Защита от набегов: почему Бен Бернанке и его коллеги заслужили Нобелевскую премию

Нобелевскую премию по экономике 2022 года (а точнее премию Шведского Риксбанка памяти Альфреда Нобеля) присудили трем американским ученым, Бену Бернанке, Дугласу Даймонду и Филипу Дибвигу, за исследования роли банков в экономике и финансовых кризисах.

Великая депрессия началась в 1929 году в США, к 1932 году мировой валовой продукт потерял 15%, упало индустриальное производство (в США на 46%, в Германии на 41%), снизились объемы мировой торговли (60–70% для стран-лидеров), упали цены (более 30% в США, Франции, Великобритании), выросла безработица (25% в США и почти 30% в Германии). Великая рецессия — финансовый кризис 2008–2009 годов — также затронула весь мир, но ее последствия были куда менее существенными (менее 1% падения мирового ВВП). 

Банки и кризисы

У этих мировых кризисов много общего. В обоих пострадали многие банки и другие финансовые институты. Оба раза кризис оказался заразным: проблемы одних банков и целых стран привели к проблемам у других банков и стран. Но накопленные центробанками развитых стран знания о механизмах развития кризисов и способах борьбы с ними стали основной причиной того, что последствия последнего глобального кризиса оказались намного более мягкими, чем во время Великой депрессии. Исследования лауреатов этого года и их последователей составляют существенную часть этого знания — и теоретического, и практического.

Бен Бернанке в 1983 году опубликовал статью, в которой на данных Великой депрессии показал, что тяжести и длительности кризиса способствовал массовый коллапс банков. Снизились возможности получения кредитов, особенно для малого и среднего бизнеса, что привело к массовым банкротствам, безработице и дальнейшему падению спроса. Историю с банками на тот момент экономисты особо не выделяли, считая ее частью общего коллапса: невозврат кредитов привел к проблемам у банков, часть из которых прекратила существование, как и многие другие бизнесы. 

Бернанке продемонстрировал ключевую роль проблем банков в развитии кризиса и привлек внимание к двум важным элементам: панике вкладчиков и банковской экспертизе. Вкладчику незачем забирать свои средства из банка, если нет сомнений в его устойчивости. А что если такие сомнения появились? Тогда лучше быть первым у кассы, иначе денег просто не хватит. Такой набег вкладчиков может привести к коллапсу даже банк, у которого нет проблем с платежами по займам. Паника может легко распространиться по банковской системе. Во время Великой депрессии более 9000 банков (свыше 30% от общего числа) не смогли выполнить свои обязательства перед вкладчиками. 

Второй важный элемент, отмеченный Бернанке: именно локальные банки знают, кому и на каких условиях можно предоставить кредит. Нет банка — нет этого знания, а значит, стоимость кредита для местного бизнеса существенно возрастает. 

Оптимальный посредник

Даймонд и Дибвиг в том же 1983 году опубликовали работу, в которой предложили теоретический механизм работы банков и объяснение финансовых кризисов как равновесия стратегической игры между банком и вкладчиками, соответствующего банковской панике. Фактически они дополнили работу Бернанке.

Что делает банк? Кто-то скажет, что привлекает деньги вкладчиков. Кто-то — что он выдает кредиты. Кто-то — что выпускает (частные) деньги. А еще кто-то — что банк наживается на бедных тружениках. И все будут правы, но это внешняя сторона — то, что видно наблюдателю. Какова суть банка, чем банки отличаются от остальных фирм? Ведь, например, брать и давать взаймы экономические агенты могут и напрямую друг у друга.

Даймонд и Дибвиг предложили модель микроэкономических основ для деятельности банка, фактически показав, что банк — это оптимальный посредник в экономике, позволяющий совместить краткосрочные нужды и долгосрочные интересы. Роль банка — трансформация сроков вкладов и займов, нужд и возможностей разных экономических агентов, разнесенных во времени.

В модели есть три периода: сегодня, завтра и послезавтра. Агенты (люди) могут инвестировать в долгосрочный проект, который даст приличный доход послезавтра. При этом все хотят есть и завтра, и послезавтра и не любят риск. В отсутствие неопределенности люди оставят часть ресурсов на завтра, а часть инвестируют. А что если неопределенность появилась? Например, некоторым пришлось оставить большую часть ресурсов на завтра, скажем, на лечение в случае неожиданной болезни. Им придется ликвидировать часть или все свои инвестиции. 

Оптимальное для всех решение — общественное страхование: сегодня каждый отдает небольшое количество ресурсов в общий пул, который покроет нуждающихся завтра, что позволит рассчитывать на существенный доход послезавтра. Проблема есть с реализацией этого решения на практике, ведь каждому (нуждающемуся и нет) захочется завтра получить ресурсы из фонда. Банк решает эту проблему с помощью депозитов и инвестирования. Банк принимает средства от вкладчиков, часть из них оставляет на завтра (или завтра получит их путем ликвидации части инвестиций), а оставшиеся инвестирует в долгий проект. Вкладчик получит большой доход (но меньший, чем если бы инвестировал сам), если продержит депозит два периода, и небольшой (но больший, если бы откладывал сам), если захочет забрать депозит в следующем периоде. Нуждающиеся в деньгах придут за депозитом завтра, а не нуждающиеся не придут. В идеале банк откладывает на завтра ровно столько средств, сколько нужно, чтобы удовлетворить нуждающихся. В случае многих независимых вкладчиков и понятных нужд, банк может достаточно точно определить эту сумму.

В модели Даймонда и Дибвига (и это сделало ее знаменитой) есть и скрытая проблема — альтернативное «равновесное» поведение вкладчиков. Если завтра за деньгами придут не только нуждающиеся, то банк будет вынужден ликвидировать инвестиции, и если я приду послезавтра, то может статься, что мне нечего будет забирать. Значит, если никто, кроме нуждающихся, не придет за вкладами завтра, то мне лучше также не приходить завтра. А если все придут завтра, то и мне рационально прийти завтра. А это и есть набег на банк, что и происходило много раз в истории, в том числе во время Великих депрессии и Великой рецессии. 

Будет набег или нет, зависит от ожиданий вкладчиков, и даже небольшие сомнения в возможностях выплаты банком завтра могут привести к катастрофическим для банка последствиям. А когда появляются сомнения относительно одного банка, могут случиться набеги и на соседние.

Последующие работы будущих лауреатов выявили и другие важные элементы деятельности банков, в том числе их особую роль в оценке и мониторинге долгосрочных займов, а также существенном уменьшении общих рисков путем комбинирования большого количества отдельных займов. Общий вывод: банки — это не простые фирмы, стремящиеся получить прибыль. Если банки перестают выдавать кредиты или хотели бы продать (ликвидировать) выданные кредиты, возникает проблема неблагоприятного отбора из-за того, что банки знают про своих контрагентов намного больше. Представьте, что существующий или потенциальный кредит — это подержанная машина. Владеющий ею банк намного точнее знает ее ценность, чем другие. Это означает, что при продаже ему придется отдать актив дешевле реальной стоимости, а заемщику, при покупке у другого банка, придется соглашаться на менее выгодные условия по сравнению со своим банком или вообще ничего не покупать.

Проверка на практике

Во многих своих академических работах, а затем и на посту главы ФРС США в 2006–2014 годах Бен Бернанке подчеркивал особую необходимость поддержки банков в случае даже намека на кризис. Что делать в этом случае? Во-первых, убрать стимулы для набега вкладчиков. Этого можно достичь разными способами. 

Действенный, но плохой способ — потребовать, чтобы банк держал резервы, равные суммарным депозитам вкладчиков. Даже если все придут требовать вклады, банк сможет выполнить все запросы. Но, конечно, это не позволит банку предоставлять ликвидность рынку, то есть выдавать кредиты.

Наилучший способ: гарантировать сохранность депозитов, предоставлять банку ссуды в случае нужды и, возможно, выкупать у банков проблемные кредиты. Если же набег все-таки начался, на время заморозить операции, чтобы паника спала. Это и было сделано Бернанке во время Великой рецессии. 

Во-вторых, в случае кризиса нужно насытить финансовую систему деньгами, чтобы у реального сектора экономики был доступ к относительно дешевым кредитам. Конечно, это надо делать аккуратно, не создавая других угроз. В России, к примеру, Центральный банк исторически опасается того, что лишние деньги банки могут направить не на выдачу кредитов, а на спекулятивную атаку валютного курса. 

В-третьих, нужно аккуратно выстраивать резервные требования для банков. Важно, чтобы, с одной стороны, банки не брали слишком много рисков в надежде, что государство их спасет в случае проблем, а с другой — чтобы у банков была возможность активно предоставлять ликвидность реальному сектору.

Исследования лауреатов «экономического Нобеля» 2022 года, их соавторов и последователей, существенно повлияли на то, как страны справляются с экономическими и финансовыми кризисами. В частности, их работы помогли уменьшить негативные последствия Великой рецессии 2008–2009 годов для миллиардов людей во всем мире. Так что премия оказалась вполне заслуженной.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора