Молдавское дело: почему арест Игоря Додона противоречит политическим традициям страны
На фоне дискуссий о разморозке конфликта в Приднестровье в Кишиневе произошло знаковое событие — был задержан экс-президент и лидер самой крупной оппозиционной партии в Молдове Игорь Додон. Против него выдвинуты обвинения по четырем статьям, в том числе о государственной измене и коррупции.
Уже не первый год любое резонансное событие в постсоветских странах, будь то массовые протесты оппозиции, властные законопроекты, партийное строительство или судебные процессы против тех или иных политиков, рассматривается через «геополитические очки». В пользу этой версии в сегодняшнем «деле Додона» говорит тот факт, что этот политик, находясь на посту президента в 2016-2020 годах активно выступал за развитие отношений с Москвой, не раз бывал в российской столице и даже посещал военный парад 9 мая. Он был сторонником диверсификации социально-экономических отношений и внешней политики своей страны, призывал к углублению интеграции с ЕАЭС и подчеркивал недостаточность европейского вектора.
Проиграв президентскую кампанию в 2020 году, Додон сохранил верность своим прежним подходам. Например, в ходе недавней дискуссии о знаках, связанных с российской «спецоперацией»* на Украине и памятью о победе в Великой Отечественной войне (14 апреля парламент Молдавии одобрил запрет на ношение и хранение георгиевской ленты), молдавский экс-президент не только осудил власти за превышение своих полномочий, но и появился с георгиевской ленточкой на акции 9 мая, за что и был оштрафован.
Майя Санду, многолетний оппонент Додона и действующий глава государства, напротив, имеет репутацию последовательного сторонника сближения с ЕС и с США, не говоря уже о кооперации с Румынией. С этими лозунгами она шла на выборы 2016 года, которые проиграла. С ними же она занимала пост главы правительства, а затем в 2020 году взошла на президентский пост. С первого дня «спецоперации» она последовательно поддерживает Киев и регулярно выступает с требованиями вывода российских миротворцев и военных из Приднестровья. Таким образом, геополитическое измерение в нынешней истории с задержанием Додона трудно отрицать. Но сводим ли этот кейс только к интересам крупных держав в Молдове и в целом на юго-востоке Европы? Ответ на этот вопрос не столь однозначен, как может показаться.
Особый путь Молдовы
В молдавской политике есть две важные особенности. Во-первых, уголовное преследование политиков, включая и тех, кто занимал высшие должностные посты, обладал народной поддержкой или неформальным влиянием, не редкость, а скорее весьма специфическая норма. В разное время под пристальное внимание молдавской Фемиды попадали Владимир Филат (занимавший посты премьера и и. о. президента), Ренато Усатый (имевший за плечами опыт работы мэром второго по величине города республики Бельцы), Илан Шор (предприниматель, депутат и лидер партии своего имени), Александр Стояногло (около двух лет работавший в качестве генпрокурора), Владимир Плахотнюк (крупный бизнесмен, депутат и экс-председатель Демократической партии, которого в течение некоторого времени называли даже теневым «хозяином» республики). Другой вопрос, что зачастую выдвижение и прекращение уголовных дел носило изрядно политизированный характер. Немалую роль при этом, как и в целом во властной системе республики, играл Конституционный суд, что нетипично для постсоветских государств. И в Молдове за пост его главы идет нешуточная борьба. Решения КС очень часто помогают или, напротив, мешают той или иной партии продвигать свои интересы.
Во-вторых, такое переплетение юриспруденции и реальной политики — следствие чрезвычайно разнородного властного и партийного пространства Молдовы. Левые здесь сменяли правых, коммунисты и социалисты уступали сторонникам унионизма (сближения с Румынией вплоть до объединения) и европейского пути, но при этом «цветение ста цветов» сохранялось. За постсоветскую историю Молдовы, как минимум до 2021 года, ближе всех к созданию относительно гомогенного политического поля приближался коммунист Владимир Воронин, президент республики в 2001-2009 годах. Но даже и ему приходилось ситуативно сближаться с политиками, которых трудно было заподозрить в симпатиях к левым силам. К слову сказать, и Игорь Додон в бытность президентом вступал в ситуативный союз и с Плахотнюком (ради утверждения новой системы парламентских выборов), и с Майей Санду (для того, чтобы вывести из игры Плахотнюка), и с остатками молдавской Демпартии, в которой состояли недавние сторонники опального олигарха, для достижения отставки Санду. Геополитика геополитикой, а вопросы политического выживания зачастую решались по принципу «ничего личного, только бизнес». И здесь порой соединялось несоединимое.
Консолидация власти
Однако приход к власти Майи Санду в 2020 году изменил этот устоявшийся тренд. Добившись победы на выборах, действующий президент решила учесть опыт своего предшественника. Молдова — парламентская республика, полномочия главы государства урезаны. Но стать реальным лидером он может, если поставит под свой контроль другие органы и ветви власти. Додону за четыре года его каденции достичь этого не удалось. Максимум, чего он достиг, это ситуативный альянс с частью Демпартии для формирования лояльного кабмина. Санду же с первого своего дня в качестве президента столкнулась с фактическим двоевластием, жесткой парламентской фрондой и отсутствием своего правительства. Ее союзником мог быть только КС во главе с другой «железной леди» молдавской политики Домникой Маноле. Но менее чем за два года Санду и ее команда выиграли досрочные парламентские выборы, получив под свой контроль высший представительный орган власти и лояльный кабмин во главе с Натальей Гаврилицей, а также успели зачистить от ставленников Додона генпрокуратуру. Пасьянс сложился. В отличие от коммуниста Воронина Санду сделала все это, не вступая в широкие и парадоксальные по составу коалиции. Вся молдавская система власти была перезагружена.
И наступление против экс-президента хорошо вписывается, прежде всего, в эту логику.
Сегодня трудно со стопроцентной точностью сказать, по какому пути пойдет «дело Додона». О том, что в нем политика превалирует над правом, помимо самого задержанного, уже заявил экс-президент Воронин. Он назвал «нелепым» обвинения своего соратника в госизмене, бывший главный прокурор Кишинева Иван Дьяков также назвал задержание Игоря Додона «незаконным».
И вот здесь мы снова возвращаемся в геополитическое поле. Не будь экс-президент столь ярко связан с Россией (хотя в его жизни и деятельности были разные периоды, а отношение к Москве менялось), молдавские правоохранители вряд ли действовали бы столь прямолинейно, особенно в части обвинения в госизмене. Но так уж случилось, что в постсоветских государствах всякое альтернативное суждение о ЕС и НАТО как магистральных путях развития трактуется едва ли не как предательство и присоединение к «пятой колонне». Запад, обычно чувствительный к правозащитным вопросам, если они связаны с политикой Москвы, в таких случаях если не хранит молчание, то выражает понимание в связи с «отдельными эксцессами».
О том, виновен Додон или нет в юридическом смысле, можно будет судить после, надеюсь, объективного расследования всех обстоятельств его дела и беспристрастного суда. Но на этом примере видно, что попытки укрепления политических режимов через использование внешней угрозы на просторах бывшего СССР наблюдаются не только в России.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.