней страной. Про это он говорил несколько раз в течение последнего года, напирая на то, что у Еревана нет внешних союзников для поддержки независимости Карабаха, а также отсутствуют военные возможности для реванша. Значит нужно искать компромисс. 

Однако и сам карабахский вопрос не развивался по линейке. Принимая Декларацию о независимости 23 августа 1990 года, отцы-основатели «третьей республики» фиксировали, что новое государство создается на основе «воссоединения» Армении и Нагорного Карабаха. Однако уже в скором времени они столкнулись с необходимостью международного признания и «снизили планку требований», отказавшись по факту и от «миацума» (объединения союзной республики и автономного Карабаха), и от признания самопровозглашенной НКР. Никто из тех, кто сегодня критикует премьера Армении за предательство, находясь при власти не признал Нагорный Карабах отдельным государством. И, напротив, все руководители республики обсуждали в формате переговоров уступки со стороны Еревана. Пока армянские силы контролировали большую часть бывшей автономии плюс семь прилегающих районов Азербайджана — так называемый «пояс безопасности» — обсуждать компромиссы публично было не принято. Но политика, как известно, искусство возможного. И катастрофическое военное поражение — не самый лучший фон для выдвижения ультиматумов.

Но почему же тогда уже через два дня после выдвижения своих тезисов в парламенте тот же самый Пашинян заявляет об опасности «азербайджанских провокаций» и стремлении Баку к эскалации? У премьера непростой выбор. По данным армянского представительства Gallup International Association доля граждан Армении, считающих неприемлемым пребывание Нагорного Карабаха в составе Азербайджана растет: в мае 2022 года их было 83,3%, а в январе 2023-го уже 94,2%. «Апрельские тезисы» Пашиняна вызвали гневную отповедь и в Степанакерте — столице самопровозглашенной республики. Фактор общественного мнения премьер не может игнорировать. И неспроста в программе его партии «Гражданский договор» на досрочных выборах 2021 года были пункты, под которым бы охотно подписались бы представители «патриотической оппозиции». 

Впрочем, дело не только в этом. Премьер Армении не может не учитывать и азербайджанской риторики. А представители официального Баку воспринимают выступления Пашиняна, скорее, как демонстрацию слабости. В этом контексте весьма красноречивыми являются слова Ильхама Алиева о выборе для жителей Карабаха между паспортом его страны и отъездом с данной территории. Такие высказывания неизбежно умеряют пашиняновский пацифизм. Впрочем, здесь не нужно иллюзий. Вне контекста поражения 2020 года риторика Пашиняна-премьера, а не оппозиционера была бы далекой от предложений уступок! Как бы то ни было, он прекрасно понимает: вопрос отношений с Баку — это не только про Карабах, но и про демаркацию границы за пределами спорной автономии. И поэтому он даже не намекает, а открыто говорит про уважение к территориальной целостности его страны, Армении.

Но на самом деле карабахский вопрос — это не проблема одного лишь конфликта двух соседних государств Закавказья. И не проблема самоопределения или (де)оккупации захваченных земель. Это, не в последнюю очередь чрезвычайно важный кейс о грамотном просчете ресурсов и стратегическом планировании. На постсоветском пространстве для политиков и дипломатов реализм стал чем-то большим, чем теория международных отношений, скорее уж он превратился в своеобразную светскую религию. Но исповедуя этот символ веры, надо иметь в виду, что реализм — это не только и даже не столько про силу и мощь, сколько про их эффективное использование. Иначе, велик риск оказаться в ситуации «казнить нельзя помиловать». Точнее сопротивляться нельзя сдаваться. 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора