Тележка на повороте: какой может быть российская политика в 2023 году
В чем в чем, а вот во внутриполитическом спокойствии на ближайшие годы формальных оснований сомневаться нет. Система, сложившаяся в первой половине нулевых годов, всегда подтверждала свою монополию на политическую инициативу и не готова с ней расстаться ни на секунду. Как и всегда. За прошедшие годы даже если какая-то идея появлялась на стороне, то все равно исправно перехватывалась, адаптировалась под нужды системы и использовалась для ее укрепления. Так в декабре 2011 года предложенная президентом Дмитрием Медведевым политическая реформа позволила властям перевести дух и перехватить инициативу у протестующих на Болотной площади.
Монополия на политическую инициативу позволяла, в частности, удерживать управляемость номенклатурой. У системы могли смениться стратегические планы и тактические задачи, но в момент перемен управляемость должна была сохраняться. Цель достигалась за счет регулярного подтверждения лояльности всех, кто хотел сохранить себя на месте и при должности.
Монополия на инициативу стала не только целью, но и методом. С годами система все больше напоминала партию большевиков, с ее демократическим централизмом, строгой дисциплиной и запретом на создание и оформление фракций. Для тех, кто внутри системы пытался иметь отличное от генеральной линии мнение, действовало правило, сформулированное в декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) Иосифом Сталиным: «Если просмотреть историю нашей партии, то станет ясным, что всегда, при известных серьезных поворотах нашей партии, известная часть старых лидеров выпадала из тележки большевистской партии, очищая место для новых людей. Поворот — это серьезное дело, товарищи. Поворот опасен для тех, кто не крепко сидит в партийной тележке. При повороте не всякий может удержать равновесие. Повернул тележку, глядь — и кое-кто выпал из нее». Постепенно эти правила спускались и на тех, кто не задействован в публичной политике, госуправлении или бизнесе.
24 февраля 2022 года стало тем самым поворотом «партийной тележки». Решительные противники курса Кремля были довольно быстро нейтрализованы. Самые активные получили тюремные сроки, кому-то дали возможность уехать. Довольно искренне прозвучали слова главы RT Маргариты Симоньян о том, что хорошо, что эти люди находятся в Верхнем Ларсе, а не на Болотной. Система сделала вид, что не заметила потерь или, точнее, они не повлияли на общую устойчивость. Да и в целом условные «либералы» для системы были давно изученным противником, к битве она приготовилась заранее.
Казалось бы, никаких проблем. Но Старой площади традиционно было проще с противниками, нежели с попутчиками и союзниками.
Когда попутчик слишком энергичен
Когда-то давно, во времена конкурентных выборов, политтехнологи считали большой проблемой любого кандидата его неформальных сторонников. Штаб кандидата составлял свой план работ, а потом появлялись неформалы, многое делавшие наперекор. Причем исключительно из лучших побуждений. Справиться с низовой самодеятельностью бывало сложно.
Недавно зампред Совбеза Дмитрий Медведев написал перед Новым годом, что «этот год заставил наше общество в полном смысле слова мобилизоваться … перед лицом внешней угрозы, в противостоянии с врагом, под жестоким и беспрецедентным давлением страна смогла в считаные месяцы сплотиться и выйти на новый уровень гражданского сознания».
Если говорить о сторонниках курса Владимира Путина, то оценка Медведева похожа на правду, они отбросили разногласия по всем прежним поводам. И система управления политическим процессом этому немало поспособствовала всеми своими ресурсами.
Если бы «спецоперация»* была бы быстрой, «донбасский консенсус» мог бы прийти на смену «крымскому» и возможно продлился бы еще дольше. Но чем меньше реальность соответствовала первоначальным оптимистичным прогнозам, тем громче звучали сомнения в методах реализации курса. Удивление тем, что дела идут совсем не так, как это виделось 24 февраля, сменяется недоумением, а оно, в свою очередь, приводит к ужесточающейся неделя к неделе критике. Это пока еще, как правило, дружеские подбадривающие замечания, но системе от этого не легче. «Куда ушли деньги и почему надо собирать практически все необходимое» — вот о чем спрашивают не только обычные граждане, но и люди, работающие в органах власти и государственных СМИ.
Чем больше таких вопросов, тем слабее монополия Кремля на политическую инициативу. Приходится все больше учитывать позицию активных сторонников. С ними надо разговаривать, их надо убеждать. Рассчитывая, что разговоры об «отдельных недостатках» не перерастут в более масштабные и извечные «Кто виноват?» и «Что делать?». И надо понимать, что решительных сторонников Кремля будет довольно трудно, например, убедить в необходимости снижения конфронтации со всем миром ( хотя вероятность этого пока довольно невелика). Отставка кого-либо из высшего генералитета будет воспринята как доказательство тех, кто уже давно критиковал военных. А Кремль, как известно, не любит принимать решение под давлением.
Перехватить инициативу за счет удачных пропагандистских формулировок тут довольно сложно. Найденный ответ должен не поколебать управляемость системы, но в то же время оказаться убедительным для спрашивающих.
Что будет в отсутствии ответа или если он будет неудачным? Растущее недовольство ходом дел в массах. Крепнущее убеждение второстепенных отрядов номенклатуры, что они-то знают, «как делать». Аллюзия с 1915-1916 годами (не очень точная, как все исторические аллюзии) станет еще более пугающей.
Привычные и не очень нужные
Системе также предстоит решить, насколько необходимо в ближайшие годы соблюдать привычные политические процедуры, например выборы глав регионов.
С одной стороны, совершенно нет оснований для отказа от привычных и даже полюбившихся мероприятий. В 2022 году те же региональные выборы ничему не мешали. С другой — механистическое воспроизведение процедур мирных времен предполагает соблюдение ряда условий. Например, предвыборную раздачу денег и поблажек, а сейчас с ними будет более туго. Предполагается и обеспечение какой-никакой конкуренции, а как соперничать тем, кто согласен во всем. Наконец, в ходе выборов обычно кандидатам задают вопросы, и кто возьмет на себя ответственность за то, какими они будут и каким будет настроение граждан осенью 2023 года.
На Старой площади, это, возможно, понимают, что какие-то вопросы лучше отложить. Не стали додавливать Казань с отменой должности президента республики, разрешили переименование. Обошлись без ежегодного послания президента Федеральному собранию, причем объяснение прозвучало вполне искренне, обстановка сильно меняется. Оба примера имеют предысторию: с Татарстаном у Москвы всегда немного особые отношения, послание президента переносили и в 2017 году. Но чем больше таких примеров, тем больше возможностей предположить, что по нынешним временам системе трудно успевать за всем.
Однако она в свое время как раз и формировалась как все контролирующая и за все отвечающая. Чем больше вопросов, по которым она вынуждена идти на компромисс, тем меньше у нее возможностей. И тем труднее будет удержать партийную тележку в равновесии в 2023 году.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.