Стратегии разморозки: как инвестору бороться за разблокировку своих активов в Европе

Российские инвесторы с активами, замороженными из-за санкций ЕС против Национального расчетного депозитария (НРД), продолжают бороться за их разблокировку в европейских депозитариях. Суммарный объем заблокированных активов — почти 6 трлн рублей, среди пострадавших — более 5 млн розничных инвесторов, которые не могут продать свои бумаги и получать по ним выплаты. Основной объем замороженных активов хранится в депозитарии Euroclear (Бельгия), значительная часть — в люксембургском Clearstream. 

Совет ЕС еще в прошлом году предоставил властям европейских стран право давать разрешение депозитариям на разблокировку активов, замороженных на счетах НРД. Власти Бельгии и Люксембурга в конце декабря соответствующие разрешения выдали. Дедлайн на подачу заявлений на разблокировку активов в Euroclear и Clearstream истекал 7 января. Несмотря на сжатые сроки и местами внутренне противоречивые условия европейской бюрократии, значительная часть участников российского фондового рынка успела подать соответствующие заявления. Сейчас основная часть инвесторов ждет решений по своим заявлениям от Казначейства Бельгии. Минфин Люксембурга, в свою очередь, сообщил, что индивидуальные разрешения на разблокировку активов выдавать не будет. Регуляторы других европейских стран, в меньшей степени вовлеченных в процесс разблокировки (Германия, Австрия, Швейцария), пока сохраняют молчание.

В конце февраля, после принятия очередного пакета санкций ЕС, санкционные списки пополнили новые игроки российского финансового рынка, что, вероятно, создаст их клиентам дополнительные сложности с потенциальной разблокировкой. При этом дедлайн на подачу заявлений о разблокировке бумаг продлен не был.

Можно ли считать, что российские инвесторы уже сделали все, что было в их силах, чтобы разблокировать активы, или это только начало длинного пути? Какие способы правовой защиты им доступны?

Административное обжалование 

Как и во многих других развитых юрисдикциях, в Бельгии и Люксембурге предусмотрена система специализированных судов, уполномоченных разрешать споры против административных органов.

В Бельгии этим занимается Государственный совет, в Люксембурге — Административный трибунал в качестве первой инстанции, а в качестве апелляции — Административный суд.

Если российский инвестор получит отказ на свое заявление о разблокировке активов, в течение 60 дней он может подать иск в Государственный совет Бельгии. Сначала истец и ответчик должны будут обменяться документами, после чего суд перейдет к устному разбирательству. При этом интересы российского инвестора должен представлять юрист, квалифицированный по праву Бельгии. Срок рассмотрения достаточно долгий — как правило, 12-16 месяцев. Решение суда не подлежит обжалованию. Сам Государственный совет разблокировать активы россиян не может, но в случае удовлетворения иска Казначейство Бельгии должно будет вынести новое решение, соответствующее позиции суда.

С Люксембургом ситуация принципиально иная. Минфин страны 5 января сообщил, что не будет выдавать инвесторам индивидуальные разрешения на разблокировку активов, разблокировка должна производится только в соответствии с выпущенной им генеральной лицензией, то есть в общем для всех инвесторов порядке. Но из-за комплекса юридических и технических причин, среди которых присутствие на счетах НРД в Clearstream в том числе тех бумаг, которые учитываются у подсанкционных брокеров и депозитариев, позиция Минфина делает генеральную лицензию заведомо невыполнимой, что в устном общении признал сам Clearstream.

Такой подход не характерен для европейского санкционного регулирования. Более того, в европейском праве были прецеденты, когда Суд ЕС прямо указывал, что разрешения на разблокировку активов, замороженных из-за санкций, должны выдаваться на индивидуальной основе. Таким образом, Минфин Люксембурга установил не только неисполнимый, но и противоречащий праву ЕС механизм разблокировки активов.

Право Люксембурга позволяет обжаловать административные решения в течение трех месяцев с момента их вынесения. Такое обжалование перспективно, учитывая упомянутые «изъяны» санкционного регулирования Минфина.

В суде по правам человека

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) — один из органов Совета Европы. И хотя Россия перестала быть членом Совета, Бельгия и Люксембург по-прежнему обязаны соблюдать решения ЕСПЧ. 

Жалоба в ЕСПЧ может быть подана в течение четырех месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного отрицательного решения по делу. В Бельгии такое решение полномочен выносить Государственный совет, а в Люксембурге — Административный суд.

Санкционная практика ЕСПЧ невелика: за все время этим судом было разрешено четыре санкционных дела, а санкции ЕС рассматривались лишь единожды. В то же время правовые последствия санкций против НРД можно считать экстраординарными. В результате этих санкций были ограничены имущественные права множества неподсанкционных лиц. А один из ключевых принципов практики ЕСПЧ — пропорциональность ограничения прав человека. Поэтому вполне возможно, что ЕСПЧ сочтет защиту прав человека в правопорядке ЕС явно недостаточной в данном случае.

Под защиту международного арбитража

Наконец, российским инвесторам доступно средство правовой защиты, которое не зависит от правопорядка ЕС и не связано его нормами. Это международный инвестиционный арбитраж.

Еще в 1989 году советское правительство подписало с Бельгией и Люксембургом соглашение о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений. Этот договор предусматривает, в частности, защиту от экспроприации. 

Здесь уместно вспомнить дело Bank Melli Iran and Bank Saderat Iran v Bahrain, где арбитраж признал, что принятые Бахрейном на основании санкций ЕС и США меры против дочернего банка двух подсанкционных иранских банков представляли собой противоправную экспроприацию. Арбитраж присудил выплатить заявителям €243 млн, не включая проценты.

Примечательно, что в этом деле арбитраж дал оценку международно-правовому значению европейских и американских санкций. Он указал, что только санкции Совета Безопасности ООН безусловно обязательны для соблюдения всеми субъектами международного права. Чего нельзя сказать о санкциях ЕС и США.

В рамках инвестиционного арбитража российские инвесторы могут заявить, что их активы были экспроприированы: им предоставили минимальный срок для подачи заявлений на разблокировку, а за две-три недели до его истечения регуляторы Бельгии и Люксембурга выдвинули новые обременительные условия. К примеру, в Бельгии у российских инвесторов было немногим более двух недель на поиск европейского гаранта, отвечающего за соблюдение всех юридических ограничений.

У инвестиционного арбитража есть большое преимущество: в случае установления нарушения ответственность понесет не частная компания (Euroclear или Clearstream), а целое государство — Бельгия или Люксембург.

Регуляторы Бельгии и Люксембурга в условиях политического и общественного давления, скорее всего, будут крайне неохотно идти на разблокировку активов россиян. Поэтому возврат замороженных активов потребует других средств защиты, перечисленных выше. Они могут быть перспективными для инвесторов не под санкциями. При этом чем дальше, тем больше становится очевидным, что шансы добиться положительного решения будут значительно выше у тех, кто запасется терпением и будет планомерно и скрупулезно реализовывать индивидуальную стратегию защиты. Только активная позиция в правовом поле может привести к результату. Пассивность, напротив, будет только на руку европейским чиновникам, которые убедятся, что можно и далее уклоняться от разблокировки активов под формальным предлогом.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора