Обходной маршрут: почему России все сложнее снижать ущерб от санкций

Турецкая политика

В марте 2023 года стали поступать противоречивые сведения о том, продолжится ли транзит через Турцию высокотехнологичного оборудования в Россию или в этом процессе наступила пауза. Возможности турецкого маршрута санкционного импорта, похоже, под вопросом. И дело не только в том, что высокопоставленные американские чиновники регулярно приезжают в Турцию и требуют от нее перестать помогать России в обходе санкций, угрожая санкциями уже турецким компаниям. 

14 мая в Турции пройдут общенациональные выборы, в результате которых к власти может прийти оппозиционная коалиция, сформированная из шести разных партий, образующих довольно широкую политическую палитру, включающую умеренных исламистов, умеренных националистов и республиканскую партию в качестве ядра. Во внешнеполитических планах коалиции — улучшение отношений с Евросоюзом, в некоторых версиях такое улучшение предусматривает возобновление процесса присоединения Турции к объединенной Европе. Что касается России, то с ней коалиция предполагает сохранять «сбалансированные отношения». Столь общее описание позволяет делать разные предположения. Скорее всего, оппозиционная коалиция, в случае победы, постарается не допустить серьезного ухудшения в отношениях с северным соседом. Едва ли Турция присоединится к санкциям в том же масштабе, что страны ЕС и США. 

Однако подобные внешнеполитические планы оставляют пространство для некоторого охлаждения отношений с Москвой и соблюдение новым правительством Турции хотя бы наиболее строгих запретов на поставки высокотехнологической продукции в Россию.

Иранский опыт

Но успех или поражение симпатизирующих Западу политических сил — не самый важный фактор. Важнее — негативные стимулы, которые могут быть задействованы против компаний, тесно сотрудничающих с российскими фирмами. «Кнутом» для них является угроза применения вторичных санкций. 

Сегодня, несмотря на крайне широкий набор запретов в отношении различных российских физических и юридических лиц, глубина санкций остается небольшой. Санкциям преимущественно подвержен конечный пункт назначения в цепи стран, через которые запрещенный импорт попадает в Россию. Вторичные санкции хотя и применяются, но довольно в ограниченных масштабах. Вместе с тем более настойчивое их использование может заметно изменить ситуацию: как показывает опыт Ирана, применение вторичных санкций какое-то время оказывает довольно заметное влияние на экономическую динамику страны, подвергшейся ограничениям. 

Однако со временем иранской экономике удалось обойти многие из введенных ограничений. Например, торговать нефтью вполне возможно даже в условиях запрета со стороны США и ЕС. Для этого, например, можно отключить автоматическую идентификационную систему (AIS), которая помогает судам избегать столкновения. Отключение системы не позволит получать данные о геолокации и маршрутах судов. Нефть можно перегружать на другие суда, при этом смешивая ее с нефтью других производителей. Китай, Индия и не только они охотно будут предъявлять спрос и на такой товар, особенно если их устроит цена. 

Для получения оплаты за нефть, за пределами Ирана размещены десятки и десятки подставных фирм, в том числе в виде торговых домов, которые образуют систему теневых торговых расчетов. Последняя помогает иранским компаниями продолжать участие в мировой торговле. ОАЭ, Сингапур, Гонконг — основные места размещения таких фирм. Они получают оплату за нефть, деньги, как правило, остаются за пределами Ирана и используются, помимо прочего, для покупки нужного иранским компаниям оборудования.

Минфин США с помощью вторичных санкций пробует разрушить эту систему, но пока у него это получается довольно плохо. Наказываются не только подставные фирмы, но и довольно крупные международные банки или компании, замеченные в сотрудничестве с иранской теневой финансовой системой. Однако иранцам удается быть впереди американцев и европейцев. Именно в этом видится внешним наблюдателям одна из причин несговорчивости иранских властей в переговорах по новому изданию ядерной сделки, разорванной Дональдом Трампом во время его президентства. Суть сделки заключалась в ослаблении санкций в обмен на остановку иранской ядерной программы.

Российская нефть, торговля которой пока не запрещена, продается на мировом рынке в условиях ценового потолка. Американские власти прекрасно понимают как то, что России хотелось бы обойти это ограничение, так и то, что российские управленцы вникают в иранскую архитектуру обхода санкций и хотели бы создать ее достойную модификацию. 

С этим пониманием связаны многие шаги, реализованные с подачи США в 2022 и 2023 годах. Россиянам нельзя делать swift-переводы из турецких банков? Дело в том, что некоторые банки Турции были замечены в сделках с иранскими компаниями, поэтому такую возможность американские контролеры проецируют и на российских пользователей турецкой банковской системы.

Тем не менее, несмотря на усилия США, у российских компаний есть все возможности повторить успехи Ирана в торговле нефтью, в особенности на более длинных временных горизонтах. Нет, обойти все санкции не удастся, но значительно ослабить их эффект — вполне. Конечно, нельзя исключать появления новых непредвиденных обстоятельств. Например, спутниковое оборудование постепенно начинает выполнять функции своеобразной глобальной системы «распознавания лиц» и может выявлять все больше информации о торговых судах. Не исключено, что отключение системы AIS перестанет выручать тех, кто хотел бы перевозить грузы, не привлекая лишнего внимания. Однако такие сценарии прогнозировать довольно сложно.

Технологический лес

Что касается поставок оборудования, попавшего под санкционные ограничения, то и в этом для российских компаний не существует совсем непреодолимых проблем.

Транзит технологичных товаров намного легче спрятать в индустриально развитой, сложной экономике, нежели в простой. В случае если в стране функционирует большое число высокотехнологичных сервисных и производственных отраслей, транзитные поставки можно представить как часть процесса удовлетворения спроса местных компаний, такое объяснение покажется вполне правдоподобным. А вот в государстве, где некоторый сектор еще вчера был крохотным или вовсе отсутствовал, а сегодня покупает оборудование и промежуточные товары на суммы, в разы превышающие его недавние расходы, такое изменение неизбежно будет замечено. С этой точки зрения у турецкой или индийской экономик, занимающих, соответственно, 41-ю и 46-ю позиции в рейтинге экономической сложности, риски обнаружения транзитных товаров выше, чем у Китая, входящего по этому показателю в первую десятку стран. А у Казахстана, располагающегося на 81-м месте, риски обнаружения следов параллельного импорта или иных форм транзита товаров, предназначенного для России, выше, чем у Турции и Индии.

В более сложных экономиках крупные компании могут создавать дочерние предприятия-ноунеймы, например, использующие западные ингредиенты для выпуска серверного оборудования, предназначенного для России. Или закупать другие капитальные блага, которые затем будут отправляться далее по теневой цепи.

В итоге пространство возможностей как для экспорта, так и для импорта российскими компаниями санкционных товаров сохранится. Эти возможности зависят в том числе от результатов президентских выборов в США в 2024 году — не исключено, что, в случае победы Дональда Трампа или какого-то республиканского кандидата, санкционное давления Вашингтона на Москву ослабеет. Однако стоит помнить и то, что экономика России значительно больше иранской и поэтому обход санкций потребует от нее значительно большего напряжения.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора