В феврале 2023 года власти эмирата Дубай выпустили новые правила регулирования криптовалютного рынка, в частности, запретив любую деятельность, связанную с криптовалютами с усиленной анонимностью (enhanced anonymity). Новость эта для широкой публики звучит немного странно. Мы постоянно слышим, что, например, биткоин — анонимная валюта, позволяющая безнаказанно совершать платежи, в том числе за наркотики и оружие. Это один из основных доводов консервативных регуляторов в пользу тотального запрета криптовалют. Теперь вдруг оказывается, что есть более анонимные криптовалюты. Но разобраться в этом не очень сложно.
Условная анонимность
На самом деле биткоин не анонимный, а псевдоанонимный платежный инструмент. Криптовалюта устроена так, что все транзакции видны всем желающим. Действительно, каждый может открыть кошелек без паспорта, и регуляторы пока не придумали, как нам в этом помешать, потому как система распределенная и приходить регулировать некуда — никакого банка или оператора системы просто нет. При этом вся информация о платежах предельно прозрачна и доступна любому пользователю, без всяких запросов в банк и тому подобных формальностей. Конечно, в момент открытия кошелька владелец действительно анонимен (если он потрудился хорошенько спрятать свой IP, номер и IMEI телефона и прочую информацию, которую мы непрерывно поставляем в сеть), но с любой операцией степень этой анонимности падает и все операции привязаны к его псевдониму — адресу. Стоит сделать хотя бы одну операцию с возможностью идентификации — заплатить за доставку товара, купить авиабилет, послать письмо с указанием номера кошелька с персонального ящика, привязать банковскую карту или приложение, зарегистрироваться в обменнике, — и все операции моментально обретают хозяина.
Это не гипотетическая схема — начиная с основателя даркнет-площадки Silk Road Росса Ульбрихта за решетку попало немало излишне доверившихся дилетантским утверждениям об анонимности криптовалют. В последнее время появились автоматизированные комплексы, такие как израильский Crystal, которые в автоматическом режиме деанонимизируют кошельки с достоверностью 70-80%. Проблема конфиденциальности есть во всех классических платежных системах, начиная от анонимных счетов в банках и кончая неперсонифицированными электронными кошельками.
Можно ли создать действительно анонимную платежную систему? Первым это продемонстрировал еще в 1985 году криптограф Дэвид Чаум в своей статье о цифровых наличных «Платежная система, которая избавит нас от Большого Брата». Для подтверждения транзакций он предложил использовать так называемые алгоритмы с нулевым знанием (Zero-Knowledge proofs, ZKP). Их принцип действия можно описать так: отправитель кладет платежку в цифровой конверт, а банк или платежная система обрабатывает его, не доставая из конверта и не видя деталей. Далее конверт приходит к получателю, который открывает его, забирает находящуюся там сумму, но не узнает никакой информации об отправителе. При этом банк и платежная система также не получают никакой информации о транзакции. Никакой проверяющий, никакой сотрудник или владелец банка не знают, сколько у конкретного клиента денег и как он их тратит.
Любопытно, что Чаум придумал эту схему на грант голландского правительства, озадаченного тем, что банки и платежные системы слишком много знают о клиенте. Идея всем очень понравилась, и к проекту Чаума Digicash присоединились такие банки, как Deutsche Bank, Credit Suisse, Norway’s Norske Bank и Bank Austria. К сожалению, из-за отсутствия грамотного менеджмента проект развивался медленно и в 1998 году подал на банкротство. Сама идея Чаума вдохновила ряд разработчиков, но вскоре случилось 11 сентября, в США приняли Patriot Act, началась всемирная борьба с отмыванием денег и финансированием терроризма, и за запуск анонимной платежной системы теперь можно было попасть в тюрьму, что и случилось с такими поборниками анонимных платежей, как Дуглас Джексон и его коллеги из e-Gold.
Подозрительные обновления
Когда появился биткоин, тем немногим, кто читал и Чаума, и вероятного создателя криптовалюты Сатоши Накамото, стало ясно, что, во-первых, для анонимных платежей это довольно плохой инструмент, а во вторых, рано или поздно появятся модификации биткоина, сочетающие анонимность и распределенность. И действительно, примерно в 2013 году начали активно развиваться ZKP-протоколы с настоящей анонимностью, а вслед за ними — и работающие криптовалюты, например, Monero и Zcash. В таких валютах никто в принципе не может ни избирательно заблокировать платеж, ни узнать сведения о получателе и отправителе. Собственно, против них и ополчились власти Дубая.
Аналогичные запреты обсуждаются в Японии и ЕС, но дубайский регулятор цифровых активов оказался самым оперативным — вероятно, потому, что Дубай рассматривает себя как ведущую криптоплощадку и хочет избежать репутационных рисков. Есть ли у него шансы на успех? С криптовалютами как таковыми регулятор вряд ли что-то может сделать — очень трудно запретить иметь кошельки или заниматься майнингом. Однако тот факт, что попавшие под санкции монеты нельзя будет продать или купить на легальной бирже, сильно снижает их привлекательность, окончательно вытесняя в теневой сектор.
Надо учитывать, что параллельно развивается другое направление анонимизации — миксеры. Это централизованные, или распределенные, программы, которые работают с криптовалютами и немного похожи на сеть компаний-однодневок. Миксер берет входящую транзакцию, разбивает ее на множество мелких, создает разовые кошельки, переводит деньги между ними, перемешивает все это с благонамеренными транзакциями в надежде, что в этой каше внешнему наблюдателю будет невозможно разобраться. Миксеры также постоянно совершенствуются, что затрудняет как их выявление, так и попытки заблокировать или пометить как неблагонадежные. Современные миксеры выполнены в виде смарт-контрактов без физического управляющего или владельца, поэтому их практически невозможно закрыть.
Является ли проблема анонимных криптовалют действительно острой? Трудно сказать, но дневной оборот Monero составляет примерно 0,5% от общего оборота биткоина. Много это или мало? С одной стороны, эта доля заметна, но она не выше, чем доля криминальных транзакций в обороте наличных денег, что говорит о достаточно высокой легальности криптопотоков в целом. С другой стороны, если типовая транзакция наличными, скорее всего, легальна, то для Monero и других анонимных криптовалют это, скорее всего, не так, что делает борьбу с ними вполне обоснованной. Вероятно, разумной политикой регуляторов будет сочетание общих мер давления на анонимные инструменты с точечным анализом особо крупных транзакций или тяжелых преступлений. Реальная анонимность требует от злоумышленников очень тщательного контроля за каждым шагом и для человека без специальных навыков практически недоступна. Поэтому с учетом принимаемых мер угрозу реальной анонимизации крипторынка можно считать не слишком высокой.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора